В начале декабря командование Сталинградского фронта начало усиление своих войск на внешнем фронте окружения. Для ликвидации бреши между 5-й таковой и 51-й армиями Ставкой ВГК принимается решение о направлении туда вновь сформированной на базе 10-й резервной армии РГК 5-й ударной армии (командующий генерал-лейтенант М.М. Попов). Но для формирования этой армии нужны были войска и время. В состав вновь созданного объединения планировалось включить 87, 300 и 315-ю стрелковые дивизии, 4-й механизированный и 7-й танковый корпуса, а также несколько артиллерийских и других частей.
Но что это были за войска?
Так, 7-й танковый корпус (командир генерал-майор танковых войск П.А. Ротмистров) был сформирован в августе 1942 года, и с 26 августа он принимал участие в Сталинградской битве. В его состав входили 3-я гвардейская, 62-я и 87-я танковые, 7-я мотострелковая бригады. 30 октября, в связи с несением больших потерь, корпус выведен в резерв на пополнение и переформирование.
4-й механизированный корпус был сформирован в Нижнем Поволжье (Татищево) к концу октября 1942 года. Его 55-й и 158-й отдельные танковые полки были сформированы на базе остатков одноименных танковых бригад 28-го танкового корпуса. Кроме того, в состав корпуса были включены 36, 59 и 60-я механизированные бригады, 603-й зенитный артиллерийский полк, 334-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 44-й бронеавтомобильный батальон, 61-й мотоциклетный батальон и другие подразделения (корпусные части обеспечения). Командиром корпуса 11 октября 1942 года был назначен генерал-майор танковых войск В.Т. Вольский.
В конце октября 1942 года 4-й механизированный корпус бы передан в состав Сталинградского фронта и его части начали сосредотачиваться в район Баскунчака для переправы через Волгу. 9 декабря 1942 года директивой Ставки ВГК корпус был включен в состав 5-й ударной армии.
Стрелковые (87, 300, 315-я) дивизии также перебрасывались в полосу обороны 51-й армии с левого берега Волги. К утру 12 декабря передовые части этих дивизий вышли в районы Бузиновки, Зеты, Верхне-Царицынской, совхоза «Крепь».
К началу декабря на внешнем фронте наибольшую плотность имели войска 5-й танковой армии, противостоящей группировке противника в районе Нижне-Чирской. Занимая оборону на фронте до 95 километров, эта армия насчитывала 71 тысяч человек, 252 танка, 814 орудий и минометов.
Значительно слабее были силы и средства 51-й армии, занимавшей оборону в полосе около 140 километров. Эта армия в своем составе насчитывала 34 тысячи человек личного состава, имела 77 танков, 419 орудий и минометов. В результате на одну дивизию приходилось 28 километров фронта, а плотность средств в полосе армии составляла всего 0,5 танка и около 3 орудий и минометов на 1 километр фронта. Кроме того, нужно учитывать, что ее дивизии в то время насчитывали в среднем не более 4 тысяч человек. Материальное обеспечение 5-й танковой и 51-й армий было недостаточным, особенно в отношении боеприпасов и горючего.
Таким образом, в первой декаде декабря советскому командованию удалось не только окружить крупную операцию войск противника в районе Сталинграда, но и достаточно надежно блокировать ее, создав внутренний и внешний фронты окружения. Правда, внешний фронт был достаточно слабый и неподвижный, что сразу же определяло его уязвимость. К сожалению, тогда советское командование еще не совсем понимало это.
Планы немецкого командования
Решив деблокировать окруженные под Сталинградом войска Ф. Паулюса, Верховное командование вермахта создало новую группу армий «Дон», которая размещалась между группами армий «А» и «Б». Группа армий «Дон» занимала фронт общей протяженностью 600 км, от станицы Вешенской на Дону до реки Маныч. Всего в ее составе насчитывалось до 30 дивизий, в том числе шесть танковых и одна моторизованная, не считая соединений, окруженных под Сталинградом. Командование этой группой армий было возложено на генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна. В качестве ее управления был использован штаб 11-й немецкой армии, находившийся в районе Витебска, который был переброшен на новый участок советско-германского фронта.
Сам Э. фон Манштейн и сопровождающие его лица 24 ноября прибыли в штаб группы армий «Б» в Старобельск. Там командующий был ознакомлен с обстановкой, сложившейся в районе Сталинграда.
Э. Манштейн в своих мемуарах пишет: «В штабе группы армий «Б» мне показали радиограмму, которую направил Гитлеру командующий 6-й армией генерал Паулюс (если я не ошибаюсь, 22 или 23 ноября). Он сообщал, что, по его мнению, как и по мнению всех его командиров корпусов, абсолютно необходим прорыв армии в юго-западном направлении. Правда, чтобы получить необходимые для этого силы, требовалась перегруппировка сил армии и отвод северного фланга с целью его сокращения и высвобождения необходимых сил. В штабе группы армий «Б» полагали, что даже при немедленном согласии Гитлера прорыв мог быть начат не ранее 28 ноября. Но Гитлер не дал своего согласия…»
Таким образом, Манштейну сразу же дали понять, что ему придется организовывать прорыв к окруженной группировке извне, рассчитывая на имеющиеся силы. В отношении сил он пишет: «Группе выделялись следующие новые силы: в 4-ю танковую армию (для наступления на Сталинград с юга с целью деблокирования находившихся там войск) от группы армий «А», штаб 57-го танкового корпуса с 23-й танковой дивизией и значительными силами АРГК, а также вновь пополненная 6-я танковая дивизия, которая должна была прибыть из Западной Европы».
