а 6–8 «Харрикейнов». В этом районе Пфренгер был атакован, его «Мессершмитт» загорелся, а сам летчик был ранен в голову во время воздушного боя, после чего Пфренгер выбросился на парашюте и приземлился примерно в 18 километрах западнее Мурманска.
Показания Пфренгера являются интересными с точки зрения рассмотрения тактики действий немецкой авиации. Перед последним вылетом на Мурманск истребителям было указано, что 6 Ме-109E непосредственно сопровождают бомбардировщиков и пикируют вместе с ними до высоты 1500 метров, где становятся в круг и прикрывают бомбардировщиков. Это говорит о том, что немцы вынуждены были «привязывать» своих истребителей к сопровождаемым бомбардировщикам для того, чтобы защитить их от атак наших истребителей. Четыре Ме-109Ф группы Карганико, в которую входил Пфренгер, имели задачу в это же время находиться над бомбардировщиками на высоте 4000–5000 метров, но из-за потери основной группы на маршруте Пфренгер своих бомбардировщиков и Bf-109E не видел. Данное обстоятельство было вполне естественным, так как истребители нередко теряли прикрываемые самолеты, летящие значительно ниже.
При дальнейшем опросе Пфренгер назвал численность своего отряда в 15 истребителей: 4 Ме-109Ф и 11 Ме-109E. Здесь стоит отметить, что с прибытием в апреле на аэродром Луостари новых подразделений 3-й группы (7-го и 8-го отрядов), а также с получением на вооружение новых истребителей Bf-109F-4 в мае 1942 года у немцев сложилась определенная система при организации сопровождения и охраны своих бомбардировщиков при налетах на Мурманск. Наиболее сильные и результативные 6-я и 5-я эскадрильи 2-й группы, которых в первую очередь и перевооружали на новые истребители Bf-109F-4, зачастую выполняли функцию связывания боем наших истребителей, поднимавшихся для отражения налетов и перехвата немецких бомбардировщиков, а 7-й и 8-й отряды 3-й группы занимались непосредственным прикрытием бомбардировщиков. О таком распределении функций говорил унтер-офицер Шумахер из 7-й эскадрильи, попавший в плен 5 августа в районе Ухта. Такую тактику противника с мая охарактеризовали и наши штабы. В свою очередь наше командование ставило задачу нашим истребителям с распределением функций. Об этом конкретно говорится в «Журнале боевых действий 122-й ИАД ПВО за 1942 год»:
«В связи с усилившейся системой обороны и больших потерь при подходе к объекту противник применяет организованные налеты с 3–5 направлений. В мае начали применяться Ме-109Ф. В мае противник стал применять высылку за 6—10 минут до подхода основной группы бомбардировщиков небольшие группы истребителей для отвлечения нашей истребительной авиации от бомбардировщиков, навязывая им воздушный бой. Эта тактика противнику на некоторое время вполне удалась, так как молодой летный состав по своей напористости и ненависти к врагу не мог устоять от соблазна вступить в бой с противником, а бомбардировщики его в это время безнаказанно бомбили объект. Но эта тактика противника вскоре была учтена летным составом, и они в бой с истребителями не ввязывались, а ждали основной группы бомбардировщиков. Для уничтожения истребителей поднимался дополнительный наряд наших истребителей, которые завязывали бой и отгоняли противника от объекта».
Пфренгер сказал на допросе, что на аэродром Луостари он перелетел в конце апреля, но это не было правдой. Его отзыв о наших летчиках представляет интерес как мнение весьма опытного противника, летчика-аса, имевшего солидный боевой счет. Выписка из опросного листа обер-фельдфебеля Пфренгера: «О наших летчиках отзывается хорошо, что они подготовлены и дерутся хорошо, немецкие летчики также хорошие». О тактике, применяемой на Севере, Пфренгер ответил:
«Лобовые атаки не принимают, они невыгодны. Такой самолет, как «Харрикейн» имеет много огня, а у Ме-109 меньше. При встрече наши истребители делают горку под углом 30 градусов с отворотом вправо или влево с таким расчетом, чтобы видеть атакующий самолет. После этого предпочитают вести бой на правом вираже, так как все обычно стремятся вести бой на левых виражах. Бой лучше вести на вертикальном маневре, так как Ме-109 в горизонтальных плоскостях делает большие радиусы».
