Слова COMMUNIST INTERNATIONAL (Коммунистический интернационал), например, вызывают в памяти сложную картину всеобщего братства людей: красные флаги, баррикады, бороду Карла Маркса и Парижскую коммуну. Слово COMINTERN (Коминтерн), с другой стороны, подразумевает сплоченную организацию, четко определенное воплощение доктрины. Оно относится к объекту, почти столь же легко узнаваемому и ограниченному в назначении, как стул или стол. Слово COMINTERN нетрудно произнести не задумываясь, единым духом, в то время как словосочетание COMMUNIST INTERNATIONAL обязывает задуматься над ним хотя бы на мгновение. Подобным образом ассоциации, вызываемые такими словами, как MINITRUE (Миниправ), не столь многочисленны и легче поддаются контролю, чем вызываемые полным словосочетанием MINISTRY OF TRUTH. Это обусловлено не только привычкой к сокращению слов в любой возможной ситуации, но и преувеличенной заботой о том, чтобы сделать каждое слово легко произносимым.
В новоязе благозвучие перевешивало любое соображение, кроме точности значения слова. Грамматическая регулярность всегда приносилась в жертву этому соображению, когда это было необходимо. И вполне справедливо, так как превыше всех политических соображений требовались коротко нарезанные слова, обладающие точным значением, которые следовало произносить быстро при минимуме отголосков в уме говорящего. Слова, относящиеся к группе B, даже приобрели силу от того факта, что почти все они были очень похожи. Почти неизменно подобные слова – GOODTHINK, MINIPAX, PROLEFEED, SEXCRIME, JOYCAMP, UNGSOC, BELLYFEEL, THINKPOL и бесчисленные прочие – состояли из двух или трех слогов, причем ударение равным образом распределялось между последним слогом и первым. Использование их поощряло ровный стиль, сразу отрывистый и монотонный. Это соответствовало поставленной цели, заключавшейся в том, чтобы сделать речь – в особенности на идеологическую тему – как можно менее осознаваемой.
В целях повседневной жизни, вне сомнения, необходимо хотя бы иногда сперва подумать, а потом говорить, однако член Партии, произносящий политическое или этическое суждение, должен был выпалить правильное мнение с тою же быстротой, с которой автомат выпускает пули. Новояз предоставлял человеку, обладающему должной подготовкой, безотказный инструмент, а сама текстура слов, наделенных резким звучанием, лишенных приторных красот и согласующихся с духом ангсоца, содействовала процессу.
Этому помогал и небольшой выбор доступных человеку слов. В сравнении с нашим собственным словарь новояза был крошечным, к тому же постоянно изобретались способы его дальнейшего сокращения. И в самом деле, новояз отличался от всех прочих языков тем, что с каждым годом его словарный запас не увеличивался, а сокращался. Достижением считалось каждое сокращение, поскольку чем меньше область потенциального выбора, тем меньше искушение при выборе слова. В конечном счете членораздельную речь следовало свести к функции гортани без задействия мозговых центров. Цель эта откровенно признавалась в слове новояза DUCKSPEAK, означающем «крякать как утка». Подобно многим другим словам группы B, это слово двойственно в своих значениях. Полагая, что прокряканные мнения являются ортодоксальными, оно подразумевает хвалу; когда «Таймс» охарактеризовала одного из партийных ораторов как DOUBLEPLUSGOOD DUCKSPEAKER, это был теплый и ценный комплимент.
СЛОВАРНАЯ ГРУППА C. Словарь этой группы являлся дополнительным для остальных групп и полностью состоял из научных и технических терминов. Они напоминали используемую сегодня терминологию и были сконструированы на основе тех же корней, однако при условии соблюдения максимальной точности и лишения их нежелательных значений. Они подчинялись тем же грамматическим правилам, что и слова двух других групп. Очень немногие из слов группы C присутствовали в повседневной либо в политической речи. Любой научный или технический работник мог найти среди слов этой группы термины, необходимые для повседневной деятельности, и пользоваться лишь малой толикой слов из других групп. Лишь немногие слова присутствовали во всех трех группах; кроме того, вообще не было слов, характеризующих науку как образ мышления, как умственную деятельность, вне зависимости от научной отрасли. Более того, не существовало слова со значением «наука», поскольку все функции его в достаточной мере покрывались словом UNGSOC.
Из дальнейшего изложения станет ясно, что новояз практически не допускал возможности сформулировать неортодоксальные идеи, кроме самых примитивных. Конечно, он позволял произносить ереси самого грубого разбора, находящиеся на уровне богохульства. Например, можно было сказать, что BIG BROTHER IS UNGOOD. Однако выражение это, для ортодоксального уха содержащее самоочевидную абсурдность, не могло быть поддержано разумным обсуждением по причине отсутствия нужных слов. Враждебные ангсоцу идеи могли быть выражены лишь в самой нечеткой форме, с помощью самых общих терминов, которые в соединении осуждали самую широкую группу ересей, не определяя их конкретно.
