ыли начать наступление навстречу друг другу в общем направлении на Любань, окружить и разгромить вначале любанско-чудовскую, а затем мгинскую группировки немецких войск, и тем самым прорвать блокаду Ленинграда. Для решения этих задач 54-я армия была усилена 4-м гвардейским стрелковым корпусом (стрелковая дивизия, четыре стрелковые и одна танковая бригады, три лыжных батальона, артиллерийский полк и дивизион реактивной артиллерии), а 2-й ударной армии было приказано рассчитывать на имевшиеся у нее силы, которых у нее в то время уже практически не было.
Наступление 54-й армии вначале развивалось успешно. Ее соединения и части в результате ожесточенных боев прорвали оборону врага западнее Киришей, к концу марта продвинулись в сторону Любани на 22 километра, выйдя на рубеж Погостье, Кородыня, Посадников Остров. Однако развить достигнутый успех они не смогли. Противник перебросил на угрожаемое направление с других участков группы армий «Север», а также из Западной Европы семь дивизий и одну бригаду, что позволило резко изменить соотношение сил в его пользу.
Еще более неудачными были действия в полосе 2-й ударной армии. Используя оперативную паузу в действиях ее войск, в первой половине марта враг спешно снял из-под Ленинграда четыре пехотные дивизии и сосредоточил их на флангах участка вклинения армии. Была подготовлена наступательная операция, получила кодовое наименование «Дикий зверь». Но ее цель заключалась не в разгроме 2-й ударной армии, а в перехвате ее коммуникаций, что впоследствии обрекало советские войска на окружение и гибель.
Нужно сказать, что данная операция готовилась на самом высоком уровне. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер в своем дневнике писал: «Фюрер требует за несколько дней до наступления провести авиационную подготовку (бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть…»
15 марта 1942 года немецко-фашистские войска перешли в наступление с целью перекрыть 12-километровый коридор у Мясного Бора и таким образом окружить 2-ю ударную армию. 20 марта они отрезали 2-ю ударную армию от главных сил Волховского фронта. К концу месяца ценой неимоверных усилий и больших жертв войскам 2-й ударной армии все же удалось пробить коридор, но его ширина не превышала 1,5—2 километра и он круглосуточно простреливался огнем пулеметов, артиллерии и находился под воздействием авиации противника. Поэтому продовольствие и боеприпасы окруженным частям пришлось доставлять самолетами, но этих поставок катастрофически не хватало. В результате пищевой рацион в 13-м кавалерийском корпусе сразу сократился до одного сухаря в день. Дошло до того, что бойцы выкапывали из-под снега и ели трупы убитых и павших лошадей.
Бои за коридор велись вплоть до 2 апреля 1942 года. Несмотря на постоянные ответные удары противника, к началу апреля войска 2-й ударной армии удерживали коридор шириной до 800 метров, а к началу апреля расширили его до 2,5 километра. Но после полумесячного отсутствия коммуникаций ее соединения и части испытывали слишком острую нехватку во всех видах снабжения для того, чтобы вести даже пассивные боевые действия. Несмотря на это, Ставка ВГК и командование фронтом продолжали ставить задачи армии на наступление, которые она, естественно, не могла выполнить.
Неудачи 2-й ударной армии постоянно раздражали не только командование Волховским фронтом, но также Ставку ВГК и лично И.В. Сталина, который основной причиной этого считал человеческий фактор. 16 апреля 1942 года тяжело больной генерал-лейтенант Н.Н. Клыков был отстранен от командования армией и самолетом отправлен в тыл. 20 апреля 1942 года на его место был назначен отличившийся в предыдущих боях генерал-лейтенант А.В. Власов, оставаясь по совместительству также и заместителем командующего Волховского фронта. Оказавшись в столь критической ситуации, он не смог организовать управление подчиненными войсками и вскоре сам оказался в плену у противника.
Вполне понятно, что одна только смена командующего не могла существенно изменить обстановку в полосе 2-й ударной армии. Поэтому К.А. Мерецков неоднократно просил у Ставки ВГК разрешения вывести ее соединения из болот на плацдарм к Волхову. Но вместо этого 21 апреля было принято решение о расформировании Волховского фронта с целью объединения усилий этого и Ленинградского фронтов для разгрома группировки врага под Ленинградом.
Таким образом, Любаньская операция войск Волховского фронта не достигла поставленных целей: не были выполнены ни минимальная задача в виде разгрома группировки немецких войск на Волхове, ни деблокада Ленинграда. Согласно исследованию «Россия и СССР в войнах XX века», безвозвратные потери войск Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта во время Любаньской операции с 7 января по 30 апреля 1942 года составили 95 064 человек, санитарные – 213 303 человек, всего – 308 367 человек. О потерях противника данных не обнаружено.
Причины неудач носили как объективный, но и, особенно, субъективный характер.