Как недостаток указывал, что наши истребители выполняют слишком много виражей, за это время Пфренгер набирал высоту и атаковал сверху. Как видим, высокое мнение о наших летчиках-истребителях немецкого аса не выглядит лестью, так как летчик отмечал и имевшиеся, по его мнению, недостатки в тактике действий наших истребителей — стремление вести бой на виражах. На это можно ответить, что нашим летчикам на «Харрикейнах» приходилось вести бои на виражах и занимать оборонительный круг, так как гнаться за «мессером» наверх означало потерю скорости и, как следствие, переход нашего истребителя из роли атакующего в роль преследуемого. На вопрос, встречался ли Пфренгер в воздушных боях с нашими истребителями МиГ-3 и ЛаГГ-3, ответил, что не встречался, знает их только по описаниям. Об этих самолетах от других немецких летчиков слышал очень положительные отзывы. Необходимо отметить, что взятый в плен 24 марта радист «Юнкерса-87» обер-ефрейтор Бачинский также говорил, что МиГ-3 и ЛаГГ-3 — очень хорошие машины, очевидно, он также слышал об этом от других летчиков. Из допроса Пфренгера нашему командованию стало известно о появлении на Севере новой модификации истребителя Ме-109Ф, о котором военнопленный рассказывал следующее. Боевой запас для центральной мотор-пушки MG-151 калибра 20-мм теоретически составляет 200 снарядов, но фактический запас меньше — 180 снарядов. Боезапас каждого пулемета MG-17 составлял 500 патронов. О летных качествах самолета Пфренгер давал следующие сведения. Скорость у земли 520–530 км/ч, на высоте 5000 метров — 580 км/ч, что, по его словам, на 30 км/ч больше, чем у Ме-109Е. Набор высоты 5000 метров производится за 5 минут, тогда как у Ме-109Е — 6–6,5 минут. Ме-109Ф в управлении легкий и значительно маневреннее Ме-109Е. Время полета Ме-109Ф 1 час, тагда как Ме-109Е — 1,5 часа. При выполнении горки Ме-109Ф набирает высоту 1000–1200 метров при скорости ввода 500 км/ч и скорости выхода из горки 280–300 км/ч, при этом можно выводить самолет в горизонтальный полет и на скорости 220 км/ч, но тогда машина плохо маневрирует. Эволютивная скорость виража 280–300 км/ч, при меньшей скорости ощущаются толчки. Делать вираж на скорости меньше 180 км/ч нельзя, так как самолет сорвется в штопор. По словам Пфренгера, из-за недостаточной огневой мощи, а также незащищенности двигателя и радиатора немецкие истребители стремились уклоняться от лобовой атаки, предпочитая вести бой, описывая петли в вертикальной плоскости. Стоит добавить, что применять такую тактику немецким пилотам позволяли высокие характеристики «Мессершмитта-109Ф». Военнопленный рассказал и о конструктивных особенностях самолета. Топливный бак, расположенный за летчиком, был выполнен протектированным. По словам Пфренгера, уязвимым местом являлась система охлаждения двигателя, так как попадание всего одной пули выводило из строя всю систему охлаждения, что приводило к заклиниванию мотора и вынужденной посадке. Вооружение Ме-109Ф Пфренгер считал скудным. Колпак фонаря летчика сильно мешал обзору назад. Несмотря на эти недостатки, Пфренгер считал «Мессершмитт» Bf-109F-4 лучшим истребителем, можно не сомневаться, что и другие летчики 5-й истребительной эскадры были такого же мнения, что придавало им уверенности в боях.
Пфренгер изложил свои взгляды на организацию ПВО Мурманска:
«Моя точка зрения по вопросу защиты гор. Мурманска от неприятельских налетов. Что представляет собой наземная оборона — зенитная — она хороша. Каждый немецкий летчик, который летает на Мурманск, имеет очень большое уважение к зениткам Мурманска. Но они никогда не могут совсем отразить налеты и воспрепятствовать сбрасыванию бомб. Для этого нужны хорошо сложенные истребительные эскадрильи… Цель уже достигнута, если вражеская эскадрилья рассеяна и принуждена к отступлению. Добиться уничтожения — это уже второстепенная задача. Итак, главная задача обороны находится в руках сил истребительной авиации».
Эта точка зрения рядового немецкого летчика была абсолютно правильной и наверняка совпадала с мнением не только других немецких летчиков, но и их командования. Тем не менее немцы очень часто списывали сбитые в воздушных боях самолеты на уничтоженные зенитной артиллерией. Весьма правильный вывод сделал Пфренгер о том, что зенитная артиллерия не способна самостоятельно отражать бомбардировочные налеты и воспрепятствовать прицельному сбросу бомб. Конечно же, мнение немецкого пилота о решающей роли истребителей в отражении вражеских налетов не было открытием ни для нашего командования, ни для наших летчиков, так как при отражении налетов на Мурманск всегда главную роль играли советские истребители, которые стремились первыми же атаками нарушить строй бомбардировщиков, заставить их неприцельно сбросить бомбы.
О своей мотивировке Пфренгер говорил следующее:
«Я летчик-профессионал, любящий свое дело».
Летчик также рассказал и о своих мыслях и впечатлениях:
«Первое время все надежды были на быстрое и успешное окончание войны. Но неожиданно наступила зима. Думали, весной придем с победой, а сейчас каждый нормальный человек чувствует, что Россию разбить нельзя, потому что до сих пор почему-то не было известно о силе и храбрости русской армии. Фюрер не ожидал такого упорства в русских. На вопрос, убежден ли он, что немцы являются высшей расой, ответил, что это бессмыслица. Для нас все одинаковы, а эсэсовцы действительно убеждены, что немцы являются высшей расой. У нас существуют слои: пролетарии, без которых не может существовать буржуазия, средняя прослойка и избранные десять тысяч — это Гитлер и крупные капиталисты-магнаты. О русском плене нам говорили, что вообще это верная смерть, что комиссары отрезают нос и уши. Я, когда спускался не парашюте, выбросил Железные кресты и решил, что сейчас расстанусь с жизнью, ожидая выст