Важной проблемой подготовки предстоящего контрнаступления было обеспечение скрытности этой подготовки и введение противника в заблуждение. Организация подготовки контрнаступления осуществлялась в строжайшей тайне. Всякая переписка, касающаяся предстоящего контрнаступления, даже шифрованная, была категорически запрещена. Все приказы и распоряжения исполнителям отдавались только устно. Радиостанции работали только на прием.
Ставка ВГК стремилась создать у противника впечатление, что крупное наступление Красной армии готовится на центральном участке советско-германского фронта, а не на южном. Этому способствовало сосредоточение под Москвой до 30 % всех стрелковых, танковых, механизированных и кавалерийских соединений, формирование восточнее Москвы стратегических резервов. Проводились частные наступательные операции в районов городов Великие Луки, Ржев, Сычевка, Жиздра.
Сосредоточение советских войск и создание ударных группировок в открытой степной местности осуществлялось только ночью и в ненастную погоду с соблюдением мер маскировки. Районы расположения войск, коммуникации, переправы надежно прикрывались истребительной авиацией и средствами ПВО.
Таким образом, в отличие от предыдущих операций, подготовка контрнаступления под Сталинградом была хорошо продумана и подготовлена на всех уровнях военного управления, обеспечена в моральном и материальном плане. После этого командующим фронтами оставалось только на практике реализовать принятые решения, добившись максимальных результатов. На то время это стало самым высоким достижением советского военного искусства, авторами которого стали Ставка ВГК, возглавляемая И.В. Сталиным, и Генеральный штаб РККА во главе с А.В. Василевским.
Операция «Уран»
И вот, наконец, наступил столь долгожданный день – 19 ноября 1942 года. Еще накануне войска Юго-Западного и Донского фронтов заняли исходное положение для наступления, расчеты тысяч артиллерийских орудий и минометов замерли на огневых позициях в ожидании сигнала открыть огонь, на полевых аэродромах изготовились к вылету сотни самолетов. Все ждали команды «вперед», но она по какой-то причине задерживалась.
Резко изменившаяся перед рассветом погода внесла существенные коррективы в использование артиллерии и авиации. Густой туман, начавшийся вскоре сильный снегопад сплошной серой пеленой окутали весь район предстоящих боевых действий. Поднять в воздух авиацию было невозможно, так как видимость не превышала 200 метров.
19 ноября. Но откладывать намеченное уже было невозможно, и на рассвете 19 ноября громовые раскаты тысяч орудий разорвали предрассветную тишину. Началась артиллерийская подготовка атаки, которая продолжалась 80 минут. Огонь артиллерии был сосредоточен по румынским войскам, находившимся на переднем крае обороны.
В 8 часов 50 минут, когда артиллерия перенесла свой огонь в глубину, пехота и танки атаковали передний край противника. Первую траншею румын удалось захватить почти без сопротивления, но на ряде участков неприятель встретил наступавших сильным ружейно-пулеметным огнем.
Вскоре выяснилось и другое: из-за плохой видимости артиллерия подавила далеко не все румынские батареи. Поэтому необходимо было срочно подавить огневые точки, мешавшие продвижению пехоты. Командиры полков и дивизий выдвинули на прямую наводку часть орудий с закрытых огневых позиций, но и это не повысило темпы наступления. В результате за три часа боя только две стрелковые дивизии (47-я гвардейская 5-й танковой армии и 293-я 21-й армии) продвинулись на глубину от 2 до 3 километров, овладев первой позицией румын. Другие соединения, встретив сильное сопротивление противника, успеха не имели.
Перед командованием встал вопрос: что делать? Продолжать ли пехоте постепенное «прогрызание» вражеской обороны, либо прибегнуть к помощи танковых соединений. И тот и другой вариант имели свои плюсы и минусы. Если в первом случае при задержке советских войск с прорывом неприятель мог успеть перебросить на опасные для него направления свои оперативные резервы, то во втором преждевременный ввод в сражение подвижных соединений, чреватый потерями в технике, привел бы к ослаблению их ударной силы, что затруднило бы выполнение основной задачи – в короткий срок замкнуть кольцо окружения.
Сложившаяся обстановка требовала внесения корректив в намеченный план операции, но представителя Ставки ВГК Василевского рядом не было – 18 ноября он неожиданно был вызван в Москву, и вернулся в штаб Юго-Западного фронта только утром 19 ноября. Поэтому командующему пришлось принимать решение самостоятельно.
Взвесив все «за» и «против», командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин принял решение ввести в сражение танковые корпуса. Он приказал командующим 5-й танковой (генерал П.Л. Романенко) и 21-й (генерал И.М. Чистяков) армиями использовать свои подвижные группы для завершения прорыва вражеской обороны.
На рубеж развертывания танковые корпуса 5-й танковой армии стали выдвигаться в середине дня. Но при этом все маршруты оказались настолько забиты артиллерией и тылами наступавших войск, что лишь только к 14 часам 1-й танковый корпус генерала В.В. Буткова сумел пройти через боевые порядки пехоты.
