Уже в 14.42 Хармель установил контакт с частями 15-й пехотной дивизии в Синельниково. В результате были окружены 100-й и 102-й гвардейские стрелковые полки 35-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И.Я. Кулагина, части 41-й гвардейской стрелковой дивизии (все из состава 4-го гвардейского стрелкового корпуса) и сводная кавалерийская дивизия полковника Г.К. Синицкого (из состава 1-го гвардейского кавалерийского корпуса). Последнюю советское командование недавно бросило в район Синельниково для усиления танковой группы генерал-лейтенанта Попова[341].
После этого части группы Хармеля начали зачистку территории к востоку от железнодорожной линии и шоссе Синельниково — Павлоград, столкнувшись с частями 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Основной задачей немцев (как Хармеля, так и действующей рядом 15-й пехотной дивизии) было полностью взять под контроль все железнодорожные пути в районе Синельниково.
Солдаты полка СС «Дойчланд» были крайне измотаны предыдущими тяжелыми боями и находились на крайней степени истощения. Однако атака должна была быть продолжена любой ценой, поскольку вокруг все еще находились советские войска.
Восточнее Синельниково, в район деревень Раздоры и Марьевка, стекались остатки ранее разбитых советских подразделений. Немцы писали, что по численности советская группировка в этом районе была эквивалентна двум полкам. Если это и преувеличение, то ненамного. В любом случае это «гнездо» нужно были ликвидировать, и поэтому утром 23 февраля неутомимый Хармель снова бросил своих гренадер в бой. При поддержке танков, самоходных орудий и авиации эсэсовцы атаковали Марьевку, где натолкнулись на сильное сопротивление. Хармель лично вел своих людей в атаку через мощный огонь противника. Красноармейцы оказали упорное сопротивление, бой затянулся на несколько часов. В конце концов Марьевка осталась за эсэсовцами, а большинство советских сил было уничтожено.
3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» 23 февраля атаковал Раздоры. Батальон действовал совместно с 5-й танковой ротой Павелки. Раздоры были хорошо укреплены, и красноармейцы оказывали отчаянное сопротивление. Немцам только-то и удалось, что приблизиться к окраине деревни. В этих условиях Алоис Пильгершторфер из 10-й роты решил, используя зажигательные боеприпасы, поджечь дома, стоящие на окраине деревни, и под прикрытием дыма атаковать противника. Эта затея полностью удалась. С криком «Ура!» панцер-гренадеры ударили по опешившему противнику и пробили первую брешь во вражеской обороне. После этого командир роты Хайнц Вернер бросил своих людей на отчаянный штурм деревни, увенчавшийся успехом. Использование в бою бронетранспортеров помогло эсэсовцам избежать лишних потерь. Что касается танкистов, то они за день отчитались в уничтожении семи танков, четырех противотанковых пушек и четырех минометов. Погибло или было пленено 60 красноармейцев. В этом бою командир 10-й роты Хайнц Вернер был ранен, на посту командира роты его временно заменил оберштурмфюрер СС Хайнрих Виккерт. Однако вскоре Вернер вернулся в строй.
Ханс Павелка
В этот же день разведывательные подразделения полка СС «Дойчланд» установили контакт с частями 6-й танковой дивизии, которая наступала на Павлоград из района юго-восточнее Синельниково. Это еще более упрочило положение немцев.
В целом бои у Синельниково затянулись на три дня. Активность проявила сводная кавалерийская дивизия полковника Синицкого. Один из гренадер полка СС «Дойчланд» вспоминал: «В ходе нашего наступления мы уничтожили два орудия и подверглись сабельной атаке советской кавалерии»[342]. Сражаться обеим сторонам приходилось в тяжелых условиях, сплошной линии фронта не было. «На ночь мы заняли круговую оборону. Разведывательные патрули ушли вперед. Все начеку, никто не спит. Курить нельзя. Из питья — только холодный кофе. Ни один огонек не должен гореть. Мы мерзнем»[343], — вспоминал один эсэсовец. 24 февраля 11-я рота полка СС «Дойчланд» атаковала деревню Зеленый Гай, где разгромила крупный советский отряд. Днем 24 февраля все закончилось — немцы уже твердо стояли на ногах под Синельниково, и части полка СС «Дойчланд» перебросили в Павлоград.
