| The man was led out, walking unsteadily, with head sunken, nursing his crushed hand, all the fight had gone out of him. | Арестованного вывели: он больше не противился и шел еле-еле, повесив голову и поддерживая изувеченную руку. |
| A long time passed. | Прошло много времени. |
| If it had been midnight when the skull-faced man was taken away, it was morning: if morning, it was afternoon. | Если человека с лицом-черепом увели ночью, то сейчас было утро; если увели утром -- значит, приближался вечер. |
| Winston was alone, and had been alone for hours. | Уинстон был один, уже несколько часов был один. |
| The pain of sitting on the narrow bench was such that often he got up and walked about, unreproved by the telescreen. | От сидения на узкой скамье иногда начиналась такая боль, что он вставал и ходил по камере, и телекран не кричал на него. |
| The piece of bread still lay where the chinless man had dropped it. | Кусок хлеба до сих пор лежал там, где его уронил человек без подбородка. |
| At the beginning it needed a hard effort not to look at it, but presently hunger gave way to thirst. | Вначале было очень трудно не смотреть на хлеб, но в конце концов голод оттеснила жажда. |
| His mouth was sticky and evil-tasting. | Во рту было липко и противно. |
| The humming sound and the unvarying white light induced a sort of faintness, an empty feeling inside his head. | Из-за гудения и ровного белого света он чувствовал дурноту, какую-то пустоту в голове. |
| He would get up because the ache in his bones was no longer bearable, and then would sit down again almost at once because he was too dizzy to make sure of staying on his feet. | Он вставал, когда боль в костях от неудобной лавки становилась невыносимой, и почти сразу снова садился, потому что кружилась голова и он боялся упасть. |
| Whenever his physical sensations were a little under control the terror returned. | Стоило ему более или менее отвлечься от чисто физических неприятностей, как возвращался ужас. |
| Sometimes with a fading hope he thought of O'Brien and the razor blade. | Иногда, со слабеющей надеждой, он думал о бритве и О'Брайене. |
| It was thinkable that the razor blade might arrive concealed in his food, if he were ever fed. | Он допускал мысль, что бритву могут передать в еде, если ему вообще дадут есть. |
| More dimly he thought of Julia. | О Джулии он думал более смутно. |
| Somewhere or other she was suffering perhaps far worse than he. | Так или иначе, она страдает и, может быть, больше его. |
| She might be screaming with pain at this moment. | Может быть, в эту секунду она кричит от боли. |
| He thought: | Он подумал: |
| 'If I could save Julia by doubling my own pain, would I do it? | "Если бы я мог спасти Джулию, удвоив собственные мучения, согласился бы я на это? |
| Yes, I would.' | Да, согласился бы". |
| But that was merely an intellectual decision, taken because he knew that he ought to take it. | Но решение это было чисто умственное и принято потому, что он считал нужным его принять. |
| He did not feel it. | Он его не чувствовал. |
| In this place you could not feel anything, except pain and foreknowledge of pain. | В таком месте чувств не остается, есть только боль и предчувствие боли. |
| Besides, was it possible, when you were actually suffering it, to wish for any reason that your own pain should increase? | Да и возможно ли, испытывая боль, желать по какой бы то ни было причине, чтобы она усилилась? |
| But that question was not answerable yet. | Но на этот вопрос он пока не мог ответить. |
| The boots were approaching again. | Снова послышались шаги. |
| The door opened. | Дверь открылась. |
| O'Brien came in. | Вошел О'Брайен. |
| Winston started to his feet. | Уинстон вскочил на ноги. |
| The shock of the sight had driven all caution out of him. | Он был настолько поражен, что забыл всякую осторожность. |
| For the first time in many years he forgot the presence of the telescreen. | Впервые за много лет он не подумал о-том, что рядом телекран. |
| ' They've got you too!' he cried. | -- И вы у них! -- закричал он. |
| 'They got me a long time ago,' said O'Brien with a mild, almost regretful irony. | -- Я давно у них, -- ответил О'Брайен с мягкой иронией, почти с сожалением. |
| He stepped aside. | Он отступил в сторону. |
| From behind him there emerged a broad-chested guard with a long black truncheon in his hand. | Из-за его спины появился широкоплечий надзиратель с длинной черной дубинкой в руке. |
| 'You know this, Winston,' said O'Brien. 'Don't deceive yourself. | -- Вы знали это, Уинстон, -- сказал О'Брайен. -- Не обманывайте себя. |
| You did know it--you have always known it.' | Вы знали это... всегда знали. |
| Yes, he saw now, he had always known it. | Да, теперь он понял: он всегда это знал. |
| But there was no time to think of that. | Но сейчас об этом некогда было думать. |
| All he had eyes for was the truncheon in the guard's hand. | Сейчас он видел только одно: дубинку в руке надзирателя. |
| It might fall anywhere; on the crown, on the tip of the ear, on the upper arm, on the elbow— | Она может обрушиться куда угодно: на макушку, на ухо, на плечо, на локоть... |
| The elbow! | По локтю! |
| He had slumped to his knees, almost paralysed, clasping the stricken elbow with his other hand. | Почти парализованный болью, Уинстон повалился на колени, схватившись за локоть. |
| Everything had exploded into yellow light. | Все вспыхнуло желтым светом. |
| Inconceivable, inconceivable that one blow could cause such pain! | Немыслимо, немыслимо, чтобы один удар мог причинить такую боль! |
| The light cleared and he could see the other two looking down at him. | Желтый свет ушел, и он увидел, что двое смотрят на него сверху. |
| The guard was laughing at his contortions. | Охранник смеялся над его корчами. |
| One question at any rate was answered. | Одно по крайней мере стало ясно. |
| Never, for any reason on earth, could you wish for an increase of pain. | Ни за что, ни за что на свете ты не захочешь, чтобы усилилась боль. |
| Of pain you could wish only one thing: that it should stop. | От боли хочешь только одного: чтобы она кончилась. |
| Nothing in the world was so bad as physical pain. | Нет ничего хуже в жизни, чем физическая боль. |
| In the face of pain there are no heroes, no heroes, he thought over and over as he writhed on the floor, clutching uselessly at his disabled left arm. |