х лодках, – обратился президент к Макнамаре.
– Господин президент, вчера я обсуждал этот снимок с прессой. Я показал им его. Я рассказал о мобильности. Сказал о том, что мы видели, как конвоируется транспорт. И что в период между воскресеньем и понедельником, не помню, когда точно, увеличилось число построек, и ситуация на площадке изменилась.
Господин президент, мы должны еще решить, когда заявление, объявление карантина вступит в силу. Нужно решить, когда мы его объявим, и когда будет перехвачен первый корабль в соответствии с заявлением. Нам бы хотелось начать операции на море уже завтра, так как нас особо интересует один корабль. 22 числа значительно приблизилась «Полтава», завтра утром она будет уже в этом районе, где-то в 1200 милях от Кубы, но к завтрашнему утру мы не сможем выслать туда крейсер с положенным сопровождением подводных лодок. Поэтому мы предлагаем проследовать за кораблем, у которого 70-футовые грузовые люки, вполне подходящие для перевозки ракет, пока он будет находиться в этом районе. Думаю, мы сможем его перехватить. Это будет завтра.
– Это ваши догадки по поводу ракет, перевозимых на нем? – спросил президент.
– Я так думаю, – ответил Макнамара. – И мы хотим либо заставить первый корабль повернуть назад, либо остановиться, если он перевозит вооружения.
Кеннеди разочаровал министра обороны.
– Нам бы хотелось его захватить, но поскольку они развернулись вчера ночью, они на пути назад.
– Сомневаюсь, чтобы уже они развернулись, – не терял надежды Макнамара. – У нас нет данных на этот счет, мы проверим это сегодня. Думаю, что они развернутся. Когда их попросят остановиться, в этом случае наш первый перехват будет успешным.
– На мой взгляд, каждый корабль, на котором есть вооружения, принимая во внимание сделанное мной заявление, повернет назад до того, как окажется в радиусе… – в этот момент президента прервал Алексис Джонсон, чтобы уточнить немаловажный вопрос.
– Боб, вы сообщите радиус зоны, где будет осуществляться перехват? Вы сообщите, где зона?
Ответ Макнамары удивил многих.
– Нет, мы не намерены об этом сообщать.
– Вы будете перехватывать корабли в любом районе? – удивился Алексис Джонсон.
– Мы перехватываем в любом районе, если считаем, что корабль движется к Кубе, – подтвердил Макнамара.
– Мы признаем, что ракеты уже там, – объяснил Кеннеди. – Но также признаем, что могли бы этому воспрепятствовать только в том случае, если бы вторглись на Кубу во время операции в заливе Свиней или год назад. Это часть проблемы.
– В международном праве не предусмотрены санкции по поводу блокады? – уточнил Банди.
– Да. Наши адвокаты изучили этот вопрос и сказали, что если мы сделаем заявление сегодня, карантин может быть начат уже завтра, – заверил Макнамара.
– Господин президент, такие действия вами утверждены? – удивленно спросил Алексис Джонсон.
– Да, да, – отмахнулся от «назойливой мухи» президент.
– В таком случае мне необходимо получить от вас сегодня исполнительный приказ, – перестраховался Макнамара.
Президент согласился его издать. Затем стали обсуждать, что делать, если будет сбит один из американских самолетов-разведчиков.
– Вчера вы меня просили рассмотреть реакцию на случай, если U-2 будет сбит, – сказал Макнамара. – Мы советуем провести инструктаж ВВС, чтобы они сообщали начальникам штабов, а также вам и мне, о незапланированных отклонениях U-2 от курса. За движением самолетов U-2 ведется ежеминутное наблюдение. Они нам сообщат, если U-2 будет отклоняться от курса или будет сбит. Информация будет у нас в течение нескольких минут, через 15 минут после происшествия. У нас есть самолеты, приведенные в состояние готовности, которые, если вы дадите такое распоряжение, уничтожат площадки для запуска ракет класса «земля – воздух», которые собьют U-2. Для уничтожения этих площадок необходимо около 8 самолетов.
– Я бы хотел отметить, господин президент, что мы с очень малой долей вероятности сможем определить, с какой площадки был сбит самолет. Но это не так важно, я думаю, – философски заметил генерал Тейлор.
Сошлись на том, что в этом случае с особого разрешения президента нужно уничтожить провинившуюся зенитную установку. Макнамара заметил, что удар по зенитной установке может быть нанесен через два часа после сообщения об обстреле самолета.
А президента волновал уже следующий вопрос.
– Если мы постепенно склоняемся к необходимости начать вторжение, делаем ли мы все, что должны сделать?
Макнамара уверил:
– Да. Резервы не будут задействованы во время вторжения, за исключением средств транспортной авиации, которые нам необходимы.
– Будут ли задействованы 101-я, 82-я и остальные воздушно-десантные дивизии? – интересовался Кеннеди.
– Да, все они примут участие в операции, – уверил Гилпатрик. – Пятая пехотная дивизия морского флота продвигается от Западного побережья, а Первая бронетанковая дивизия к Форту Худа от места своей постоянной дислокации.
