| In the room over Mr Charrington's shop, when they could get there, Julia and Winston lay side by side on a stripped bed under the open window, naked for the sake of coolness. | В комнате над лавкой мистера Чаррингтона Джулия и Уинстон ложились на незастланную кровать и лежали под окном голые из-за жары. |
| The rat had never come back, but the bugs had multiplied hideously in the heat. | Крыса больше не появлялась, но клоп плодился в тепле ужасающе. |
| It did not seem to matter. | Их это не трогало. |
| Dirty or clean, the room was paradise. | Грязная ли, чистая ли, комната была раем. |
| As soon as they arrived they would sprinkle everything with pepper bought on the black market, tear off their clothes, and make love with sweating bodies, then fall asleep and wake to find that the bugs had rallied and were massing for the counter-attack. | Едва переступив порог, они посыпали все перцем, купленным на черном рынке, скидывали одежду и, потные, предавались любви; потом их смаривало, а проснувшись, они обнаруживали, что клопы воспряли и стягиваются для контратаки. |
| Four, five, six--seven times they met during the month of June. | Четыре, пять, шесть... семь раз встречались они так в июне. |
| Winston had dropped his habit of drinking gin at all hours. | Уинстон избавился от привычки пить джин во всякое время дня. |
| He seemed to have lost the need for it. | И как будто не испытывал в нем потребности. |
| He had grown fatter, his varicose ulcer had subsided, leaving only a brown stain on the skin above his ankle, his fits of coughing in the early morning had stopped. | Он пополнел, варикозная язва его затянулась, оставив после себя только коричневое пятно над щиколоткой; прекратились и утренние приступы кашля. |
| The process of life had ceased to be intolerable, he had no longer any impulse to make faces at the telescreen or shout curses at the top of his voice. | Процесс жизни перестал быть невыносимым; Уинстона уже не подмывало, как раньше, скорчить рожу телекрану или выругаться во весь голос. |
| Now that they had a secure hiding-place, almost a home, it did not even seem a hardship that they could only meet infrequently and for a couple of hours at a time. | Теперь, когда у них было надежное пристанище, почти свой дом, не казалось лишением даже то, что приходить сюда они могут только изредка и на каких-нибудь два часа. |
| What mattered was that the room over the junk-shop should exist. | Важно было, что у них есть эта комната над лавкой старьевщика. |
| To know that it was there, inviolate, was almost the same as being in it. | Знать, что она есть и неприкосновенна, -- почти то же самое, что находиться в ней. |
| The room was a world, a pocket of the past where extinct animals could walk. | Комната была миром, заказником прошлого, где могут бродить вымершие животные. |
| Mr Charrington, thought Winston, was another extinct animal. | Мистер Чаррингтон тоже вымершее животное, думал Уинстон. |
| He usually stopped to talk with Mr Charrington for a few minutes on his way upstairs. | По дороге наверх он останавливался поговорить с хозяином. |
| The old man seemed seldom or never to go out of doors, and on the other hand to have almost no customers. | Старик, по-видимому, редко выходил на улицу, если вообще выходил; с другой стороны, и покупателей у него почти не бывало. |
| He led a ghostlike existence between the tiny, dark shop, and an even tinier back kitchen where he prepared his meals and which contained, among other things, an unbelievably ancient gramophone with an enormous horn. | Незаметная жизнь его протекала между крохотной темной лавкой и еще более крохотной кухонькой в тылу, где он стряпал себе еду и где стоял среди прочих предметов невероятно древний граммофон с огромнейшим раструбом. |
| He seemed glad of the opportunity to talk. | Старик был рад любому случаю поговорить. |
| Wandering about among his worthless stock, with his long nose and thick spectacles and his bowed shoulders in the velvet jacket, he had always vaguely the air of being a collector rather than a tradesman. | Длинноносый и сутулый, в толстых очках и бархатном пиджаке, он бродил среди своих бесполезных товаров, похожий скорее на коллекционера, чем на торговца. |
| With a sort of faded enthusiasm he would finger this scrap of rubbish or that--a china bottle-stopper, the painted lid of a broken snuffbox, a pinchbeck locket containing a strand of some long-dead baby's hair--never asking that Winston should buy it, merely that he should admire it. | С несколько остывшим энтузиазмом он брал в руку тот или иной пустяк -- фарфоровую затычку для бутылки, разрисованную крышку бывшей табакерки, латунный медальон с прядкой волос неведомого и давно умершего ребенка, -- не купить предлагая Уинстону, а просто полюбоваться. |
| To talk to him was like listening to the tinkling of a worn-out musical-box. | Беседовать с ним было все равно что слушать звон изношенной музыкальной шкатулки. |
| He had dragged out from the corners of his memory some more fragments of forgotten rhymes. | Он извлек из закоулков своей памяти еще несколько забытых детских стишков. |
| There was one about four and twenty blackbirds, and another about a cow with a crumpled horn, and another about the death of poor Cock Robin. | Один был: "Птицы в пироге", другой про корову с гнутым рогом, а еще один про смерть малиновки. |
| 'It just occurred to me you might be interested,' he would say with a deprecating little laugh whenever he produced a new fragment. | "Я подумал, что вам зто может быть интересно", -- говорил он с неодобрительным смешком, воспроизведя очередной отрывок. |
| But he could never recall more than a few lines of any one rhyme. | Но ни в одном стихотворении он не мог припомнить больше двух-трех строк. |
| Both of them knew--in a way, it was never out of their minds that what was now happening could not last long. | Они с Джулией понимали -- и, можно сказать, все время помнили, -- что долго продолжаться это не может. |
| There were times when the fact of impending death seemed as palpable as the bed they lay on, and they would cling together with a sort of despairing sensuality, like a damned soul grasping at his last morsel of pleasure when the clock is within five minutes of striking. | В иные минуты грядущая смерть казалась не менее ощутимой, чем кровать под ними, и они прижимались друг к другу со страстью отчаяния -- как обреченный хватает последние крохи наслаждения за пять минут до боя часов. |
| But there were also times when they had the illusion not only of safety but of permanence. | Впрочем, бывали такие дни, когда они тешили себя иллюзией не только безопасности, но и постоянства. |
| So long as they were actually in this room, they both felt, no harm could come to them. | Им казалось, что в этой комнате с ними не может случиться ничего плохого. |
| Getting there was difficult and dangerous, but the room itself was sanctuary. | Добираться сюда трудно и опасно, но сама комната -- убежище. |
| It was as when Winston had gazed into the heart of the paperweight, with the feeling that it would be possible to get inside that glassy world, and that once inside it time could be arrested. | С похожим чувством Уинстон вглядывался однажды в пресс-папье: казалось, что можно попасть в сердцевину стеклянного мира и, когда очутишься там, время остановится. |
| Often they gave themselves up to daydreams of escape. | Они часто предавались грезам о спасении. |
| Their luck would hold indefinitely, and they would carry on their intrigue, just like this, for the remainder of their natural lives. | Удача их не покинет, и роман их не кончится, пока они не умрут своей смертью. |
| Or Katharine would die, and by subtle manoeuvrings Winston and Julia would succeed in getting married. | Или Кэтрин отправится на тот свет, и путем разных ухищрений Уинстон с Джулией добьются разрешения на брак. |
| Or they would commit suicide together. | Или они вместе покончат с собой. |
| Or they would disappear, alter themselves out of recognition, learn to speak with proletarian accents, get jobs in a factory and live out their lives undetected in a back-street. |