Б..М. Кризисная экономика России: рубеж тысячелетий. СПб., 1997. С. 121.]
Между тем правительство сделало еще один шаг. «…Мы, — пишет Е. Т. Гайдар, — временно отменили ограничения на импорт, установив НУЛЕВОЙ ИМПОРТНЫЙ ТАРИФ» [Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С. 54]
Это означает, что Россия настежь распахнула свои двери для иностранных товаров, то есть для товарной интервенции. Подобную меру Е. Т. Гайдар объясняет стремлением «хоть как-то наполнить магазины» [Там же.].
Но вот откровение одного из его «товарищей по партии» — Сергея Борисовича Станкевича. Подчеркивая, что переход к рыночной экономике предполагает «первоначальное накопление капитала», он ставил вопрос: «Каким образом это накопление капитала может происходить в нашей стране?». И давал на него следующий ответ: «Только одним способом — ввозом потребительских товаров в страну из-за рубежа» и «реализацией их здесь за рубли с учетом гигантского разрыва курса рубля и доллара». [Станкевич С. «Первая волна перемен иссякла» // Российская газета 1991. 13 марта]
Таким образом, «товарная интервенция» рассматривалась «реформаторами» не столько как средство «хоть как-то наполнить магазины», сколько как один из важнейших источников «накопления капитала», после чего должна была последовать приватизация. [Там же] Яснее некуда.
1 января 1992 г. на страницах «Российской газеты» появилась статья Р. И. Хасбулатова под названием «Уже в 1992 году вы увидите перемены к лучшему». [Хасбулатов Р. И. Уже в 1992 году вы увидите перемены к лучшему // Российская газета 1992. 1 января. ] Не прошло и двух недель, как оптимизм спикера сменился пессимизмом. 13-го на заседании Верховного Совета он выступил с критикой «шоковой терапии» [Амвросов И. Двадцать месяцев вражды: предыстория событий 21 сентября — 4 октября 1993 г. // Век XX и мир. 1994 [№ 7-12 | Хроника текущих событий. 93-октябрь, Москва С. 36], а 15-го на страницах «Известий» заявил: «Уже можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство». [Чугаев С. Реформы должна делать команда, а не вольные стрелки // Известия 1992 15 января]
В таких условиях аналитический центр «РФ-политика», одним из сотрудников которого был уже упоминавшийся А. Урманов[Бабурин С, Голик Ю, Шашвиашвили И, Энгвер Н. Агенты влияния. Кто и что скрывается за этими таинственными словами // Советская Россия. 1992 21 ноября. ], забил тревогу. 22 января из его стен вышла записка «Номенклатурное подполье берет под контроль администрацию президента. Реформы под угрозой срыва». [Реванш. Недопереворот: версия центра РФ-политика. М., 1994 С. 18–33.] 23 февраля появилась записка «Номенклатурный реванш за фасадом антиноменклатурной революции». [Там же. С. 34–81.]
Оба документа призывали очистить органы власти от откровенных и скрытых противников взятого правительством курса реформ.
Понимая, что следствием «шоковой терапии» будет рост оппозиционных настроений, Б. Н. Ельцин и его окружение стали задумываться о необходимости усиления президентской власти. [Чугаев С. Президент России готов провести референдум по вопросам о земле и новой конституции // Известия. 1992. 13 мая.]
К этому времени уже велась работа над новой Конституцией. [Аваньян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность М, 1997; Шаблинский И.Г. Пределы власти: борьба за российскую конституционную реформу (1989–1995). М., 1997.] Подготовленный проект, который обычно связывают с именем Олега Германовича Румянцева[Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 241.], предусматривал баланс сил между парламентом и президентом. [Конституция Российской Федерации. Проект // Аргументы и факты. 1992. № 12. 25 марта. С. 1–4.]