Сломив упорное сопротивление противника, корпус продвинулся еще на 4 километра в глубину, однако вскоре возле хутора Клиновой натолкнулся на сильный узел сопротивления врага, обороняемый батальоном румынской пехоты с двумя артиллерийскими полками. Командир корпуса приказал частью сил сковать врага с фронта, а главными силами нанести удар во фланг. Такой способ действий дал свои положительные результаты. Одновременная атака четырех танковых бригад была настолько стремительной, что румынские орудия не успели произвести ни единого выстрела. В скоротечном бою узел сопротивления был уничтожен, а остатки гарнизона взяты в плен. На этом прорыв тактической зоны обороны противника был завершен.
Не встречая организованного сопротивления врага, танковые бригады устремились к хутору Усть-Медведицкий. Однако попытка головной бригады корпуса овладеть им с ходу успеха не имела. Более того, потеряв 12 танков при ведении фронтальной атаки, ей пришлось отойти на исходный рубеж и завязать огневой бой. Тем временем разведка установила, что к этому району приближается 22-я танковая дивизия – резерв противника. Генерал Бутков отдал приказ приостановить наступление до утра, что позволило этой дивизии сосредоточиться на достигнутом рубеже и закрепиться на нем.
Левее наступал 26-й танковый корпус генерала А.Г. Родина. Действовавшие в его первом эшелоне две танковые бригады обогнали пехоту в районе артиллерийских позиций противника, но сразу же встретили упорное сопротивление резервов 14-й румынской пехотной дивизии. В этой обстановке командир правофланговой 157-й танковой бригады подполковник А.С. Швецов, оставив с фронта перед неприятелем часть сил, осуществил главными силами маневр и обошел узел сопротивления с фланга. Атакованные с двух сторон румынские солдаты в панике обратились в бегство. Преследуя их, бригада прорвалась в район Клинового. Там вместе с частями 1-го танкового корпуса она разгромила оборонявшегося врага, а затем вышла на свое направление и к исходу дня продвинулась на глубину 22 километра.
Командир 4-го танкового корпуса генерал А.Г. Кравченко, входившего в 21-ю армию, приказ на ввод в сражение получил одновременно с подвижной группой 5-й танковой армии, но в отличие от нее действовал более решительно. Его правая колонна во взаимодействии со стрелковыми войсками уже к 12 часам завершила прорыв тактической зоны вражеской обороны и начала стремительно развивать успех в глубину. Обходя опорные пункты противника и громя на своем пути его тылы, она к исходу дня продвинулась на 35 километров и овладела населенным пунктом Манойлин. Левой колонне корпуса пришлось преодолеть сильное сопротивление врага. Тем не менее и она продвинулась на 10—12 километров и вышла в район Власова.
Таким образом, в первый день наступления оба танковых корпуса Юго-Западного фронта прорвали оборону неприятеля на двух участках и вышли на оперативный простор.
Ввод в сражение танковых корпусов в большинстве случаев положительно отразился на продвижении стрелковых войск. Так, в районе действий 5-й танковой армии наиболее успешно наступали 47-я гвардейская стрелковая дивизия вместе с 8-й отдельной гвардейской танковой бригадой и 119-я стрелковая дивизия. К 14 часам они сломили ожесточенное сопротивление противника, овладели рядом укрепленных узлов обороны и к исходу дня продвинулись на глубину 15—19 километров. Но остальные стрелковые дивизии армии прорвать оборону врага в тот день не смогли.
Одновременно с 5-й танковой армией вела наступление и 21-я армия. В первом ее эшелоне наступали четыре стрелковые дивизии. Из них наибольшего успеха добились 76-я и 293-я стрелковые дивизии (командиры – полковник Н.Т. Таварткиладзе и генерал П.Ф. Лагутин). Они смогли вклиниться в оборону противника на глубину 5—6 километров. Но другие дивизии этой армии продвинулись за первый день наступления всего на 500—1000 метров.
На Донском фронте особенно ожесточенные бои развернулись в полосе наступления правофланговых соединений 65-й армии (командующий генерал П.И. Батов). Первые две линии траншей противника, проходившие по прибрежной возвышенности, удалось захватить с ходу. Но затем тяжелые бои развернулись за третью позицию, проходившую по меловым высотам в районе Мело-Клетской, которые представляли собой мощный узел сопротивления. Подступы к нему преграждали глубокие и извилистые овраги, все лощины и крутые склоны высот были заминированы и прикрыты проволочными заграждениями. Сами позиции оборонялись личным составом спешившихся частей 1-й румынской кавалерийской дивизии, усиленной немецкими подразделениями. Обойти позицию было невозможно, пришлось брать ее штурмом. Этот штурм командующий 65-й армией генерал П.И. Батов впоследствии описал следующим образом: «Мы наблюдали один из самых напряженных моментов боевых действий войск… глубокие овраги упираются в меловой обрыв, крутые его стены поднимаются на 20—25 метров. Рукой почти не за что уцепиться. Ноги скользят по размокшему мелу… Было видно, как солдаты подбегали к обрыву и карабкались вверх. Вскоре вся стена была усыпана людьми. Срывались, падали, поддерживали друг друга и упорно ползли вверх». Настойчивое сопротивление противника было сломлено только к 16 часам.