Соединенные Штаты активно задействовали и каналы Организации Объединенных Наций. И.о. Генерального секретаря ООН У Тану, который попытался отговорить Кеннеди от установления блокады, президент США ответил, что «существующая угроза была создана секретным размещением наступательного оружия на Кубе, и ответ лежит в выводе этого оружия».
В 16.0 °Cтивенсон на заседании Совета Безопасности ООН представил фотографии с воздуха с комментариями специалистов из ЦРУ. Его выступление было яростно наступательным. Председательствовавший на заседании Зорин парировал тем, что все доказательства присутствия ракет на Кубе сфальсифицированы ЦРУ.[1304] Зорин и сам был в этом уверен, ведь никто его не информировал из Москвы о реальном положении дел.
Приятной новостью для Белого дома стало то, как на кризис прореагировала ОАГ. Как напишет Банди, «во вторник вечером Организация американских государств превзошла осторожные ожидания наших экспертов по Латинской Америке и проголосовала 19–0 в поддержку карантина».[1305] ОАГ приняла резолюцию, в которой протестовала против «внеконтинентальной силы, нацеленной на разрушение национальной независимости и демократических устремлений наших народов путем создания наступательного военного плацдарма в самом сердце нашего полушария». Настаивали на немедленном демонтаже и выводе с Кубы ракет и другого наступательного оружия и призывали использовать любые средства – вплоть до применения военной силы – для недопущения размещения на острове такого оружия [1306].
Роберт Кеннеди был в восторге: «Мы ожидали, что может оказаться сложным заручиться необходимыми для объявления карантина двумя третями голосов. Но страны Латинской Америки, демонстрируя уникальное чувство единства, поддержали рекомендации Соединенных Штатов единогласно. В последующие недели некоторые из них даже оказывали нам содействие людьми, поставками и судами»[1307].
Исполнительный комитет СНБ собрался вновь в 18:00. В руках у Кеннеди было послание от Хрущева.
– А что думает Томми? – президента интересовало мнение бывшего посла в Москве Томпсона.
– Письмо от Хрущева требует ответа. После этого ответа мяч уже будет на их стороне.
– Кто-нибудь знаком с содержанием черновика ответного письма? – поинтересовался Кеннеди.
Все отрицательно закивали головами, и Раск зачитал проект письма.[1308]
«Уважаемый г-н Председатель, я получил Ваше письмо от 23 октября. Я думаю, Вы признаете, что первым шагом, послужившим началом нынешней цепи событий, было действие Вашего правительства, выразившееся в тайной поставке на Кубу наступательного оружия. Мы будем обсуждать этот вопрос в Совете Безопасности. Тем временем я озабочен тем, чтобы мы оба проявили благоразумие и не сделали ничего такого, что позволило бы событиям еще более затруднить, по сравнению с тем, что уже имеет место, удерживание положения под контролем.
Я надеюсь, что Вы немедленно дадите необходимые инструкции вашим судам соблюдать условия карантина, основа которого была создана голосованием Организации американских государств сегодня после полудня и который вступит в силу в 14.00 по Гринвичскому времени 24 октября.
Искренне Ваш, Джон Ф. КЕННЕДИ»[1309].
– У кого-нибудь есть возражения против того, чтобы отправить это письмо? – поинтересовался президент.
Сомнения в целесообразности переписки высказал только Томпсон. Кеннеди не согласился.
– Давайте его все-таки отправим. Не думаю, что мы выдадим слишком много информации. Мне кажется, нам не нужно оставлять последнее предложение, так? Окей. Тогда отправляем.
Письмо было отправлено Государственным департаментом в посольство США в Москве в 18.51 вашингтонского времени и передано в МИД СССР в 7.00 московского времени 24 октября.[1310]
И Кеннеди перешел к практическому вопросу:
– Что мы будем делать завтра, если восемь советских судов продолжат путь по своему курсу? Мы решили, как мы на них проникнем?
– В этом-то вся проблема, – согласился Макнамара. – Мы должны быть очень осторожны. Думаю, нам нужно подождать до утра, чтобы дать четкие указания адмиралу Деннисону. Мы не должны допустить обстрела советского судна, перевозящего пшеницу или медицинские препараты, или что-то подобное на Кубу. Поэтому я предлагаю захватить корабль, на котором с большой долей вероятности есть наступательные вооружения, как, например, первый корабль. И мы не будем останавливать какой-либо другой советский корабль, пока не разберемся именно с этим.
– Единственная проблема, Боб, как мне представляется, заключается в том, что если среди советских судов есть такие, на которых перевозятся наступательные вооружения, то мне кажется, их-то они и повернут назад, – резонно заметил президент.
