Президент ограничился тем, что потребовал вывода Ил-28 в дополнительном перечне требований, переданном Микояну и Кузнецову в Нью-Йорке. Хрущев был возмущен и писал Кеннеди 5 ноября: «Я ознакомился с полученным перечнем и, признаюсь, подход американской стороны к этому делу серьезно меня обеспокоил. В таком шаге, скажу откровенно, я усматриваю желание осложнить положение, потому что нельзя же в самом деле относить к разряду “наступательных” такие виды оружия, которые даже малограмотным в военном отношении человеком – простым солдатом, я уже не говорю об офицере, – всегда относились к оборонительному оружию…
И делается это в тот момент, когда по основным вопросам мы с Вами уже договорились, и мы, со своей стороны, уже выполнили то, о чем договорились, – демонтировали ракетное оружие, производим сейчас его погрузку на суда и это оружие скоро будет отправлено с Кубы…
Так давайте же приведем достигнутую договоренность в ажур и будем считать, что каждая сторона свои обещания выполнила и вопрос урегулирован… Мы же рассматриваем выдвижение дополнительных требований как желание вернуть наши отношения опять в то накаленное состояние, в котором они находились лишь несколько дней тому назад[1616].
Кеннеди в письме от 6 ноября продолжал жестко гнуть свою линию: «Я удивлен, что в Вашем письме, которое я получил вчера, Вы высказываете предположение, что при передаче Вашему представителю в Нью-Йорке списка оружия, которое мы считаем наступательным, с нашей стороны имело место какое-то желание осложнить обстановку. Наше намерение было как раз обратным: придерживаться хорошо известного списка и не привносить каких-либо новых факторов. Но по существу в списке упоминается лишь один важный вид оружия, помимо ракет и их оборудования; это легкие бомбардировщики и их оборудование. Это оружие действительно представляет большую важность для нас…
Вы также помните, что в моей речи по радио и телевидению 22 октября в дополнение к баллистическим ракетам среднего радиуса действия я особо упомянул “реактивные бомбардировщики, способные нести ядерное оружие” как “явную угрозу миру и безопасности всего американского континента”. Наконец, в моей прокламации от 23 октября, которая называлась “Запрещение доставки наступательного оружия на Кубу”, особо указывались самолеты-бомбардировщики…
Правда, конечно, что эти бомбардировщики не самый совершенный вид оружия, но они вполне могут быть использованы в наступательных целях против Соединенных Штатов и других стран Западного полушария, и я уверен, что ваши военные сами сказали бы Вам, что продолжающееся сохранение таких бомбардировщиков на Кубе потребовало бы со стороны Соединенных Штатов существенных ответных мер военной обороны…
Мы ограничили наши действия в настоящее время проблемой наступательного оружия, но я-то думаю, что для Вас может быть важным рассмотреть вопрос о том, можно ли ожидать действительного урегулирования кубинской проблемы, пока на Кубе остается большое число советских военных специалистов и основные системы оружия и комплексы коммуникаций под советским контролем, все это с периодически возникающей возможностью того, что наступательное оружие может быть тайно и быстро ввезено вновь»[1617].
Американская блокада Кубы продолжала действовать, угроза вторжения на Кубу сохранялась. Хрущев согласился сдать и Ил-28, сообщив своим представителям в Нью-Йорке, это решение следует рассматривать «как нашу последнюю позицию». Кузнецову рекомендовалось координировать свои переговоры с американцами с беседами Микояна в Гаване. «Наша уточненная позиция относительно вывода Ил-28 должна быть реализована лишь после согласования с кубинскими друзьями, о чем вы будете поставлены в известность»[1618].
Хрущев 11 ноября сообщал Кеннеди: «Мы ценим ваше понимание положения и ваше сотрудничество в реализации нашей стороной взятых обязательств. Мы со своей стороны, как всегда, взятые обязательства честно выполним. И я хотел бы сообщить Вам, что наши обязательства по демонтажу и вывозу как ракет, так и зарядов уже выполнены…
То, что уже было достигнуто в ходе переговоров между нашими представителями – Кузнецовым, Макклоем и Стивенсоном, и то сотрудничество, которое сложилось в процессе этих переговоров – это хорошее дело. То же следует сказать о сотрудничестве между капитанами наших кораблей, вывозивших с Кубы ракеты, и соответствующими судами США…
Следовательно, теперь очередь за вашей стороной, за тем, чтобы вы точно выполнили свои обязательства. Мы имеем в виду, что помимо обязательств, взятых на длительное время, что США сами не будут нападать на Кубу и будут удерживать от этого другие страны Западного полушария, самое главное, что требуется сегодня, – снять так называемый карантин и, конечно, прекратить нарушение территориальных вод и воздушного пространства Кубы…
Теперь выборы у Вас, г-н Президент, закончились. Вы сделали заявление, что очень довольны результатами этих выборов. Они, эти выборы, действительно, прошли в Вашу пользу. Нас эти успехи тоже не огорчают, хотя разумеется, это ваше внутреннее дело. Вам удалось Вашего политического соперника – г-на Никсона – положить на обе лопатки. Это также не вызвало у нас слез на глазах…
Ил-28 давно у нас сняты с производства, с вооружения. И если сейчас какое-то количество осталось, а какое-то число их мы завезли на Кубу, то это было сделано в результате вашей акции прошлого года, когда вы увеличили бюджет, объявили призыв резервистов…
Поэтому мы даем джентльменское слово, что вывезем самолеты Ил-28 с людьми и со всем оборудованием, которое связано с этими самолетами, но не сейчас, а позже»[1619].
