Шестьсот долгих секунд корабль добирался на околоземную орбиту, набирая космическую скорость. Тишину ожидания взорвал бодрый голос Гагарина:
– Сброс головного обтекателя… Наблюдаю облака над землей – мелкие, кучевые, и тени от них. Красиво. Красота-то какая! Как слышите?
Непомерно долго тянулись те 108 минут для тех, кто ждал на Земле. Наконец на КП раздался телефонный звонок, и Королев схватил трубку.
– Приземлился! Все в порядке! Ну спасибо! Спасибо!
А голос Левитана по радио уже сообщал городам и весям:
– После успешного проведения намеченных исследований и выполнения программы полета 12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут московского времени советский корабль «Восток» совершил благополучную посадку в заданном районе Советского Союза.
– Вот теперь можно и пошуметь, – весело воскликнул Королев.
– Приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо, – Левитан читал уже рапорт Гагарина. – Травм и ушибов не имею[448].
Человечество вышло в космос. И сделали это не американцы. Кеннеди было от чего прийти в расстройство. Все теле- и радиостанции Америки сообщали, прерывая очередные программы, о «новом потрясающем триумфе русских в соревновании с США в космосе».
Восторги длились недолго. Через пару дней американские СМИ уже зашлись в истерике по поводу растущей коммунистической угрозы со стороны режима Фиделя Кастро.
США завершали подготовку к вторжению на Кубу.
Залив Свиней
Через неделю после инаугурации, 29 января 1961 года, Даллес после нескольких просьб был принят Кеннеди «по вопросу, не терпящему отлагательства». Директор ЦРУ доложил о существовании нового варианта действий против Кубы: высадка десантников на побережье, их закрепление, провозглашение своего правительства и обращение за помощью к США. После этого предусматривалось немедленное вступление в действие американских вооруженных сил, которые должны были находиться в прибрежных водах на десантных кораблях. Даллес признал, что план разработан на скорую руку. Президент не стал возражать маститому разведчику. Единственный вопрос, который он задал Даллесу: согласован ли план с Пентагоном и Госдепартаментом. Ответ был неопределенным: информация им была предоставлена, но не вся.
Даллес с явным пренебрежением относился к новой команде, особенно к новому министру обороны Роберту Макнамаре, человеку штатскому, да еще либералу.
ЦРУ настойчиво добивалось немедленного вторжения на Кубу. «На этот раз опытный и обычно расчетливый Даллес проявил непростительную торопливость, – отмечали его биографы. – Он доверился тем кубинцам, которые вроде бы знали район предполагаемой высадки, но на деле оказались знакомы с ним лишь понаслышке. Авторы плана даже толком не изучили географические и логистические данные. Им не было известно, что намеченный район окружают коралловые рифы, крайне затрудняющие выход десантников на берег, что расположенный неподалеку горный хребет отделен от побережья почти непроходимыми болотами. Все это, как и другие пороки плана, стало известно много позже, после катастрофы».
План был сразу же направлен Макнамаре и председателю Комитета начальников штабов генералу Лайману Лемнитцеру. «Лемнитцер прямо заявил, что такого рода операции могут оказаться успешными только при условии предварительного мощного удара авиации и полного господства в воздухе во время захвата плацдарма. Между Даллесом и Лемнитцером возникла острая полемика.
Артур Шлезингер, которого президент попросил специально проанализировать ситуацию вокруг Кубы, назвал план вторжения «ужасной идеей». Влиятельный во внешнеполитических вопросах председатель комитета Сената по международным делам Джеймс Уильям Фулбрайт был менее сдержан:
– Даже тайная поддержка таких действий по своему лицемерию и цинизму ничем не будет отличаться от тех политических акций, за которые Соединенные Штаты постоянно осуждают Советский Союз.
С ними соглашался Эдлай Стивенсон, назначенный послом США в ООН.
Кеннеди решил посоветоваться и с Дином Раском, который ответил, что ничего о планах против Кубы не знает. Даллес напомнил ему, что в Госдепартамент был направлен документ «только для чтения государственным секретарем». Раск признал, что он о нем просто забыл.
Даллес повторно послал информацию о плане вторжения на Кубу госсекретарю. Вынужденный наконец с ним ознакомиться, Раск заявил президенту в присутствии Даллеса, что план носит непрофессиональный характер и к нему трудно относиться серьезно. Кеннеди вспылил и поддержал Даллеса:
– Не знаю, насколько я серьезен. Но задумана как раз такая операция. Этот план я обдумываю давно и полагаю его серьезным[449].