Макнамара не унимался:
– Но, вероятнее всего, от Хрущева будет получено следующее распоряжение: «Не останавливаться ни при каких обстоятельствах». Идет судно, перевозящее детское питание, и мы его останавливаем. Допускаю, что мы открываем огонь. Мы стреляем…
– Вот что может произойти, – попытался представить моряк Кеннеди. – Они не остановятся. Мы попробуем сбить выстрелом их рулевое управление или попасть по паровому котлу. Потом нужно их взять на абордаж. Они откроют огонь из пулеметов. Нам будет тяжело с ними справиться, чтобы овладеть судном, полагаю, у них на борту могут быть солдаты или морские пехотинцы. Часть их технического персонала являются военными. Поэтому я и думаю, что нас ожидает серьезная операция по захвату этих судов. Может быть, нам придется их потопить, а не просто захватить.
– Может, взять на абордаж или взорвать? – спокойно предложил Банди.
– Думаю, скорее нас ожидает настоящая борьба за то, чтобы взять судно на абордаж, так как на борту может оказаться 500, 600 или 700 вооруженных людей, – предположил Кеннеди.
– Господин президент, на большей части подобных советских судов нет такой команды, – в очередной раз проявил свою неосведомленность Макнамара. На иных кораблях было и куда больше «аграриев». – На кораблях, которые мы собираемся задерживать, достаточно малочисленная команда.
– А что делать с кораблем, который выведен из строя, но не будет затоплен? – размышлял Раск. – Он просто не может никуда идти?
– Можно его отбуксировать, – предложил Макнамара.
– В Дакар? – наивно поинтересовался Раск.
– В призовой порт, – ответил Макнамара.
Болл сообразил:
– Ясно, это значит, что в порт США
– Да, – подтвердил Макнамара. – В Чарлстон, Джексонвилл.
– Мы отбуксируем его в порт, где обнаружится, что на корабле перевозилось детское питание, – усмехнулся президент. – Считаю, что для начала будет лучше, если ситуация примет следующий оборот: мы выведем судно из строя, в таком состоянии оно пробудет сутки или около того, мы не будем пытаться проникнуть на борт, заставим их открыть пулеметный огонь, с каждой стороны будет убито 30‐40 человек. Это будет…
– Думаю, здесь возникнут определенные проблемы, господин президент, – признал Макнамара, обозначив еще одну трудность. – Если по какой-то причине они проникнут в эту зону, мы должны взять судно на абордаж и обыскать его, потом, в случае необходимости, покинуть это место, либо отбуксировав его, либо оставив там. У нас могут возникнуть проблемы с подводной лодкой, которая движется в этом же направлении. Адмирал Андерсон выражает обеспокоенность по поводу того, что, вероятно, они попытаются затопить одно наше крупное судно, такое как авианосец.
Гилпатрик подлил масла в огонь:
– Вчера эта подлодка заправилась топливом на Азорских островах и теперь движется на запад.
– Вчера они выслали на большой скорости корабль для того, чтобы лодка заправилась, – подтвердил Макнамара. – Было замечено, как осуществлялась заправка. Было очевидно, что подлодка направляется к Кубе. Возможно, существуют и другие подлодки, о которых мы не знаем. Полагаю, что командующий операцией должен получить определенную свободу действий в отношении…
– Авианосец «Энтерпрайз» в этой зоне? – прервал министра Банди.
– Да. И авианосец «Индепенденс».
– Мы хотим, чтобы «Энтерпрайз» оставался там? – спросил президент.
– «Энтерпрайз» еще не приблизился к местоположению «Климовска» в данный момент, – информировал Макнамара.
– Мы должны установить за этой зоной и контроль с воздуха, – настаивал Маккоун.
Кеннеди сообщение о подлодке озаботило:
– Подлодка может нанести серьезный ущерб этим авианосцам.
Затем слово дали заместителю министра обороны по гражданской обороне Стюарту Питтману, которого попросили доложить о готовности США встретить советскую атаку с применением ядерного оружия.
Похоже, впервые за все дни в Белом доме оценили масштабы возможной катастрофы.
– Окей, – после паузы взял себя в руки Кеннеди. – Позвольте задать вам следующий вопрос. Мне кажется, что в ближайшие 10 дней проблема, с которой мы столкнемся, – это вторжение на Кубу, если мы решимся на такие действия. Они могут использовать это оружие. По крайней мере, некоторые из установок могут выстрелить. Какие действия мы можем предпринять в этой зоне по эвакуации и защите от радиации группы населения, проживающего вне городов?
– В этом был бы смысл, если бы мы были уверены в том, что за нашими действиями не последует ответная ядерная атака, – резонно заметил Питтман. – От радиоактивных осадков можно защититься только в городах, это невозможно или почти невозможно сделать в сельской местности.
– Полагаю, мы должны исходить из того, что ядерный удар не будет очень сильным. В таком случае нам не угрожает полномасштабный ядерный обмен ударами, – пытался успокоить себя Кеннеди. – Если же это случится, то проблема будет совсем иного свойства. Предположим, мы вторгнемся на Кубу, и, возможно, 5, или 10, или 15 ракет будут запущены. Не обычные – я не знаю, сколько мегатонн. Что мы предпримем до того, как объявим о начале вторжения на Кубу, если мы предупредим вас, скажем, за 5, 6 или 7 дней? Что мы сможем сделать за эту неделю, когда опасность будет очень велика в течение 3–4 дней? Что мы должны сделать для людей в областях, которые пострадают о