Добрынин передал письмо Роберту Кеннеди, и тот его в ответ устно проинформировал: «Н.С. Хрущев и президент договариваются в принципе, что самолеты Ил-28 будут выведены в течение определенного срока. После такой договоренности США сразу же хоть завтра, официально снимают всякий карантин, не дожидаясь конца вывоза самолетов. Американская сторона, разумеется предпочла бы, чтобы согласованный срок вывоза самолетов Ил-28 был бы опубликован. Однако, если у советской стороны есть какие-либо возражения против публикации такого срока, то президент на этом не настаивает. С него вполне достаточно слова Н. С. Хрущева. Что касается срока, то было бы хорошо, если бы самолеты были вывезены, скажем, в течение 30 дней»[1620].
14 ноября Хрущев отвечал: «Я с большим удовлетворением ознакомился с ответом президента США и согласен с теми соображениями, которые высказал президент. Мне особенно приятно, что, видимо, у нас одни и те же желания, как можно скорее ликвидировать состояние напряженное и нормализовать положение с тем, чтоб развязать себе руки для нормальной работы»[1621].
Было принято решение и о возвращении назад многострадальных подлодок. Помощник командира Б-36 Анатолий Андреев записал в дневнике: «14 ноября – ура! – приказ на возвращение! Идем домой, в родной Кольский залив. Правда, для нас он находится в другом полушарии планеты. Но курс уже – 40 градусов. Это норд-ост, наш милый северо-восток»[1622].
Получив принципиальное согласие Хрущева на вывод Ил-28, Белый дом объявил, что 20 ноября Кеннеди выступит с обращением к стране. Это будет его первое обращение после краткого двухминутного появления на экранах телевизоров 2 ноября, когда он объявил о демонтаже советских ракет на Кубе. Ответ из Кремля по поводу сроков вывода Ил-28 определит содержание обращения Кеннеди – предупредил Кузнецова Макклой. Он подчеркнул, что Кеннеди испытывает сильное давление со стороны «крайних групп», и ему совершенно необходима уступка со стороны СССР в вопросе о бомбардировщиках. Президент готов отказаться от требования инспекций на местах, если это даст возможность прийти к соглашению по всем остальным вопросам. Кеннеди отверг план Кастро из пяти пунктов, но поручил Стивенсону выступить на заседании Совета Безопасности ООН с подтверждением гарантии ненападения на Кубу. США также гарантируют ненападение со стороны других латиноамериканских стран. СССР, однако, придется удовольствоваться устным обещанием. Никакие формальные обязательства на этот счет США на себя брать не будут[1623].
Одновременно Белый дом готовился и к возможности нового витка ракетного кризиса. Военные приготовления США для вторжения на Кубу вовсе не были остановлены. С Тихого океана перебрасывалась 5-я экспедиционная бригада морской пехоты в составе 10 тысяч человек. Штурмовая группа «Запад», в которую она входила, предназначалась для поддержки ориентированного на вторжение на Кубу 11-го морского экспедиционного корпуса. Штурмовая группа «Восток» во вторую неделю ноября курсировала между северной Флоридой и Южной Каролиной, также ожидая приказа на атаку острова[1624].
Белый дом поручил Болену встретиться с де Голлем, чтобы сообщить, что президент может выступить с жесткой речью и с объявлением дополнительных мер блокады (возможно, распространения блокады на топливо и остальные виды ГСМ), поскольку Советский Союз не соглашается с требованием вывести с Кубы самолеты Ил-28.
Однако Фидель категорически отказывался дать Москве согласие на инспекции и на вывод бомбардировщиков. Хрущев был настолько рассержен, что на заседании Президиума 16 ноября было решено отказаться от консультаций с кубинцами и направить устное сообщение Кеннеди с одобрением его условий, касающихся Ил-28, не дожидаясь согласия Кастро. «Сообщаю вам, – писал Хрущев Кеннеди, – что мы намерены вывезти Ил-28 в течение месячного срока, а может быть даже раньше, так как срок вывода этих самолетов для нас не имеет принципиального значения»