– Я так не думаю, – возразил Нитце. – Считаю, что вы получите поддержку ООН в отношении предложения: «Разберитесь с Кубой. Об остальном поговорим позднее». Мне кажется, что все будут обеспокоены тем, что станут участниками этой крупной сделки, если дело пойдет дальше кубинской проблемы.
– Да, это так в отношении союзников, нейтральные государства думают иначе, – указал Раск. – Мы не говорили с турками. Турки разговаривали с нами – в НАТО.
Кеннеди вспомнил:
– Мы обращались к правительству Турции до того, как на этой неделе стало об этом известно? Я уже целую неделю говорю об этом. Были у нас какие-нибудь переговоры в Турции, с турками?
– Мы попросили Финлеттера и Хэара поделиться своим мнением. Но с турками мы пока не говорили, – сознался Раск.
– Мы так поступили, так как посчитали, что если расскажем об этом туркам, то все будет чрезвычайно трудно уладить, – оправдывался Болл.
– Джордж, это уже трудно уладить, потому что у Хрущева очень выгодная позиция, – констатировал Кеннеди. – Большинство людей посчитает это предложение разумным. На самом деле по многим причинам.
Госсекретарь нашелся:
– Думаю, это проблема НАТО и стран Варшавского договора, и они должны обсудить ее между собой. Сотни их ракет нацелены в сердце стран НАТО.
Над столом повисла длинная пауза.
– Думаю, нужно рассматривать это в таком контексте. Кубинская проблема – проблема Западного полушария, вмешательство в Западное полушарие.
– Я хотел бы знать, что же сделано в этом направлении и достаточно ли было переговоров по этому вопросу, – настаивал Кеннеди.
– Господин президент, мы решили не вести переговоры, не действовать напрямую с турками, – заявил Банди.
– Если бы мы поговорили с турками, они перенесли бы вопрос в НАТО, – продолжал оправдываться Болл. – И тогда об этом узнала вся Западная Европа, и наши позиции были бы подорваны.
Банди поддержал Болла:
– Пользуясь нашей терминологией, было бы ясно, что мы пытаемся продать наших союзников ради собственных интересов. Такое мнение сложилось бы у всего НАТО. Это иррационально и неразумно, но это ужасно существенный факт.
В разговор вступил Роберт Кеннеди.
– Мы, конечно же, рассмотрим возможность отказа от баз в Турции, если мы сможем дать заверения Турции и другим государствам Европы, для которых и размещались эти базы, если будет возможность дать такие заверения об их безопасности. Это предполагает проверки, и мы ожидаем проверок на Кубе и в США, когда эти базы будут удаляться с Кубы, и мы гарантируем, что не собираемся начинать вторжение на Кубу. Что-то в этом духе…
Макнамара повернул ход обсуждения в другую сторону:
– Как вы интерпретируете выдвижение нового условия, не содержавшегося во вчерашнем письме? В письме говорилось об одном; теперь речь идет совсем о другом. Как мы можем вести переговоры с человеком, который меняет свою позицию до того, как мы вообще смогли ответить, и публично заявляет о договоренности прежде, чем мы ее получили?
– Должно быть, в Москве ему навязали другое предложение, – высказал догадку Банди. – Что говорит Томми?
– Думаю, что вчера это длинное письмо он написал сам и отправил без утверждения, – предположил Томпсон.
– Я думаю, что в ближайшие 3–4 часа мы должны помешать ему полностью захватить инициативу и делать то, что ему хочется, – резко заметил Роберт Кеннеди. – Мы можем переговорить с ним и сказать: «Вы обманули нас» – и мы не знаем, на какой вариант согласиться.
Президент вновь поднял существенный вопрос:
– Прежде всего, думаю, мы должны воспрепятствовать тому, чтобы турки сделали заявление о том, что это совершенно неприемлемо, до того, как мы успели уяснить нашу дипломатическую позицию. Я думаю, мы должны вступить с турками в переговоры, потому что они должны осознать угрозу, с которой мы столкнемся, если начнем действия на Кубе. Есть вероятность того, что он предпримет что-то в Турции. Они этого не понимают. Но мы хотим руководить ими. Это американские ракеты, а не турецкие ракеты. Они контролируются США, а не Турцией.
Макнамара уточнил:
– Ракеты принадлежат туркам, и турки составляют персонал, который их обслуживает, но боеголовки находятся в руках США. А они связаны обязательствами с НАТО.
– Иначе говоря, мы не можем уничтожить ракеты, так как они принадлежат Турции? – удивился президент.
– Они принадлежат Турции.
– И мы можем уничтожить только боеголовки? – спросил Роберт Кеннеди.
– На самом деле мы даже не можем вывезти боеголовки, – развел руками Макнамара. – Мы всего лишь охраняем боеголовки, вверенные Турции, и которые вы, господин президент, должны разрешить использовать.
