[36].
А.М. Василевский пишет, что «оборонительным действиям наших войск Генштаб и Ставка стремились придать характер стратегической обороны». Это означало заблаговременное создание нескольких оборонительных рубежей и глубокое оперативное построение войск, рассчитанное на парирование ударов прорвавшегося противника. Данная операция советским командованием была успешно проведена в ноябре – начале декабря 1941 года, на завершающем этапе обороны Москвы.
Но почему она не сложилась в конце июля и августе на дальних подступах к Сталинграду?
Оборонительные рубежи были заранее подготовлены. Всего на подступах к Сталинграду в разное время было построено четыре оборонительных обвода: внешний, средний, внутренний и городской. Для выполнения этих работ осенью и зимой 1941—1942 гг. рубежи обороны строили 195 тысяч человек, 516 автомашин, 5075 подвод, 478 тракторов. Из местного населения на строительстве обводов работало 102 200 человек, в том числе 6200 рабочих, служащих и инженерно-технических работников строительных организаций города и области. Только за три месяца работы было вынуто 7900 тысяч кубометров земли, построено 6500 огневых точек (дотов, дзотов и пр.), 3300 землянок и много других сооружений: окопов, командных пунктов, эскарпов и т.д.
Первый оборонительный рубеж (внешний обвод) проходил на удалении 150—130 километров от города. Он проходил вдоль реки Иловля севернее Сталинграда, затем по левому берегу Дона и до Волги в районе Райгорода. Но весной возникли проблемы – половодье подтопило и разрушило часть уже построенных укреплений в Калачевском и других районах, где реки были близко к рубежам обороны. Также обследование показало, что огневые точки построены неправильно и являются совершенно непригодными для обороны. Амбразуры оборонительных сооружений были расположены слишком низко или высоко, что не позволяло вести обстрел прилегающей местности. К тому же рубежи были вытянуты в одну линию, что позволяло противнику легко их прорывать. Окопы и рвы были очень мелкими. Поэтому с учетом выявленных недостатков и ошибок капитальный ремонт разрушенных и строительство новых километров укреплений продолжили весной и летом 1942 года.
Всего же на дальних и ближних подступах к Сталинграду с октября 1941 года по июль 1942 года было вырыто до 2750 километров окопов и ходов сообщения, до 1860 километров противотанковых рвов и оборудовано до 85 тысяч различных площадок и позиций для огневых средств.
Войск для обороны, как указывалось выше, также было достаточно, и располагались армии в один эшелон с выделением сильных резервов. По воспоминаниям советских военачальников все армии, дивизии и полки сражались мужественно. Но контрудары по-прежнему не достигали поставленной цели.
Так, для того чтобы остановить противника и организовать оборону на дальнем рубеже, Ставка ВГК приняла решение нанести по наступавшему противнику контрудар силами 1-й и 4-й танковых армий. Для этого в состав 1-й танковой армии были включены 13-й и 28-й танковые корпуса, 158-я отдельная танковая бригад, 131-я и 399-я стрелковые дивизии, 187-й и 304-й артиллерийские противотанковые полки,1245-й истребительно-противотанковый полк, 33-й полк гвардейских минометов «катюша», 223-й и 242-й артиллерийские полки ПВО, 56-я инженерная бригада и 516-й отдельный саперный батальон. На то время в составе 13-го танкового корпуса насчитывался 181 танк (85-я тбр – 65 танков: 31 – Т-34, 34 – Т-60; 158-я тбр – 48 танков: 8 – КВ-1, 20 – Т-34, 20 – Т-60; 167-я тбр – 50 танков: 30 – MK III «Валентайн», 20 – Т-60). 28-й танковый корпус – 189 танков. 158-я отдельная танковая бригада – 48 танков. Всего в армии насчитывалось 408 танков.
4-я танковая армия включала 22-й и 23-й танковые корпуса, 133-ю отдельную танковую бригаду, 5-ю истребительную бригаду и отдельные части. При этом 22-й танковый корпус насчитывал 105 танков (12 – Т-34, 44 – МК-3 и МК-4, 18 – Т-60, 25 – БТ, 6 – Т-26), 23-й танковый корпус – 128 танков (9 – КВ-1, 38 – Т-34, 3 – М3с, 38 – М3л, 40 – Т-60), а 133 отдельная танковая бригада – 23 танка (Т-34 – 12, БТ – 11). Всего же в армии было 256 танков, а в составе всей контрударной группировки, кроме других войск, насчитывалось 664 танка.