Наибольшее значение для принятия президентом решения о вторжении, судя по всему, имело мнение Макджорджа Банди, который убеждал, что продолжение правления Кастро несет в себе большую опасность, чем риск потерпеть неудачу в попытке от него избавиться[450].
План вторжения на Кубу рассматривался на весьма хаотичном и нервном совещании под председательством Кеннеди 4 апреля 1961 года в здании Госдепартамента. За длинным столом расположились Раск, Макнамара, министр финансов Дуглас Диллон, заместитель государственного секретаря по вопросам Латинской Америки Томас Манн, заместитель министра обороны Пол Нитце, Аллен Даллес и Ричард Биссел, генерал Лемнитцер и сенатор Фулбрайт. Первым выступил Биссел:
– Ситуация на Кубе теперь благоприятна для вторжения.
Бригаде вторжения легко удастся удержать территорию, как только бригада высадится. Военные самолеты будут контролировать воздушное пространство над местом высадки, тогда как кубинская авиация будет заранее уничтожена с воздуха. Если основной план потерпит неудачу, то повстанцы отступят в горы Эскамбрай и поведут военные действия оттуда.
Даллес заявил, что с Кубой будет покончить проще, чем с Гватемалой, просил согласия на осуществление плана. Кеннеди слушал в напряженном внимании. Возразил лишь Фулбрайт, произнесший короткую предостерегающую речь. Кеннеди предложил разработать дополнительные меры, связанные с инфильтрацией многочисленных мелких групп повстанцев в глубь острова[451].
Важную часть плана, как видим, представляло уничтожение кубинских военно-воздушных сил, которое должны были осуществить антикастровские ВВС, состоящие из самолетов времен Второй мировой В-26, которые были на вооружении у многих стран континента, включая саму Кубу, а потому их американское происхождение предполагалось возможным скрыть[452].
Принципиальным условием санкционирования операции Кеннеди назвал исключение какого-либо прямого участия в ней американских вооруженных сил. Вместо «вторжения», сказал он, должно произойти «просачивание». Американские войска не будут высаживаться на острове, участие США ограничится тайными полетами над ним небольшого числа самолетов. Руководители Объединенного комитета начальников штабов были далеко не в восторге от «абсолютной неадекватности» транспортного обеспечения операции и слабости предлагаемой авиационной поддержки десанта[453].
Президент все еще колебался. С одной стороны, его беспокоил пессимизм начальников штабов. С другой стороны, среди высших руководителей страны, не носивших погоны, категорически против вторжения не выступал никто, если не считать Фулбрайта[454].
Кеннеди потребовал от организаторов операции письменного подтверждения того, что она может принести успех без военного вмешательства США (и он такое подтверждение получит).
Президент дал «добро» на проведение операции. Соренсен напишет: «Данное во время избирательной кампании обещание поддержать антикастровские силы не связывало ему руки, как полагали многие, но он чувствовал, что отказ от плана был бы проявлением слабости, не соответствующей его общему позиционированию.
– Я действительно думал, что у нас есть хороший шанс, – сказал он мне позднее и дал такое объяснение: – Если группа соотечественников Кастро без открытого участия США могли бы закрепиться на острове и провозгласить новое правительство, привлечь людей на свою сторону и сбросить Кастро, вся Латинская Америка почувствует себя в большей безопасности»[455].
«Молодому, еще никак не проявившему себя президенту, который позиционировал себя как упорный борец против коммунизма, было что терять, если он сейчас откажется от этой миссии»[456], – замечает Бринкли.
Кеннеди дал зеленый свет вторжению на Кубу отрядов эмигрантов под прикрытием военно-морских сил США. Даллесу удалось его убедить, что с делом справятся сами кубинцы.
В тот день, когда СССР и подавляющая часть человечества праздновала прорыв человека в космос, 12 апреля на пресс-конференции Кеннеди уверял, что США не собираются вторгаться на Кубу:
– Ни при каких обстоятельствах вооруженные силы не предпримут интервенцию против Кубы, и администрация сделает все от нее зависящее – я думаю, мы выполним свой обязательства, – чтобы не допустить вовлечения американцев в любые действия на Кубе[457].
Однако к тому моменту и в Москве, и в Гаване уже знали, что это не так. Еще 17 марта советская внешняя разведка доложила, что США завершили всю подготовку к вторжению на Кубу, точная дата которого еще не назначена. Были раскрыты также основные положения плана операции[458].
Особенно болтливыми оказывались кубинские эмигранты, находившиеся в основном во Флориде, общавшиеся с будущими «освободителями» и надеявшиеся очень скоро возвратиться в родные места.