Располагая таким фоном, нетрудно представить себе общую структуру общества Океании даже тем, кто совершенно не знает ее. На вершине пирамиды находится Большой Брат, не ошибающийся и всемогущий. Каждый успех, каждое достижение, каждая победа, каждое научное открытие… всякое знание, вся мудрость, всякое счастье, всякая добродетель исходят и возникают под его мудрым руководством. Большого Брата никто не видел. Он – это лицо на плакатах и голос с телескана. Можно быть уверенным, что он никогда не умрет, хотя существуют вполне обоснованные сомнения по поводу времени его рождения. Большой Брат – это личина, под которой Партия предпочитает являть себя миру. Он являет собой точку эмоционального фокуса для любви, страха и почтения, которые проще ощутить по отношению к личности, чем к организациям.
Под Большим Братом находится Внутренняя Партия. Число ее членов ограничивается примерно шестью миллионами, а это приблизительно два процента населения Океании.
Под Внутренней Партией находится Внешняя Партия, которую, если Внутренняя Партия считается мозгом государства, можно уподобить его рукам. Еще ниже находятся тупые массы, которые по давней привычке именуют пролами, составляющие примерно 85 процентов населения страны. В терминах использованной нами выше классификации именно они представляют собой низший класс: дело в том, что порабощенное население экваториальных земель, власть над которым то и дело переходит от завоевателя к завоевателю, не является постоянной или необходимой частью структуры.
В принципе, принадлежность к любой из трех групп не является наследственной. Ребенок родителей, состоящих во Внутренней Партии, теоретически не принадлежит к ней. Вступление в обе части Партии производится по результатам экзаменов, проводящихся по достижении шестнадцати лет. В рядах Партии не допускается никакой расовой дискриминации, а также доминирования одной провинции над другой. Евреи, негры, латиноамериканцы, чистокровные индийцы обязательно присутствуют в высших эшелонах Партии, и администрация любого региона обязательно состоит из местных жителей. Ни одну из частей Океании население не воспринимает как колонию, управляемую из далекой столицы. Океания столицы не имеет, и местонахождение главы ее никому не известно. Единственными признаками централизации в ней являются использование английского языка в качестве основного средства общения и новояза – в качестве официального языка. Правители ее объединены не кровным родством или принадлежностью к одному и тому же учению. Действительно, население ее стратифицировано – причем весьма жестко, как может показаться, – по линии наследственности. Здесь существует куда меньшее взаимопроникновение между различными социальными группами, чем при капитализме или даже в доиндустриальную эпоху. Некоторый взаимообмен существует между обеими ветвями Партии, однако он ограничивается исключением слабых членов Внутренней Партии и заменой их амбициозными членами Партии Внешней, продвижение которых делает их безопасными.
Вступление в Партию пролетариев на практике не допускается. Наиболее одаренных среди них, способных создать группы смутьянов, выявляют органы Госмысленадзора и уничтожают. Однако подобное состояние дел не является постоянным, как и не является делом принципа. Партия не является классом в старом смысле этого слова и, следовательно, не ставит целью передачу власти своим детям; если бы не существовало другого способа держать на вершине общества самых способных, она бы подготовила целое поколение из рядов пролетариата. В критические годы тот факт, что в Партии отсутствует элемент наследования власти, во многом позволил нейтрализовать оппозицию. Социалисты старой школы, приученные бороться против так называемых классовых привилегий, восприняли как указание тот факт, что отсутствие в Партии наследственного элемента не делает ее власть постоянной.
Они не осознали то обстоятельство, что непрерывность господства олигархии не обязательно должна носить физический характер, и не заметили, что наследственные аристократии всегда были недолговечными, в то время как принимавшие во власть пришедших со стороны, как, например, католическая церковь, существовали веками и даже тысячелетиями. Сущность олигархического правления состоит не в передаче полномочий от отца сыну, а в определенном мировосприятии и образе жизни, навязанном мертвыми живым. Правящая группа остается правящей группой, пока может назначить своих преемников. Партия озабочена не поддержанием бытия чьей-то кровной линии, но поддержанием собственного бытия. Не важно, в ЧЬИХ именно руках находится власть, главное, чтобы оставалась неизменной структура.
Все верования, привычки, вкусы, эмоции, нравственные позиции нашего времени созданы для того лишь, чтобы поддерживать мистику Партии и не позволять вырваться на свободу истинной природе современного общества. Физическое восстание или приготовительные шаги к нему в наше время невозможны. Со стороны пролетариев бояться нечего. Предоставленные сами себе, они из поколения в поколение и от века к веку будут работать, размножаться и умирать, не только не испытывая потребности восстать, но даже не желая попытаться представить себе, что мир может быть совершенно другим. Они могут стать опасными только в том случае, если развитие производственной техники заставит предоставлять им более качественное образование. Однако так как военное и экономическое соревнования более не актуальны, уровень народного образования потихоньку катится под уклон; мнения масс или отсутствие их считаются несущественными, массам можно даровать интеллектуальную свободу, так как у них нет интеллекта. Но для членов Партии даже малейшие отклонения от генеральной линии по любому самому незначительному поводу являются недопустимыми.
Член Партии от рождения до смерти существует под надзором органов Госмысленадзора. Даже находясь в одиночестве, он не может быть уверенным в том, что за ним не наблюдают.
Спит он или бодрствует, работает или отдыхает, находится в ванне или в постели – член Партии может быть без предупреждения или собственного ведома подвергнут досмотру. Существенно все, чем он занят. С кем дружит, как отдыхает, как обращается с женой и детьми; выражение его лица, когда остается в одиночестве; слова, которые бормочет во сне, и даже характерные для него лично движения – все подвергается тщательному исследованию. Будут выявлены не только его подлинные проступки, но и любые эксцентричные выходки, нервические движения, способные оказаться симптомами внутреннего конфликта. У него нет свободы ни в чем. Однако его действия не регулируются законом или четко сформулированным кодексом поведения. В Океании нет закона. Действия и мысли, за которые, если их обнаружат, человеку грозит верная смерть, формально не запрещены, а бесконечные чистки, аресты, пытки, отсидки в тюрьме и так называемые испарения осуществляются не за совершенные преступления, но для истребления людей, способных в какой-то будущий момент совершить их. Член Партии обязан не только иметь правильное мнение, но и проявлять правильные инстинкты. Многие из мнений и позиций по разным вопросам, которые он должен занимать, никогда не были сформулированы с какой-либо ясностью, чего, впрочем, и невозможно было сделать, не обнажив присущие ангсоцу внутренние противоречия. Если он является человеком, от природы склонным к правоверию (БЛАГОМЫСЛОМ на новоязе), то должен во всех обстоятельствах без малейших сомнений отличать правильное верование и эмоцию от неправильных. Однако сложная умственная подготовка, пройденная в детстве и концентрирующаяся вокруг слов ПРЕСТУПНЕТ, ЧЕРНОБЕЛ и ДВОЕМЫСЛИЕ, не позволяет ему глубоко задумываться над любыми темами.
От члена Партии ожидается, что он не обладает какими-то личными эмоциями и всегда будет находиться в состоянии повышенного энтузиазма. Предполагается, что он всегда будет испытывать ненависть к чужеземным врагам и внутренним изменникам, ликовать по поводу побед и скромно склоняться перед силой и мудростью Партии. Недовольство, рожденное скудной и безрадостной жизнью, выворачивается наизнанку и уничтожается Двухминутками Ненависти, а всякие мысли, способные пробудить скептические и бунтарские настроения, заранее убиваются рано приобретенной внутренней дисциплиной.
Первая и простейшая стадия выработки такой дисциплины, которую можно преподать даже малым детям, называется на новоязе словом ПРЕСТУПНЕТ. Слово это означает способность разом остановиться, словно повинуясь инстинкту, на пороге любой опасной мысли. Понятие это позволяет не увлекаться аналогиями, дает способность различать логические ошибки, не стесняться простейших аргументов, если они присущи ангсоцу, а также испытывать скуку и отвращение к любой последовательности мыслей, способной увести в еретическом направлении. Короче говоря, именем ПРЕСТУПНЕТ называется глупость, имеющая защитное значение. Однако глупостью дело не ограничивается. Напротив, ортодоксия в полном смысле этого слова означает такое же владение собственными ментальными процессами, такой же контроль над ними, какой бывает у иллюзиониста вроде Гудини над своим телом.
Поскольку общество Океании по сути своей зиждется на вере в Большого Брата и на идее предельной безукоризненности и непорочности Партии, но на деле Большой Брат не всесилен, а Партия отнюдь не безукоризненна, возникает потребность в неусыпной и постоянной гибкости в толковании фактов.
Ключевым здесь является слово ЧЕРНОБЕЛ. Подобно многим другим словам новояза это слово обладает двумя противоречащими друг другу значениями. В применении к оппоненту оно означает некрасивую привычку называть черное белым в прямом противоречии с фактами. В применении же к члену Партии оно означает благонамеренную готовность называть черное белым, когда этого требует партийная дисциплина. Однако оно означает еще и способность ВЕРИТЬ в то, что черное – это белое, и, более того, ЗНАТЬ это, забыв о том, что ранее верил в противоположное. Это требует постоянного изменения прошлого и возможно в философской системе, именуемой в новоязе ДВОЕМЫСЛИЕМ.