Но что это были за объединения? О том, как формировалась 1-я танковая армия, М.Е. Катуков пишет: «К утру 24 июля соединения и части формирующейся 1-й танковой армии были еще разбросаны на значительном пространстве. 13-й танковый корпус под командованием полковника Т.И. Танасчишина, не успевший завершить укомплектование своих бригад, вел бои на западном берегу Дона в районе Манойлина. Три его бригады —163, 166 и 169-я – имели всего 123 танка, в том числе Т-34 – 74, Т-70 – 49. У 28-го танкового корпуса полковника Г.С. Родина танков имелось больше – 178 (88 – Т-34, 60 – Т-70 и 30 – Т-60)… 158-я тяжелая танковая бригада (командир полковник А.В. Егоров) еще не была полностью оснащена боевыми машинами. Она получала их на ст. Кривомузгинская, куда прибыл эшелон с танками КВ…»
Несмотря на реальную оперативную обстановку и состояние танковых армий, командующий Сталинградским фронтом все же приказал войскам 1-й танковой армии переправиться через Дон в районе Калача и 25 июля перейти в наступление в направлении на Майоровский и к исходу дня овладеть рубежом Верхне-Бузиновка, Манойлин. В последующем предписывалось развивать наступление в направлении на Перелазовский и там соединиться с 4-й танковой армией. Начальник Генерального штаба генерал-полковник А.М. Василевский, находившийся на командном пункте 1-й танковой армии, подтвердил решение командующего фронтом. Но к назначенному сроку войска 1-й танковой армии не успевали сосредоточиться на исходных позициях.
1-я танковая армия перешла в наступление 25 июля и смогла отбросить противника от Калача на 12—15 километров. Но при этом противник, установив начало наступления войск 1-й танковой армии, направил против нее все имевшиеся силы авиации. Сотни вражеских самолетов постоянно наносили бомбо-штурмовые удары по ее боевым порядками и тыловым объектам, что приводило к большим потерям в личном составе и боевой технике.
4-я танковая армия должна была переходить в наступление с утра 27 июля. Но, как пишет М.Е. Катуков: «К сожалению, даже к 16 часам 27 июля из состава 4-й танковой армии на западный берег Дона переправились только 17 танков одной из бригад 22-го танкового корпуса». В результате в назначенное время ее контрудар не состоялся.
28 июля 4-я танковая армия, наконец, перешла в наступление. В результате возникла реальная возможность окружить всю вражескую группировку, прорвавшуюся в тыл 62-й армии. Благоприятствовали этому и успешные действия 13-го танкового корпуса 1-й танковой армии. Этот корпус (командир генерал-майор Е.Г. Пушкин) 29 июля нанес удар на Верхне-Бузиновку с юга и освободил этот населенный пункт.
Но реализовать общий замысел не удалось. «К сожалению, у всех нас тогда не хватило нужных для этого сил и средств, – пишет М.Е. Катуков. – Переправившиеся в тот день через Дон, войска 4-й танковой армии, как оказалось, насчитывали пока что не более 100 танков. То были две из четырех танковых бригад 22-го танкового корпуса. Они смогли продвинуться лишь до рубежа Верхне-Голубая – Евлампиовский – Малонабатовский, где были остановлены упорно сопротивлявшимся противником».
Несмотря на неудачное завершение контрудара, советским войскам удалось остановить продвижение немцев на восток, помешать им прорваться к переправам через Дон. Однако охват правого фланга 62-ю армии предотвратить так и не удалось.
Потери советских войск в ходе июльского контрудара пока остаются неизвестными. Но нет сомнений в том, что они были значительные, так как недостатков было немало. Прежде всего, контрудар наносился по противнику, не потерявшему свои наступательные возможности, в воздухе господствовала вражеская авиация, танковые армии использовались, не завершив своего сосредоточения, главное, не было опыта проведения таких действий у советских командующих и штабов. Поэтому на успех рассчитывать не приходилось.
Правда, были и другие мнения. Так, А.М. Василевский в статье, опубликованной в «Военно-историческом журнале», писал: «Будучи одним из наиболее ответственных инициаторов этого события, лицом, которое вело все переговоры с Верховным Главнокомандующим по этому вопросу, а также непосредственным очевидцем всей серьезности создавшейся обстановки, я считал и считаю, что решение на проведение контрудара даже далеко не полностью готовой к боевым действиям 1-й танковой армии в тех условиях было единственно правильным и что оно, как показал дальнейший ход событий, с учетом контрудара столь же неготовой 4-й танковой армии, в значительной степени себя оправдало»[37].
После срыва контрударов, немецкое командование, как и планировалось, начало наступление на Сталинград и Кавказ. Для этого на базе группы армий «Юг» создается две группы армий: «Б» и «А». Перед группой армий «А» (командующий генерал-фельдмаршал В. Лист) ставится задача по наступлению на кавказском направлении. В ее состав вошли немецкие 11-я и 17-я полевые, 1-я танковая армии, а также 9-я итальянская армия. Наступление на Сталинград поручается войскам группы армий «Б» (командующий генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок), в состав которой вошли немецкие 2-я и 6-я полевые и 4-я танковая армии, а также 2-я венгерская армия.
К тому времени советское руководство хорошо знало о планах Гитлера прорваться к нефтяным месторождениям Грозного и Баку. Но Верховного главнокомандующего особенно волновало сталинградское направление и судьба самого города Сталинграда, названного в его честь. Поэтому 23 июля в качестве представителя Ставки на Сталинградский фронт были направлены А.М. Василевский, Г.М. Маленков и И.И. Малышев.
В этих условиях 28 июля 1942 года до войск Сталинградского и других фронтов был доведен приказ Ставки ВГК № 227 за подписью И.В. Сталина. В приказе с суровой прямотой была показана очень сложная обстановка на фронтах, и особенно на сталинградском направлении. Вот выдержки из этого приказа: