| It's merely a question of self-discipline, reality-control. | Это только вопрос самодисциплины, управления реальностью. |
| But in the end there won't be any need even for that. | Но в конце концов и в них нужда отпадет. |
| The Revolution will be complete when the language is perfect. | Революция завершится тогда, когда язык станет совершенным. |
| Newspeak is Ingsoc and Ingsoc is Newspeak,' he added with a sort of mystical satisfaction. 'Has it ever occurred to you, Winston, that by the year 2050, at the very latest, not a single human being will be alive who could understand such a conversation as we are having now?' | Новояз -- это ангсоц, ангсоц -- это новояз, -проговорил он с какой-то религиозной умиротворенностью. -- Приходило ли вам в голову, Уинстон, что к две тысячи пятидесятому году, а то и раньше, на земле не останется человека, который смог бы понять наш с вами разговор? |
| 'Except—' began Winston doubtfully, and he stopped. | -- Кроме... -- с сомнением начал Уинстон и осекся. |
| It had been on the tip of his tongue to say 'Except the proles,' but he checked himself, not feeling fully certain that this remark was not in some way unorthodox. | У него чуть не сорвалось с языка: "кроме пролов", но он сдержался, не будучи уверен в дозволительности этого замечания. |
| Syme, however, had divined what he was about to say. | Сайм, однако, угадал его мысль. |
| 'The proles are not human beings,' he said carelessly. 'By 2050--earlier, probably--all real knowledge of Oldspeak will have disappeared. | -- Пролы -- не люди, -- небрежно парировал он. -- К две тысячи пятидесятому году, если не раньше, по-настоящему владеть староязом не будет никто. |
| The whole literature of the past will have been destroyed. | Вся литература прошлого будет уничтожена. |
| Chaucer, Shakespeare, Milton, Byron--they'll exist only in Newspeak versions, not merely changed into something different, but actually changed into something contradictory of what they used to be. | Чосер, Шекспир, Мильтон, Байрон останутся только в новоязовском варианте, превращенные не просто в нечто иное, а в собственную противоположность. |
| Even the literature of the Party will change. | Даже партийная литература станет иной. |
| Even the slogans will change. | Даже лозунги изменятся. |
| How could you have a slogan like "freedom is slavery" when the concept of freedom has been abolished? | Откуда взяться лозунгу "Свобода -- это рабство", если упразднено само понятие свободы? |
| The whole climate of thought will be different. | Атмосфера мышления станет иной. |
| In fact there will be no thought, as we understand it now. | Мышления в нашем современном значении вообще не будет. |
| Orthodoxy means not thinking--not needing to think. | Правоверный не мыслит -- не нуждается в мышлении. |
| Orthodoxy is unconsciousness.' | Правоверность -- состояние бессознательное. |
| One of these days, thought Winston with sudden deep conviction, Syme will be vaporized. | В один прекрасный день, внезапно решил Уинстон, Сайма распылят. |
| He is too intelligent. | Слишком умен. |
| He sees too clearly and speaks too plainly. | Слишком глубоко смотрит и слишком ясно выражается. |
| The Party does not like such people. | Партия таких не любит. |
| One day he will disappear. | Однажды он исчезнет. |
| It is written in his face. | У него это на лице написано. |
| Winston had finished his bread and cheese. | Уинстон доел свой хлеб и сыр. |
| He turned a little sideways in his chair to drink his mug of coffee. | Чуть повернулся на стуле, чтобы взять кружку с кофе. |
| At the table on his left the man with the strident voice was still talking remorselessly away. | За столиком слева немилосердно продолжал свои разглагольствования мужчина со скрипучим голосом. |
| A young woman who was perhaps his secretary, and who was sitting with her back to Winston, was listening to him and seemed to be eagerly agreeing with everything that he said. | Молодая женщина -- возможно, секретарша -внимала ему и радостно соглашалась с каждым словом. |
| From time to time Winston caught some such remark as 'I think you're so right, I do so agree with you', uttered in a youthful and rather silly feminine voice. | Время от времени до Уинстона долетал ее молодой и довольно глупый голос, фразы вроде "Как это верно!" |
| But the other voice never stopped for an instant, even when the girl was speaking. | Мужчина не умолкал ни на мгновение -- даже когда говорила она. |
| Winston knew the man by sight, though he knew no more about him than that he held some important post in the Fiction Department. | Уинстон встречал его в министерстве и знал, что он занимает какую-то важную должность в отделе литературы. |
| He was a man of about thirty, with a muscular throat and a large, mobile mouth. | Это был человек лет тридцати, с мускулистой шеей и большим подвижным ртом. |
| His head was thrown back a little, and because of the angle at which he was sitting, his spectacles caught the light and presented to Winston two blank discs instead of eyes. | Он слегка откинул голову, и в таком ракурсе Уинстон видел вместо его глаз пустые блики света, отраженного очками. |
| What was slightly horrible, was that from the stream of sound that poured out of his mouth it was almost impossible to distinguish a single word. | Жутковато делалось оттого, что в хлеставшем изо рта потоке звуков невозможно было поймать ни одного слова. |
| Just once Winston caught a phrase--'complete and final elimination of Goldsteinism'--jerked out very rapidly and, as it seemed, all in one piece, like a line of type cast solid. | Только раз Уинстон расслышал обрывок фразы: "полная и окончательная ликвидация голдстейновщины" -- обрывок выскочил целиком, как отлитая строка в линотипе. |
| For the rest it was just a noise, a quack-quack-quacking. | В остальном это был сплошной шум --кря-кря-кря. |
| And yet, though you could not actually hear what the man was saying, you could not be in any doubt about its general nature. | Речь нельзя было разобрать, но общий характер ее не вызывал ни каких сомнений. |
| He might be denouncing Goldstein and demanding sterner measures against thought-criminals and saboteurs, he might be fulminating against the atrocities of the Eurasian army, he might be praising Big Brother or the heroes on the Malabar front--it made no difference. | Метал ли он громы против Голдстейна и требовал более суровых мер против мыслепреступников и вредителей, возмущался ли зверствами евразийской военщины, восхвалял ли Старшего Брата и героев Малабарского фронта -- значения не имело. |
| Whatever it was, you could be certain that every word of it was pure orthodoxy, pure Ingsoc. | В любом случае каждое его слово было -чистая правоверность, чистый ангсоц. |
| As he watched the eyeless face with the jaw moving rapidly up and down, Winston had a curious feeling that this was not a real human being but some kind of dummy. |