нно продвигаться в направлении Боковской.
Утром 18 декабря танкисты ворвались в эту станицу – последний крупный узел сопротивления в главной полосе обороны. Завязались упорные бои. Противник сражался за каждую улицу, за каждый дом, не считаясь с потерями. Несмотря на это, к исходу дня ему пришлось оставить свои позиции. Однако и советские войска понесли большой урон. В этом бою только 1-й гвардейский механизированный корпус потерял 32 танка, то есть 20 % своего состава. У танковых полков, непосредственно поддерживавших пехоту, вышли из строя в общей сложности 52 танка из 89. Немалые потери были и в личном составе, особенно в стрелковых дивизиях[87].
На левом фланге Юго-Западного фронта вела наступление 5-я танковая армия. 16—18 декабря силами 5-го механизированного корпуса и 321-й стрелковой дивизии она с боем форсировала реку Чир северо-восточнее Обливской и на ее правом берегу захватила плацдарм протяженностью 15 километров по фронту и почти 5 километров в глубину.
Таким образом, в ходе трехдневных ожесточенных боев войска Юго-Западного и Воронежского фронтов прорвали оборону противника на трех участках. При этом на направлении главного удара они продвинулись на глубину до 40 километров, расширив прорыв по фронту до 60 км. Благодаря этому создались условия для быстрого развития наступления и окружения главных сил 8-й итальянской армии и оперативной группы «Холлидт». В ходе ожесточенных боев были разгромлены 3-я и 9-я итальянские, 294-я и 298-я немецкие пехотные дивизии, нанесены значительные потери 52-й итальянской пехотной дивизии.
После прорыва обороны противника перед войсками Юго-Западного фронта встала задача перерезать пути отхода 8-й итальянской армии, окружить и уничтожить ее главные силы. Обстановка требовала ведения преследования противника в высоких темпах, так как немецкое командование приступило к спешной переброске резервов из глубокого тыла и соседних армий. Появление новых соединений подтверждало стремление противника остановить дальнейшее наступление советских войск и удержать занимаемые позиции прежде всего для того, чтобы обеспечить свободу действий группе армий «Дон» по деблокированию окруженных в Сталинграде 6-й и 4-й танковой армий.
Учитывая сложившуюся обстановку, Ставка ВГК приняла меры к объединению руководства всеми наступавшими на Среднем Дону войсками. Ее распоряжением от 19 декабря 6-я армия была включена в Юго-Западный фронт. На следующий день Верховный главнокомандующий согласился с предложением Военного совета этого фронта расширить полосу его наступления от реки Калитва до рубежа Ново-Марковка, Миллерово.
Армиям необходимо было ускорить наступление и в кратчайшие сроки выполнить поставленные задачи. Поэтому командиры соединений получили приказ не ввязываться в затяжные бои, а, обходя противника, стремительно развивать наступление в глубину. Ведущая роль при этом отводилась подвижным войскам. Они должны были нанести удар во фланг и тыл группе армий «Дон» и сорвать ее контрудар на котельниковском направлении. С этой целью 25-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса получили задачу к 22 декабря овладеть районом Морозовск, 24-й танковый корпус к 23 декабря – Тацинская, а 17-й и 18-й танковые корпуса к 24-му числу – Миллерово[88].
Принятые меры привели к решительным результатам. Уже 19 декабря фронт противника на Среднем Дону рухнул. В тот день вечером Совинформбюро сообщило: «В районе среднего Дона наши войска вели наступление и заняли города Новая Калитва, Кантемировка, Богучар и районные центры Талы, Радченское, Боковская». После этого советские войска перешли к его преследованию.
Чтобы задержать наступление советских войск, немецкое командование начало спешно создавать в районе Миллерово, Тацинская, Морозовская крупную группировку в составе восьми дивизий, из них половина танковых. В этих условиях нужно было опередить противника. Танковые и механизированный корпуса продолжили стремительное продвижение, окружая вражескую группировку. Высланные от танковых корпусов передовые отряды, не ввязываясь в бои с отдельными частями противника и отрезая им пути отхода, наносили удары с тыла, захватывали узлы коммуникаций, разрушали линии связи, дезорганизовывали управление войсками. Вслед за ними выдвигались основные силы, завершая окружение и разгром продолжавших сопротивление группировок. Противник был полностью деморализован.
Соединения 6-й армии, сломив сопротивление врага в районе Писаревки и Талы, наступали на Кантемировку. 19 декабря 17-й танковый корпус, осуществив стремительный обходный маневр, после упорного боя овладел ею и перерезал важную для немцев железнодорожную магистраль Воронеж – Ростов-на-Дону. В это время правофланговым соединениям ударной группировки 6-й армии пришлось отражать сильные контратаки подошедших резервов, а также соединений, отступивших сюда же с рубежа реки Богучарка. С вводом в сражение из второго эшелона армии – 160-й стрелковой дивизии (командир полковник М.П. Серюгин) – положение здесь стабилизировалось. Продолжая наступление, 20 декабря части 6-й армии первыми вступили на территорию УССР.
Успешно развивали наступление и другие армии. 24-й и 25-й танковые корпуса осуществили широкий охват с запада всей вражеской группировки, действовавшей против войск Юго-Западного фронта. Одновременно на внутреннем фронте намечавшегося окружения добились серьезных успехов 18-й танковый, 1-й гвардейский механизированный, 6-й гвардейский и 14-й стрелковые корпуса. Их согласованные действия, несмотря на высокую активность немецкой авиации, привели к рассечению войск противника. В его оборону удалось вбить глубокие клинья. Отрыв от стрелковых войск танковых корпусов, наступавших на Миллерово, Тацинскую и Морозовск, достиг 100—120 километров.