– Еще одна проблема – аэродромы во Флориде, – вспомнил Кеннеди. – Все так долго жили в мире, что… Все самолеты могут оказаться на трех аэродромах во Флориде, когда по ним нанесут ответный удар. Думаю, начнется бомбардировка с одного из их самолетов.
– Мы знаем об этом, господин президент, – заверил Тейлор. – Действительно, эти авиабазы перегружены. К сожалению, от этого никуда не деться.
Президент заметил, что атака на одну из советских площадок может вызвать контратаку на американские аэродромы. Он запросил информацию о дислокации советских, кубинских и американских самолетов. Принесли фотографии, на которых с удивлением увидели, что советские и кубинские машины стояли на аэродромах крылом к крылу, представляя собой идеальные мишени для бомбардировки. Кеннеди тут же поручил генералу Тейлору сделать фотографии американских аэродромов во Флориде[1300].
– Интересно, – сказал президент, – если окажется, что мы сделали то же самое.
На следующий день Кеннеди узнает, что так оно и было, и отдаст приказ рассредоточить самолеты.[1301]
Сообщение Макнамары о том, что ТАСС передал заявление Министерства обороны СССР об отмене очередной демобилизации в войсках вызвало почему-то смех в зале и оживленный гул голосов.
– Никакой демобилизации, встреча стран Варшавского договора, – читал сообщение ТАСС Раск. – Боже мой. Не знаю, что обо всем этом думает Джон Маккоун, но, полагаю, очень важно, что мы собрались здесь сегодня утром. Мы избежали одной глупости: внезапного, немедленного и необдуманного удара.
– Да, да, – заговорили все.
Заговорили о правовых основаниях введения блокады, которых не было. Маккоун возмутился:
– Если возникают такие сложности с блокадой Кубы, то как мы начнем Третью мировую войну?
Опять смех. Банди взял слово:
– Господин президент, прежде всего нам нужно добиться того, чтобы карантин был официально утвержден, это нужно сделать как можно скорее для удобства военно-морских сил. Полагаю, что у министра обороны и госсекретаря есть специалисты в области права, которые работают над этим вопросом.
Макнамара ушел от ответа на вопрос и задал свой:
– Можем ли мы обыскать судно, направляющееся к Кубе, если был дан сигнал остановиться, а оно не остановилось, а повернуло и продолжило курс в противоположном от Кубы направлении? Это и юридический, и практический вопрос. Юридическая проблема состоит в том, что такое действие можно принять за желание уклониться от ответственности. Но с практической точки зрения считаю, что нам не следует немедленно прибегать к оперативным действиям.
– Верно, – бросил Кеннеди.
– Итак, мое указание флоту: так не делать, – заметил Макнамара.
– Есть шанс, что на этом самом судне, на котором, как мы думаем, перевозятся ракеты… было бы огромной удачей проникнуть на него и сфотографировать ракеты, – встрял Роберт Кеннеди. – Это будет полезно и для разведки, так как они смогут изучить этот материал. Можно сделать так: выбрать некую зону и останавливать там все суда, и говорить о том, когда они развернутся, что вы не уверены в том, что они не хотят проникнуть на Кубу как-либо иначе. Хотя в первые 48 часов поступать так не следует.
– Это должно быть нашей первостепенной целью: вскоре после объявления блокады поймать судно, перевозящее наступательные вооружения, – размечтался Макнамара. – Первой нашей целью будет «Климовск», который окажется в нужном радиусе завтра, и мы надеемся до него добраться к 11.00–12.00 часам завтра утром.
– Разве мы обо всем не узнаем в ближайшие 24 часа? – удивился президент. – Если они хотят по-прежнему проникать на Кубу, то очевидно, что завтра утром они откажутся изменить курс, и мы будем вынуждены открыть огонь. Вот с какой проблемой мы столкнемся завтра. Позже мы можем решить, когда мы будем знать их планы, будем ли мы осуществлять захват кораблей, когда те будут отплывать. Все наши беды свалятся на нас завтра утром.[1302]
Американский президент и его команда и в этих условиях оставляли открытыми и формальные и неформальные каналы коммуникации с Москвой.
Хоулмен и Бартлетт связались с Большаковым. «Ожидаемый телефонный звонок раздался на следующий день после речи Кеннеди. Журналист Фрэнк Хоулмен просил о встрече. Большаков некоторое время не видел корреспондента газеты “Дейли ньюс”, но он знал, что Хоулмен не просто хочет поболтать.
У Хоулмена была серьезная миссия. Кто-то из сотрудников Генерального прокурора, а может и сам Роберт Кеннеди, хотел использовать Большакова для прощупывания позиций Кремля относительно политического решения кризиса. Роберт Кеннеди и его сотрудники, пояснил Хоулмен, считали, что ракеты на Кубе являются “своеобразным ответом на создание баз США в Турции и Италии”. “В связи с этим, – сообщал Большаков начальству, – Роберт Кеннеди и его друзья считают возможным обсудить следующую сделку-компромисс: США ликвидируют свои ракетные базы в Турции и Италии, а СССР – на Кубе”»