Нужно сказать, что Э. фон Манштейн, поставленный Гитлером во главе группы армий «Дон» и получивший приказ деблокировать окруженную советскими войсками под Сталинградом группировку Паулюса, был испытанным военачальником вермахта, стяжавшим себе известность во многих захватнических походах гитлеровской армии. Впоследствии Паулюс характеризовал его как военачальника, который «пользовался репутацией человека, обладающего высокой квалификацией и оперативным умом и умеющего отстаивать перед Гитлером свое мнение».
Генерал-майор Ф. фон Меллентин, 27 ноября назначенный на должность начальника штаба 48-го танкового корпуса, рассказывая о своей поездке из Ставки Гитлера в штаб группы армий «Дон», не скупится на краски, останавливаясь на личности Манштейна. «Утром 28 ноября я вылетел самолетом в Ростов, где должен был явиться во вновь созданный штаб группы армий «Дон». Перелет из Восточной Пруссии на старом испытанном Ю-52 показался мне бесконечно долгим. Мы пролетели над разрушенной Варшавой, затем пересекли бездорожный район Пинских болот и занесенные снегом степи Украины и, сделав короткую посадку в Полтаве с ее зловещими памятниками, напоминающими о нашествии Карла XII, прибыли в Ростов во второй половине дня. Совершив перелет в 2400 км, я мог составить себе ясное представление о бескрайних просторах России и тех огромных расстояниях, на которых ведутся боевые действия.
В тот же вечер я явился к фельдмаршалу фон Манштейну и его начальнику штаба генералу Велеру. С момента посещения нашей дивизии в Польше в 1940 году Манштейн очень постарел, но его авторитет вырос, а подвиги, совершенные в начале войны с Россией и затем при завоевании Крыма, принесли ему такую славу, которой мог бы позавидовать любой командующий на Восточном фронте. Как специалист по ведению осадных боевых действий, он в свое время был направлен на ленинградский участок фронта для разработки плана по овладению старой русской столицей, а впоследствии был переброшен под Сталинград с задачей восстановить положение на Дону и организовать деблокаду окруженной в Сталинграде немецкой группировки. Манштейн, которого метко называли человеком, «скрывающим свои чувства под маской ледяного спокойствия», направил меня к полковнику Буссе, первому офицеру штаба группы армий «Дон»…
На рассвете 29 ноября я вылетел на командный пункт 48-го танкового корпуса. Мы летели на «шторхе» и вместе с пилотом очень внимательно смотрели вниз, боясь ошибиться и совершить посадку по ту сторону фронта. Самолет шел над самой землей, и я получил довольно полное представление о «матушке России». Местность по обоим берегам Дона представляет собой огромную бескрайнюю степь; лишь изредка попадаются глубокие лощины, в которых прячутся деревни. Пейзаж напоминал пустыню Северной Африки, только вместо песка внизу белым ковром лежал снег. Когда мы совершили посадку на небольшом фронтовом аэродроме, я понял, что начался новый и очень мрачный период моей службы в армии».
К идее деблокады окруженной под Сталинградом группировки ударом извне сам Э. Манштейн относился без особого оптимизма. Он пишет: «…Вскоре стало ясно, что первоначальный план деблокирования 6-й армии силами 4-й танковой армии из района Котельниково восточнее реки Дон и силами группы Холлидта со Среднего Чира на Калач – окажется невыполнимым ввиду недостатка сил. Можно было, правда, рассчитывать на то, что удастся сосредоточить достаточно сил в одном месте. При нынешнем положении вещей для деблокирующего удара могла быть использована только 4-я танковая армия. Ей ближе было до Сталинграда, и на своем пути… ей не приходилось бы преодолевать Дона. Можно было также надеяться, что противник меньше всего будет ожидать такое наступление на восточном берегу Дона, так как при существовавшей на фронте обстановке сосредоточение в этом районе крупных сил было бы связано для немцев с большим риском. Поэтому противник вначале выдвинул только относительно слабые силы в направлении на Котельниково для прикрытия внутреннего фронта окружения. Здесь на первых порах 4-й танковой армии противостояло только 5 дивизий противника, тогда как на р. Чир противник имел уже 15 дивизий»[53].
Для выполнения поставленных задач Э. фон Манштейн планировал нанести два деблокирующих удара. 4-я танковая армия армейской группы «Гот» должна была начать наступление основными силами из района Котельниково восточнее Дона. Основным ее заданием было прорвать фронт прикрытия, ударить в тыл или фланг войскам Красной армии южнее или западнее Сталинграда и разбить их. 48-й танковый корпус из состава армейской группы Холлидта должен был ударить в тыл войскам прикрытия противника с плацдарма на реках Дон и Чир в районе станицы Нижне-Чирская.