| The secret accumulation of knowledge--a gradual spread of enlightenment--ultimately a proletarian rebellion--the overthrow of the Party. | Тайно накапливать знания... просвещать массы... затем пролетарское восстание... свержение партии. |
| You foresaw yourself that that was what it would say. It is all nonsense. | Вы сами догадывались, что там сказано дальше. |
| The proletarians will never revolt, not in a thousand years or a million. | Пролетарии никогда не восстанут -- ни через тысячу лет, ни через миллион. |
| They cannot. | Они не могут восстать. |
| I do not have to tell you the reason: you know it already. | Причину вам объяснять не надо; вы сами знаете. |
| If you have ever cherished any dreams of violent insurrection, you must abandon them. | И если вы тешились мечтами о вооруженном восстании -- оставьте их. |
| There is no way in which the Party can be overthrown. | Никакой возможности свергнуть партию нет. |
| The rule of the Party is for ever. | Власть партии -- навеки. |
| Make that the starting-point of your thoughts.' | Возьмите это за отправную точку в ваших размышлениях. |
| He came closer to the bed. | О'Брайен подошел ближе к койке. |
| 'For ever!' he repeated. 'And now let us get back to the question of "how" and "why". | -- Навеки! -- повторил он. -- А теперь вернемся к вопросам "как?" и "зачем?". |
| You understand well enough HOW the Party maintains itself in power. | Вы более или менее поняли, как партия сохраняет свою власть. |
| Now tell me WHY we cling to power. | Теперь скажите мне, для чего мы держимся за власть. |
| What is our motive? | Каков побудительный мотив? |
| Why should we want power? Go on, speak,' he added as Winston remained silent. | Г оворите же, -- приказал он молчавшему Уинстону. |
| Nevertheless Winston did not speak for another moment or two. | Тем не менее Уинстон медлил. |
| A feeling of weariness had overwhelmed him. | Его переполняла усталость. |
| The faint, mad gleam of enthusiasm had come back into O'Brien's face. | А в глазах О'Брайена опять зажегся тусклый безумный огонек энтузиазма. |
| He knew in advance what O'Brien would say. That the Party did not seek power for its own ends, but only for the good of the majority. | Он заранее знал, что скажет О'Брайен: что партия ищет власти не ради нее самой, а ради блага большинства. |
| That it sought power because men in the mass were frail, cowardly creatures who could not endure liberty or face the truth, and must be ruled over and systematically deceived by others who were stronger than themselves. | Ищет власти, потому что люди в массе своей -слабые, трусливые создания, они не могут выносить свободу, не могут смотреть в лицо правде, поэтому ими должны править и систематически их обманывать те, кто сильнее их. |
| That the choice for mankind lay between freedom and happiness, and that, for the great bulk of mankind, happiness was better. | Что человечество стоит перед выбором: свобода или счастье, и для подавляющего большинства счастье -- лучше. |
| That the party was the eternal guardian of the weak, a dedicated sect doing evil that good might come, sacrificing its own happiness to that of others. | Что партия -- вечный опекун слабых, преданный идее орден, который творит зло во имя добра, жертвует собственным счастьем ради счастья других. |
| The terrible thing, thought Winston, the terrible thing was that when O'Brien said this he would believe it. | Самое ужасное, думал Уинстон, самое ужасное -- что, когда О'Брайен скажет это, он сам себе поверит. |
| You could see it in his face. | Это видно по его лицу. |
| O'Brien knew everything. | О'Брайен знает все. |
| A thousand times better than Winston he knew what the world was really like, in what degradation the mass of human beings lived and by what lies and barbarities the Party kept them there. | Знает в тысячу раз лучше Уинстона, в каком убожестве живут люди, какой ложью и жестокостью партия удерживает их в этом состоянии. |
| He had understood it all, weighed it all, and it made no difference: all was justified by the ultimate purpose. | Он понял все, все оценил и не поколебался в своих убеждениях: все оправдано конечной целью. |
| What can you do, thought Winston, against the lunatic who is more intelligent than yourself, who gives your arguments a fair hearing and then simply persists in his lunacy? | Что ты можешь сделать, думал Уинстон, против безумца, который умнее тебя, который беспристрастно выслушивает твои аргументы и продолжает упорствовать в своем безумии? |
| 'You are ruling over us for our own good,' he said feebly. 'You believe that human beings are not fit to govern themselves, and therefore—' | -- Вы правите нами для нашего блага, -- слабым голосом сказал он. -- Вы считаете, что люди не способны править собой, и поэтому... |
| He started and almost cried out. | Он вздрогнул и чуть не закричал. |
| A pang of pain had shot through his body. | Боль пронзила его тело. |
| O'Brien had pushed the lever of the dial up to thirty-five. | О'Брайен поставил рычаг на тридцать пять. |
| 'That was stupid, Winston, stupid!' he said. 'You should know better than to say a thing like that.' | -- Глупо, Уинстон, глупо! -- сказал он. -- Я ожидал от вас лучшего ответа. |
| He pulled the lever back and continued: | Он отвел рычаг обратно и продолжал: |
| 'Now I will tell you the answer to my question. | -- Теперь я сам отвечу на этот вопрос. |
| It is this. | Вот как. |
| The Party seeks power entirely for its own sake. | Партия стремится к власти исключительно ради нее самой. |
| We are not interested in the good of others; we are interested solely in power. | Нас не занимает чужое благо, нас занимает только власть. |
| Not wealth or luxury or long life or happiness: only power, pure power. | Ни богатство, ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье -- только власть, чистая власть. |
| What pure power means you will understand presently. | Что означает чистая власть, вы скоро поймете. |
| We are different from all the oligarchies of the past, in that we know what we are doing. | Мы знаем, что делаем, и в этом наше отличие от всех олигархий прошлого. |