| How many times he had been beaten, how long the beatings had continued, he could not remember. | Сколько раз его били и подолгу ли, он не мог вспомнить. |
| Always there were five or six men in black uniforms at him simultaneously. | Каждый раз им занимались человек пять или шесть в черной форме. |
| Sometimes it was fists, sometimes it was truncheons, sometimes it was steel rods, sometimes it was boots. | Били кулаками, били дубинками, били стальными прутьями, били ногами. |
| There were times when he rolled about the floor, as shameless as an animal, writhing his body this way and that in an endless, hopeless effort to dodge the kicks, and simply inviting more and yet more kicks, in his ribs, in his belly, on his elbows, on his shins, in his groin, in his testicles, on the bone at the base of his spine. | Бывало так, что он катался по полу, бесстыдно, как животное, извивался ужом, тщетно пытаясь уклониться от пинков, и только вызывал этим все новые пинки -- в ребра, в живот, по локтям, по лодыжкам, в пах, в мошонку, в крестец. |
| There were times when it went on and on until the cruel, wicked, unforgivable thing seemed to him not that the guards continued to beat him but that he could not force himself into losing consciousness. | Бывало так, что это длилось и длилось без конца, и самым жестоким, страшным, непростительным казалось ему не то, что его продолжают бить, а то, что он не может потерять сознание. |
| There were times when his nerve so forsook him that he began shouting for mercy even before the beating began, when the mere sight of a fist drawn back for a blow was enough to make him pour forth a confession of real and imaginary crimes. | Бывало так, что мужество совсем покидало его, он начинал молить о пощаде еще до побоев и при одном только виде поднятого кулака каялся во всех грехах, подлинных и вымышленных. |
| There were other times when he started out with the resolve of confessing nothing, when every word had to be forced out of him between gasps of pain, and there were times when he feebly tried to compromise, when he said to himself: | Бывало так, что начинал он с твердым решением ничего не признавать, и каждое слово вытягивали из него вместе со стонами боли; бывало и так, что он малодушно заключал с собой компромисс, говорил себе: |
| ' I will confess, but not yet. | "Я признаюсь, но не сразу. |
| I must hold out till the pain becomes unbearable. | Буду держаться, пока боль не станет невыносимой. |
| Three more kicks, two more kicks, and then I will tell them what they want.' | Еще три удара, еще два удара, и я скажу все, что им надо". |
| Sometimes he was beaten till he could hardly stand, then flung like a sack of potatoes on to the stone floor of a cell, left to recuperate for a few hours, and then taken out and beaten again. | Иногда после избиения он едва стоял на ногах; его бросали, как мешок картофеля, на пол камеры и, дав несколько часов передышки, чтобы он опомнился, снова уводили бить. |
| There were also longer periods of recovery. | Случались и более долгие перерывы. |
| He remembered them dimly, because they were spent chiefly in sleep or stupor. | Их он помнил смутно, потому что почти все время спал или пребывал в оцепенении. |
| He remembered a cell with a plank bed, a sort of shelf sticking out from the wall, and a tin wash-basin, and meals of hot soup and bread and sometimes coffee. | Он помнил камеру с дощатой лежанкой, прибитой к стене, и тонкой железной раковиной, помнил еду -- горячий суп с хлебом, иногда кофе. |