Мотоциклетный батальон Якоба Фика также был активно задействован в боях в районе Павлограда. Уже 22 февраля данный батальон, высвобожденный подошедшими частями дивизии СС «Тотенкопф»[344] от задачи охранять дорогу Красноград — Перещепино, прошел через Павлоград и двинулся на восток, вскоре установив контакт с дивизией СС «Викинг», входившей в состав 40-го танкового корпуса. Правда, каких-то особых последствий, кроме моральных, это не имело. На следующий день, 23 февраля, мотоциклетный батальон направили на зачистку деревень к северу от шоссе Новомосковск — Павлоград. Этот район все еще был полон частей противника, представляющих реальную угрозу — в любой момент они могли перерезать шоссе. Так, в одной из деревень 3-я рота[345] оберштурмфюрера СС Германа Буха наткнулась на вкопанный танк Т-34[346]. Разворачиваться было некогда, и Бух атаковал своими «Швиммвагенами» широким фронтом, на полном ходу, на скорости 50–60 км/час. Приблизившись к деревне на сотню метров, эсэсовцы открыли огонь из пулеметов. Этот отчаянный ход полностью удался, деморализовав находящихся в деревне красноармейцев. Как вспоминал Бух, вероятно, противник принял его машины за легкие танки. Побросав оружие, советские части (а численно они превосходили немцев) обратились в бегство, оставив на поле боя множество убитых. Рота Буха в этой стремительной «кавалерийской» атаке вообще не понесла потерь[347].
Взятие Павлограда и восстановление контроля над районом Синельниково имело важнейшее значение для всей операции Эриха фон Манштейна. 23 февраля положение немцев еще более упрочилось, когда 6-я танковая дивизия 48-го танкового корпуса вышла к Павлограду. После этого, по словам П. Кареля, «острие исключительно опасного советского удара в направлении на переправы через Днепр было обрублено: великолепно оснащенный советский 25-й танковый корпус — отсечен»[348]. Скрипя зубами, это были вынуждены признать и советские историки: «В результате сильных ударов с севера и юга двум танковым корпусам противника к исходу дня (22 февраля. — Р.П.) удалось соединиться в районе Павлограда и окружить часть войск 6-й армии в районе Синельниково, Павлограда, Новомосковска»[349].
23 февраля полк СС «Дер Фюрер» (вернее сказать, группа Кумма, состоявшая из 2 батальонов обоих панцер-гренадерских полков дивизии СС «Дас Райх») провел несколько ограниченных атак на север, прощупывая советскую оборону и перспективы форсирования реки Самара возле села Вербки (в 6 километрах к северу от Павлограда). Неприятель оказывал эсэсовцам активное противодействие. Подразделения 35-й гвардейской стрелковой дивизии, окопавшиеся севернее Павлограда в районах сел Вязовка и Вербки, были усилены частями 16-й гвардейской танковой бригады и 907-м стрелковым полком 244-й стрелковой дивизии (эта дивизия была подчинена 4-му гвардейскому стрелковому корпусу)[350]. Вскоре эти силы начали действовать. В ночь на 24 февраля группа от 15 до 20 танков атаковала немецкий периметр к северо-западу от Павлограда. К часу ночи противник ворвался в северо-западные предместья города и начал продвигаться к центру города.
16-я (саперная) рота Махера (в данный момент — один офицер, три унтер-офицера и 38 гренадер) была поднята по тревоге. Солдаты молча шли по темным улицам Павлограда, ориентируясь на звуки боя. Проходя через широкую аллею, освещенную только вспышками от стрельбы и взрывов, Махер заметил два танка Т-34, стоящих недалеко от позиции 88-мм зенитных орудий. За орудиями не было расчетов — с началом советской атаки они попросту бросили свои орудия и бежали. Решение созрело мгновенно — Махер разделил своих людей на две группы «охотников за танками», одну из которых он возглавил лично, и начал действовать, не забыв при этом отправить связного с докладом о ситуации на ближайший батальонный командный пункт (это был батальон Штадлера).
Танкоистребительные команды начали ползком пробираться к советским танкам. Всего немцы насчитали четыре Т-34, один КВ-1 и семь легких танков (вероятно, из состава 16-й гвардейской танковой бригады), прикрытых пехотой. Из-за этого приблизиться к танкам, чтобы подбить их вручную, не удалось. Тогда два сапера по команде Махера направились к зенитной позиции, пока остальные залегли перед танками. Однако тут выявилась трудность совсем другого рода — никто из солдат понятия не имел, как управлять подобным орудием. Но выбора у них не было, тем более что вражеские танки стояли на дистанции всего в 50—100 метров. Припомнив, чему их учили на учениях, эсэсовцы зарядили пушку, выстрелили наугад и, как и следовало ожидать, — промазали. Вреда противнику этот выстрел не принес, но без внимания не остался, и два незадачливых артиллериста были вынуждены как можно быстрее искать какую-либо щель от града пуль, который обрушили на них красноармейцы. К счастью для немцев, на позицию прибыл роттенфюрер СС из зенитного расчета, имевший приказ помочь гренадерам в управлении незнакомым орудием. С его помощью, как только советский огонь немного стих, орудие зарядили снова, но теперь уже наведение не подвело, и зенитка наглядно продемонстрировала, на что способна, — ближайший Т-34 загорелся. В рядах противника возникло замешательство, пехотинцы снова открыли огонь по расчету орудия, а танки начали движение, чтобы выйти из сектора обстрела зениток. Этой неразберихой Махер воспользовался сполна. Ему удалось приблизиться к одному из танков, заложить заряд под его башню и зажечь шнур. Прогремевший взрыв сорвал башню с танка, машина была уничтожена