11 февраля войска 69-й армии нанесли удар по слабым частям 213-й охранной дивизии на левом (или северном) фланге дивизии СС «Дас Райх». Чтобы стабилизировать положение, Герберт Валь бросил в бой последний свободный резерв — разведывательный батальон[197]. Ханс Вайсс повел своих людей в отчаянную атаку, которая стабилизировала положение. Благодаря этому тонкая линия обороны восточнее Харькова была удержана, по крайней мере пока. Однако больше свободных резервов не было.
Норберт Элферинг
В этот же день, 11 февраля, советские части, силой до двух батальонов, пробили немецкий фронт возле деревень Приволье и Михайловское. Удар был нанесен в стык между позициями «Дас Райх» и «Лейбштандарта». В контратаку был брошен 2-й танковый батальон Тихсена, в нем было всего 16 танков. При поддержке батальона 213-й охранной дивизии Тихсен отбил потерянную деревню Приволье, восточнее Харькова. Эсэсовские танки ворвались прямо в ряды наступающей советской пехоты, обратили ее в бегство и преследовали, пока не уничтожили. В ходе этой атаки танк Тихсена получил три попадания из противотанковых орудий и вышел из боя. В этом же бою отличился командир 5-й танковой роты оберштурмфюрер СС Норберт Элферинг. Его танк также получил три прямых попадания, и Элферинг был вынужден сменить машину. Пока это происходило, контакт с батальоном был утерян. Тем не менее Элферинг по собственной инициативе продолжил атаку силами своей роты. Он продвинулся на четыре километра восточнее Приволья, где наткнулся на отходящего противника (отброшенного основными силами батальона) и немедленно атаковал. В этом бою 5-я рота уничтожила около 300 красноармейцев, три 76,2-мм противотанковых орудия и множество другой боевой техники[198]. Интересно отметить, что, согласно донесениям 69-й армии, немцы атаковали группами по 15–20 танков[199], что вполне соответствовало действительности.
Карл-Хайнц Вортманн
Другим отличившимся в этом танковом бою стал гауптшарфюрер СС Карл-Хайнц Вортманн, командир взвода 6-й танковой роты. Поначалу ему было приказано взять на броню танков пехотинцев из полка СС «Дойчланд» и контратаковать на высоту 209,4. В ходе атаки взвод Вортманна (четыре танка) столкнулся с сильной противотанковой обороной противника (по немецким данным — 20 противотанковых орудий), усиленной пехотой. Атакующие попали под сильный огонь противника, и поэтому пехотинцы не могли развернуться. Чтобы спасти положение, Вортманн на своем танке Pz-IV № 631 приблизился на 50 метров к советским позициям и открыл быстрый прицельный огонь. Его танк был поражен прямым попаданием снаряда со скрытой советской позиции, при этом был ранен радист, но танк сохранил боеспособность, и Вортманн продолжил бой. Второе попадание повредило механизм управления, был ранен водитель унтершарфюрер СС Йоханн Талер. Хотя подвижность танка стала крайне ограниченной, но только благодаря водительскому мастерству Талера, не растерявшегося в сложной ситуации, Вортманн сумел продолжить бой. Как оказалось, ненадолго, вскоре третий снаряд поджег танк. Вортманн не растерялся, из пулемета он отбивался от советской пехоты, пока наводчик и заряжающий помогали раненым покинуть танк. На помощь командиру пришел шарфюрер СС Вилли Каупа, умело маневрируя, он приблизился к обнаружившему себя противнику и уничтожил два из трех противотанковых орудий, подбивших танк Вортманна.
Йоханн Талер
В момент, когда Вортманн покидал танк, он споткнулся и рухнул на гусеницу; унтершарфюрер СС Талер, несмотря на ранение, бросился к командиру, стащил его с танка и оттянул в сторону[200].
После этого Вортманн силами оставшихся трех танков продолжил бой, причем в ходе боя были подбиты все три танка. Тем не менее дело было сделано: советской обороне был нанесен сильный удар, а подошедшие гренадеры из полка СС «Дойчланд» успешно отбили высоту. Положение было стабилизировано. Взвод Вортманна в этом бою уничтожил три 76,2-мм противотанковых орудия, 22 45-мм противотанковых орудия, два противотанковых ружья, два пехотных орудия, множество пулеметов. На поле боя немцы насчитали 120 павших красноармейцев. По итогам боя Вортманн был представлен к Рыцарскому кресту (награжден 31 марта 1943 года)[201], а его водитель унтершарфюрер СС Талер — к Железному кресту 2-го класса (награжден 7 апреля 1943 года).
Выдающуюся роль танкистов дивизии в последних боях под Харьковом четко отразил в своей книге Вилли Фей: «Перед нами Донец — большая река, которая благодаря толстому слою льда уже не представляет собой препятствия для пехоты. День за днем, ночь за ночью мы «играли в пожарных»: то тут был нанесен контрудар, то там прозвучала тревога с соседнего участка, «Ивану» удалось прорвать фронт; отражение танковых атак, разведка боем, и снова и снова арьергард медленно, но постоянно отступающих наших пехотных соединений. Не было больше единой линии фронта; русские неистово гнали наши измученные соединения»[202].