К объективным причинам относился, прежде всего, значительный перевес врага в технических средствах и обеспеченности боеприпасами, несмотря на многократное преимущество советских войск в личном составе.
К субъективным – ошибки советского командования в организации боевых действий, причем на всех уровнях, начиная от Ставки ВГК и кончая командованием армий. В связи с этим участник боев у Мясного Бора маршал авиации А.П. Силантьев позже писал: «Когда 2-я ударная армия гибла в волховских болотах, мы видели, что это результат просчета и Верховного главнокомандования».
Отрицательную роль сыграли и представители Ставки ВГК Л.З. Мехлис, К.Е. Ворошилов и Г.М. Маленков, направленные по указанию И.В. Сталина в штаб Волховского фронта. Но при этом их задача заключалась не в координации действий Волховского и Ленинградского фронтов в рамках проводимой операции, а в оказании давления на К.А. Мерецкова и командующих армиями, чтобы «любой ценой» выполнить приказы Ставки. На практике такая «помощь» приводила, как правило, к приказам атаковать, несмотря на условия обстановки и понесенные потери.
Безусловно, к субъективным факторам нужно отнести и личные качества командующего Волховским фронтом генерала армии К.А. Мерецкова и командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Н.К. Клыкова.
Мы помним, что в июне 1941 года К.А. Мерецков был арестован и некоторое время находился под следствием. В это время ряд высших военачальников за неудачные действия их войск в начале войны и по другим обвинениям по решению И.В. Сталина были осуждены и расстреляны. Практика жестоких наказаний в РККА продолжала иметь место и в последующие месяцы 1941 года. И хотя К.А. Мерецков и был возвращен в строй и назначен на высокую должность, он хорошо понимал, чем чревато сопротивление И.В. Сталину, и предпочитал беспрекословно выполнять его указания.
Н.К. Клыков (1888—1968) был участником Первой мировой и Гражданской войн. Но затем на длительное время был оторван от войск: с 1935 года по болезни находился в распоряжении управления по начсоставу РККА. С августа 1937 года – помощник командующего войсками Московского военного округа по вузам.
В середине июля 1941 года Николай Кузьмич неожиданно для себя был назначен командующим 32-й армии, входившей в состав формируемой Можайской линии обороны. Но еще до вступления в сражение войск Резервного фронта, в конце августа 1941 года он был назначен командующим 52-й отдельной армии, занимавшей оборону на правом берегу реки Волхов. И только в середине ноября 1941 года он принял первое боевое крещение в ходе Тихвинской наступательной операции.
Таким образом, теоретическая подготовка и боевой опыт Н.К. Клыкова в качестве командующего армией были весьма скромными, а здоровье – весьма слабым. Поэтому инициативно решать поставленные задачи в столь экстремальных условиях он не мог. В то же время это был достаточно грамотный генерал, который мог успешно работать на других, менее ответственных должностях. Поэтому после длительного лечения с декабре 1942 года он был назначен на должность помощника командующего Волховским фронтом, в июле 1943 года – заместителем командующего войсками Московского военного округа, в апреле 1944 года – командующим войсками Северо-Кавказского военного округа. С декабря 1945 года – в отставке по болезни.
В результате этих характеристик можно сделать вывод о том, что и командующий Волховским фронтом, и командующий 2-й ударной армией, мягко говоря, не совсем соответствовали занимаемым ими должностям в оперативном плане.
Несмотря на это, операции 2-й ударной, 52-й, и 59-й армий Волховского и 54-й армии Ленинградского фронтов, оттянув на себя более 15 дивизий противника, оказала существенную поддержку защитникам Ленинграда. Существует версия о том, что Ставка ВГК, постоянно требуя высокой активности от войск Волховского фронта, тем самым сорвала планируемое на весну – лето повторное наступление немецких войск на Тихвин с целью их соединения с финскими войсками в районе Свири. Если это так (пока подтверждающих документов обнаружить не удалось), то тогда Любанская фронтовая операция может рассматриваться как часть стратегического замысла советского командования, в результате чего она требует совершенно других оценок.
Торопецко-Холмская операция
К началу января 1942 года 3-я и 4-я ударные армии левого крыла Северо-Западного фронта (командующий генерал-лейтенант П.А. Курочкин) занимали оборону на рубеже восточного берега озера Селигер, город Осташков, северный берег озера Волго. Противостоявшие им немецкие войска не ожидали здесь активных действий советских войск. Поэтому в полосе около 100 километров они держали всего три пехотные дивизии и одну кавалерийскую бригаду СС из состава 16-й армии группы армий «Север». Оборона противника носила очаговый характер, обеспечивая перекрытие только направлений, наиболее опасных с точки зрения наступления, между которыми существовали значительные разрывы, прикрывавшиеся только огнем артиллерии и разъездами патрулей.