На самом деле, использовать новояз в неортодоксальных целях возможно было только с помощью незаконного перевода некоторых слов обратно на старояз. Например, фраза ALL MANS ARE EQUAL (все люди равны) могла существовать и в новоязе, но только в том смысле, как и в староязе ALL MEN ARE REDHAIRED (все люди рыжи). Она не содержала грамматической ошибки, но выражала ощутимую UNTRUTH – то есть что все люди имеют одинаковый рост, вес или силу. Концепция политического равенства уже не существовала, и слово EQUAL потеряло это свое вторичное значение.
В 1984 году, когда старояз еще являлся нормальным средством общения, теоретически существовала опасность, что использующий слова новояза может помнить их первоначальное значение. В действительности любой человек, практикующий DOUBLETHINK (ДВОЕМЫСЛИЕ), мог избежать этого, но по прошествии пары поколений должна была исчезнуть сама возможность подобного ляпсуса. Личность, воспитанная на новоязе в качестве единственного языка, не должна была знать, что слово EQUAL некогда учитывало и равенство политических свобод или что слово FREE когда-то можно было трактовать как «интеллектуальную свободу»: так человек, незнакомый с шахматами, не подозревает о наличии вторых значений в названиях шахматных фигур QUEEN (ферзь) и ROOK (ладья). Кроме того, люди могли бы совершить множество преступлений и ошибок, просто потому что те утратили свои названия – их невозможно было представить себе. Следовало ожидать, что с течением времени определяющие черты новояза станут все более и более выраженными – количество слов в нем уменьшится, значения их обретут все большую четкость, и соответственно возможность употребить их неправильным образом будет становиться все более незначительной.
Когда старояз оказался бы навсегда побежден и отброшен, была бы разорвана последняя связь, соединяющая нас с прошлым. История к этому моменту уже была переписана заново, однако избежавшие должной цензуры фрагменты литературных произведений прошлых столетий обнаруживались в различных местах, и люди, еще владеющие староязом, смогли читать их. В будущем подобные фрагменты, даже если им суждено уцелеть, стали бы непонятными и непереводимыми. Перевод любых отрывков, написанных на староязе, на новояз, был невозможен, если только они не описывали какой-то технический процесс или не содержали ортодоксальных мыслей (GOODTHINKFUL, так это звучит на новоязе) сами по себе. На практике это означало, что ни одну книгу, написанную приблизительно ранее 1960 года, нельзя было перевести полностью. Дореволюционную литературу можно было подвергнуть только идеологическому переводу – то есть изменению смысла, а не только языка. Воспользуемся в качестве примера хорошо известным отрывком из Декларации независимости:
WE HOLD THESE TRUTHS TO BE SELF-EVIDENT, THAT ALL MEN ARE CREATED EQUAL, THAT THEY ARE ENDOWED BY THEIR CREATOR WITH CERTAIN INALIENABLE RIGHTS, THAT AMONG THESE ARE LIFE, LIBERTY, AND THE PURSUIT OF HAPPINESS. THAT TO SECURE THESE RIGHTS, GOVERNMENTS ARE INSTITUTED AMONG MEN, DERIVING THEIR JUST POWERS FROM THE CONSENT OF THE GOVERNED. THAT WHENEVER ANY FORM OF GOVERNMENT BECOMES DESTRUCTIVE OF THESE ENDS, IT IS THE RIGHT OF THE PEOPLE TO ALTER OR TO ABOLISH IT, AND TO INSTITUTE NEW GOVERNMENT…
Эти слова было бы невозможно перевести на новояз, придерживаясь смысла оригинала. Самый ближайший по смыслу перевод должен был поглотить весь отрывок одним-единственным словом CRIMETHINK. Полный перевод мог быть сделан только идеологическим методом, который превратил бы слова Джефферсона в панегирик абсолютизму.
Существенная доля литературы прошлого уже подверглась подобной обработке. Соображения престижа заставили сохранить память о некоторых исторических деятелях, приведя их работы в соответствие с философией ангсоца. Произведения таких писателей, как Шекспир, Мильтон, Свифт, Байрон, Диккенс и некоторых других находились в процессе перевода; после завершения этого процесса оригинальные тексты вместе со всеми остатками литературы прошлого были бы уничтожены. Это было дело неспешное и трудное, и невозможно было ожидать, что оно будет закончено до истечения первого или второго десятилетия двадцать первого века. Кроме того, существовало большое количество чисто утилитарной литературы – необходимых технических справочников и так далее, – с которой следовало обойтись примерно таким же образом. И именно для того, чтобы дать достаточно времени на предварительный перевод, публикация окончательного варианта новояза была назначена на такую далеко отстоящую от нас дату: 2050 год.
КОНЕЦ