Кеннеди заметил:
– То, что работы продолжаются, если не вдаваться в детали – аргумент в пользу нашей позиции для публики. С Турцией они сделали очень сильный ход. Это будет твердым орешком. Возникнут сложности в Англии, и я уверен, в других частях континента. В этой ситуации единственный довод против него – это то, что они выступают с различными предложениями, сделанными за очень краткий промежуток времени, а под этим прикрытием работы продолжаются. Пока мы не получим что-то вроде согласия на прекращение работ, как мы можем вести переговоры, когда предложения поступают одно за другим, льются рекой? Вы знаете, сколько ракет могут быть направлены на Турцию – промежуточной дальности?
– Я так сразу не могу ответить, господин президент, – отозвался кто-то из военных. – Предположу, что около сотни. У нас 15 ракет «Юпитер».
– Пятнадцать ракет «Юпитер» в Турции? – переспросил Кеннеди.
– Но у нас много ядерного оружия. 100 бомбардировщиков. Есть аналогичное оружие, о котором вы говорите. Если вы уберете бомбардировщики с Кубы, то мы сможем убрать ядерное оружие и самолеты из Турции.
– В том-то и трагедия. Если вы начнете говорить о Кубе – начнутся разговоры о Турции, – заметил Диллон.
– Давайте разделим эти проблемы, мы можем слегка подсыпать ему песок в коробку передач, – вынес предложение Кеннеди.
– Каким образом? – поспешил узнать Банди.
– Как насчет удовлетворительных гарантий для Берлина? – спросил президент.
На словах неустановленного собеседника «Он их не даст» и мимолетных реплик магнитофонная запись оборвалась[1472].
То ли пленка кончилась, то ли Кеннеди кнопку нажал. Но другие участники заседаний делали пометки в блокнотах, из которых следовало, что «Экском» перешел к обсуждению текста заявления прессе, которое станет публичным ответом на публичное обращение Хрущева.
Президент вспомнил, что весной 1961 года правительство США уже намеревалось вывести ракеты «Юпитер» с территории Турции, так как они устарели и не представляли большой ценности в военном отношении. Если ракеты на Кубе на 50 % увеличили шансы СССР на нанесение ракетного ядерного удара по США, то их вывод в обмен на ракеты Турции означало для США большую военную выгоду.
После этого президент покинул совещание: у него была назначена встреча с губернаторами штатов, включая крупнейшие штаты Нью-Йорк и Калифорнию – Нельсоном Рокфеллером и Пэтом Брауном.
Без Кеннеди еще какое-то время поговорили и разошлись, договорившись собраться в 14.30 в Госдепартаменте, а потом вернуться в Белый дом в 16.00 и продолжить обсуждение с президентом.
Макнамара из Белого дома приехал в Министерство обороны около 13.30 и попросил ОКНШ проработать два дополнительных плана. Первый – привести подлодку «Поларис» с баллистическими ракетами на борту в боевое положение у берегов Турции до того, как США атакует Кубу. Если Турция и «Юпитеры» подвергнутся советскому нападению обычным вооружением, у Америки сохраняется 16 ракет в прибрежной зоне. Второй – как ответить на возможный советский удар по базам «Юпитеров» с применением обычных вооружений.
Тем временем начальники штабов – в отсутствии Тейлора – на основании данных разведки, полученных утром, подготовили меморандум президенту с предложением немедленно отдать приказ о массированной воздушной атаке Кубы в воскресенье 28 октября или в понедельник 29 октября и подготовке к полномасштабному вторжению. Вероятно, Макнамара по телефону обсуждал эту рекомендацию с президентом.
И тут Макнамаре доложили, что U-2, летевший над Кубой, задерживается на 30‐40 минут. Министр обороны отправился в Госдепартамент на совещание, назначенное на полтретьего. Начальники штабов меж тем дорабатывали текст рекомендаций для президента Кеннеди. Тейлор должен был их представить на заседании Исполнительного комитета.
Совещание в Государственном департаменте не помогло прийти к единому мнению о дальнейших действиях. В основном обсуждались разные сценарии нанесения воздушного удара по Кубе[1473].
«Экском» возобновил работу в зале Кабинета Белого дома в 18.00. Кеннеди поставил магнитофон на запись. Макнамара рассказал о последних событиях. Затем перешли к обсуждению ответа Хрущеву.
– Хрущев говорит о необходимости получения гарантий того, что мы не начнем вторжение на Кубу, – заметил Раск.
– А они вообще признают какие-нибудь свои действия агрессивными? – оскорбился Соренсен.
– Завтра Хрущев скажет, что США отвергли его предложение, – произнес Кеннеди. – Поэтому считаю, мы должны быть готовыми сказать о том, что мы готовы все обсудить, если он прекратит работы. Это единственное, за что мы можем ухватиться. Думаю, мы можем сказать, что Турция и все эти вопросы станут предметом обсуждений, если он прекратит все это. Иначе он заявит, что мы отвергли его предложение. И что нам тогда делать?
И тут заговорил Тейлор:
– Господин президент, у нас есть новые данные о разведывательном полете. Самолеты вылетели в 15.41. Днем вылетели 4 самолета. Один из-за технических неполадок вернулся. По планам полета 6 самолетов достигли побережья Кубы. Один был подбит, и ему пришлось повернуть назад, а 4 самолета, как предполагается, успешно справились с задачей. Они вернутся на базу к 16.38, 17.38 и 17.40. Думаю, до 18.00.