Особенно активно действовал 24-й танковый корпус (командир генерал-лейтенант В.М. Баданов). За семь дней рейда корпус продвинулся на глубину около 240 километров и на рассвете 24 декабря вышел к Тацинской. В 7 часов 30 минут вслед за залпом гвардейских минометов бригады корпуса с трех сторон атаковали противника, который никак не ожидал появления советских танков в своем глубоком тылу. В 9 часов 130-я танковая бригада (командир подполковник С.К. Нестеров), обойдя станицу Тацинскую с востока, вышла к аэродрому, находившемуся южнее станицы. Часть сил, которая атаковала железнодорожную станцию, захватила ее вместе с воинскими эшелонами, среди которых оказался и эшелон с 50 новыми самолетами.
Когда танковые батальоны капитанов М.Е. Нечаева и И.И. Линника появились на аэродроме, среди немцев началась невообразимая паника. Летчики в одном нижнем белье бросились к своим самолетам. Уничтожая охрану, советские танки ворвались на летное поле. Позднее уцелевший тогда немецкий летчик К. Штрайт так описал те события в статье «О тех, кто вырвался из преисподней, или кровавая баня в Тацинской». По его словам, захваченные врасплох тысячи людей в панике метались на объятом пожаром аэродроме. Успевшие взлететь самолеты сталкивались друг с другом, взрывались и пылающими факелами падали на землю. Другие самолеты при взлете врезались в танки и тоже со страшным грохотом взрывались, разметая все вокруг. А советские танки таранили стоявшие на земле самолеты. Рев танков и авиационных моторов смешался с грохотом орудийных залпов и трескотней пулеметных очередей в одну чудовищную какофонию, ознаменовавшую потрясающую картину редкого по беспощадности разгрома[89].
Тем временем командир корпуса ввел в бой свой резерв – 54-ю танковую бригаду полковника В.М. Полякова. Она атаковала Тацинскую с запада и вскоре овладела вторым немецким аэродромом.
Однако скоротечные бои на аэродромах явились лишь прологом боевых действий 24-го танкового корпуса. Засевший в станице Тацинской противник оказал упорное сопротивление, которое удалось сломить лишь к вечеру. Немецкие войска потеряли здесь более 3,5 тысячи солдат и офицеров, 15 танков, 73 автомашины, свыше 300 самолетов, 50 орудий, много другого оружия и боевой техники. В качестве трофеев части корпуса захватили 8 складов с боеприпасами, продовольствием и иным военным имуществом, 300 тонн бензина[90].
Выход советских войск в район Тацинской имел важное оперативное значение, так как с его потерей противник лишился крупнейшей тыловой базы, не говоря уже об аэродромах, питавших окруженную под Сталинградом группировку. Потеря железнодорожной коммуникации Лихая – Обливская, через которую шло все снабжение группы армий «Дон», а также угроза, нависшая над ее тылом, заставили немецкое командование срочно использовать против войск Юго-Западного фронта дивизии, сосредоточенные в районе Тормосина. Уже во второй половине 24 декабря частям 24-го танкового корпуса пришлось отражать атаки передовых частей противника, подошедших со стороны Тормосина.
25-й танковый корпус, преследуя отходившие части противника, 19 декабря ворвался в Кашары. Сюда по всем дорогам стекались отступавшие войска. Поэтому бои в этом районе сразу же приняли упорный характер. Неприятель, изо всех сил стремясь пробить себе путь на запад, настойчиво контратаковал части корпуса. Но прорваться на Миллерово, несмотря на сильную поддержку авиации, ему так и не удалось. Отброшенный в северо-восточном направлении, он попал под удар других советских соединений и был ими окончательно разгромлен.
В ночь на 21 декабря, подтянув тылы, 25-й танковый корпус возобновил наступление. 23—24 декабря танкистам пришлось вести тяжелые бои в районе Урюпина с частями 306-й пехотной и 8-й авиаполевой немецких дивизий, которые выдвинулись из района Тормосина. Хотя к исходу 24 декабря танкисты и овладели Урюпином, пробиться к Морозовску они не смогли.
Успешно действовал 1-й гвардейский механизированный корпус. После прорыва обороны он нанес удар в северо-западном направлении, в тыл 1-му армейском корпусу румын. 19 декабря его передовая 1-я гвардейская механизированная бригада (командир полковник Ф.В. Червяков) соединилась со 197-й стрелковой дивизией (командир генерал-майор М.И. Запорожченко), замкнув кольцо окружения вокруг румынских войск. Командир румынского корпуса, бросив подчиненные ему войска на произвол судьбы, вместе со своим штабом бежал. Хотя и с тяжелым потерями, но этой группировке все же удалось прорваться в юго-западном направлении. Однако далеко она не ушла. К исходу следующего дня в районе станицы Каргинской эта группировка, в которую входили части 7-й и 11-й румынских, также 62-й и 294-й немецких пехотных дивизий, корпусные части 1-го армейского корпуса румын, была полностью разгромлена 3-й гвардейской армией. Только убитыми противник потерял здесь более 2,5 тысячи человек, около 7,5 тысячи попали плен.