В этих оборонительных боях снова отлично проявил себя артиллерийский полк Курта Брасака, точным огнем сорвавший множество советских атак. Как писалось в немецких отчетах, командиры артиллерийских частей являли собой образцы мужества. Так, командир 4-го артиллерийского дивизиона Карл Кройц разместил свой командный пункт на передовых позициях пехоты, чтобы более эффективно направлять огонь орудий. Благодаря этому ему удалось добиться того, что снаряды падали всего в 50 метрах перед позициями гренадер, создавая стену огня на пути противника. А время от времени, когда ситуация накалялась, Кройцу самому приходилось брать в руки винтовку и участвовать в отражении вражеских атак. В целом почти вся артиллерия дивизии[203] была сконцентрирована на востоке немецкого периметра и поддерживала огнем полк СС «Дойчланд» и 2-й панцер-гренадерский полк СС. Как торжественно отметил Отто Вейдингер, «солдаты панцер- гренадерской дивизии СС «Дас Райх» не знали лучшей артиллерийской поддержки, чем поддержка их собственного артиллерийского полка»[204]. Несмотря на эту патетику, следует признать, что объем артиллерийской поддержки как армейских, так и эсэсовских частей был явно недостаточен, и из-за этого немецкие контратаки часто «испытывали проблемы». Бойцы дивизии сражались в тяжелых условиях, снабжение было нарушено, и некоторые подразделения, в буквальном смысле, голодали[205].
Однако, несмотря на трудности, солдаты СС стойко держали свои позиции. 2-й батальон Ханса Биссингера из полка СС «Дойчланд» в течение двух дней оборонялся в районе Кулиничи — Заики. За это время батальон отбил несколько сильных вражеских атак. Положение немцев осложнялось тем, что батальон действовал практически в одиночку, без поддержки. В этих условиях Биссингер проявил все свои командирские способности, появляясь на самых опасных участках и лично организовывая контрмеры и контратаки. Как отмечалось в документах, действия Биссингера подвигали его людей на «сверхчеловеческие подвиги»[206]. Но без поддержки долго обороняться против превосходящих сил противника было невозможно.
12 февраля советские войска активизировали свои действия вдоль дороги на Старый Салтов и потеснили части 2-го батальона Биссингера. Прикрывать отход гренадер на новую линию обороны должна была 3-я рота саперного батальона, которую бросили в контратаку, при поддержке четырех самоходных орудий. Этой атакой продвижение противника было приостановлено. В бою отличился унтершарфюрер СС Пауль Балфанц[207] из 3-й роты саперного батальона. Со своим отделением он атаковал высоту 209,3, где закрепились красноармейцы. В ходе этой акции было ликвидировано несколько пулеметных позиций противника, уничтожено шесть пулеметов и противотанковых ружей. Батальон Биссингера отошел в район Лосево, где вскоре столкнулся с 15-м танковым корпусом[208].
Части 3-го батальона Вислицени держали оборону в районе Байрака и Кутузовки, прикрывая дорогу на Волчанск. Здесь с 10 февраля оборонялась 10-я рота Гельмута Шрайбера. Ему была придана сводная рота, набранная из персонала наземных служб Люфтваффе в Харькове. Малопригодная для наземных боев, эта рота оказалась в гуще сражения. Как отмечалось в документах, солдаты Люфтваффе были скорее бременем для эсэсовцев, чем помощниками[209].
12 февраля противник, силой до батальона пехоты с танками, легко прорвал позиции роты. Солдаты Люфтваффе начали отходить. В результате вся система обороны батальона оказалась под угрозой. Красноармейцы приблизились на 300 метров к командному пункту Вислицени. В бой был брошен батальонный резерв — 11-я рота гауптштурмфюрера СС Рудольфа Ульманна[210]. Последняя в одиночку предприняла четыре контратаки и остановила продвижение противника. Одновременно унтершарфюрер СС Бартл Брайтфусс из 14-й роты оказался в нужное время в нужном месте — он быстро организовал контратаку своего взвода и с помощью 20-мм зенитных орудий отбросил противника, полностью стабилизировав положение. Справедливости ради отметим, что красноармейцы в упорный бой предпочли не ввязываться и благоразумно отступили, оставив на поле боя 20 погибших[211]. Тем временем, быстро действуя, Шрайбер лично явился к солдатам Люфтваффе, произнес короткую, но содержательную, «напутственную» речь, которой возродил у солдат веру в свои силы, и личным примером показал, как вести себя в такой ситуации. Отход был остановлен, и рота вернулась на позиции. Когда же на поле боя прибыли эсэсовские танки, то оказалось, что дело уже сделано своими силами: прорыв врага ликвидирован, а линия обороны — восстановлена.