Поэтому Б. Н. Ельцин поручил одному из своих вице-премьеров Сергею Михайловичу Шахраю разработать новый вариант конституции, на основании которого Россия могла бы стать президентской республикой. [Чугаев С. Президент России готов провести референдум по вопросам о земле и новой конституции // Известия. 1992. 13 мая.]
9 марта аналитический центр «РФ-политика» предложил вынести этот проект конституции на очередной съезд народных депутатов, а если он будет отклонен, — на референдум, после чего уже осенью провести выборы в новый парламент. [Реванш. Недопереворот: версия центра РФ-политика. С. 82–89.]
В Кремле не случайно забили тревогу. «Шоковая терапия» действительно способствовала усилению оппозиции. 17 марта-в годовщину референдума по вопросу о судьбе Советского Союза — в столице состоялась массовая манифестация под названием «Всенародное вече». [Анпилов В.И. Наша борьба. М., 2002. С. 106. Позвало вече // Советская Россия. 1992. 19 марта. ] Главным ее требованием было — остановить антинародные реформы. [Наказ Всенародного вече // Советская Россия. 1992. 21 марта.]
В такой ситуации 20 марта Верховный Совет получил чубайсовский проект программы приватизации. [Чубайс А.Б. Как мы «пробивали» нашу программу // Приватизация по-российски. С. 83.] Исход его обсуждения во многом зависел от того, что 31 марта истекала вторая отсрочка по внешнему долгу, который по-прежнему оставался неурегулированным.
Поскольку бывшие советские республики не могли и не хотели платить по обязательствам СССР, появился так называемый «нулевой вариант». Его суть сводилась к следующему: отдельные республики отказываются от своей доли советской собственности за границей в пользу России, а Россия берет на себя весь советский внешний долг. [Глазьев С. Проблема долга СССР и перспективы ее решения // Внешняя торговля. 2001. № 1. С. 2–5.]
К тому времени он распределялся следующим образом: 38 млрд. долларов приходились на страны Парижского клуба, 32 млрд. — на банки, входящие в состав Лондонского клуба, 23 млрд. — на прочие кредиты. В связи с этим России необходимо было, с одной стороны, оформить свои отношения с каждой из бывших республик, с другой стороны, со всеми кредиторами СССР
А поскольку платить по внешнему долгу Россия по-прежнему не могла, это позволяло Западу требовать от нее новых уступок. [Ельцин Б.Н. «Я не скрываю трудности и хочу, чтобы народ это понимал». Российский президент отвечает на вопросы «Комсомольской правды». Подготовили: Д. Муратов, Ю. Сорокин, В. Фронин // Комсомольская правда. 1992. 27 мая. ]Неудивительно поэтому, что уже 1 апреля 1993 г. Верховный Совет одобрил программу приватизации на 1992 г. в первом чтении. [Чубайс А.Б. Как мы «пробивали» нашу программу // Приватизация по-российски. С. 83–87.]
В свою очередь зарубежные банки дали России новую отсрочку платежей. [Бовт Г. В Париже вновь говорят о российских долгах // Коммерсантъ-Daily. 1992. 19 ноября; Калашникова Н. Западные банки согласились на отсрочку выплаты долга //Коммерсант-daily. 1993. 1 октября. ] А Вашингтон заявил, что «в ближайшие дни Большая Семерка объявит о крупномасштабной финансовой помощи общим объемом в 24 млрд. долл.». [Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С. 170.]
В президентском окружении это заявление вызвало ликование. Парламент отреагировал на него сдержанно. И неудивительно. Обещанные деньги должны были пойти главным образом на оплату импорта и погашение внешнего долга. [Сарафанов М. Помощь, о которой так долго говорили (Беседу вел В. Кузнецов) // Российская газета. 1993. 9 апреля. 24–11 — 2,5–6 = 4,5. Из стенограммы обсуждения доклада первого вице-премьера правительства России Е. Гайдара на сессии Верховного Совета Российской Федерации 22 мая // Советская Россия 1992. 26 мая. ] А за это требовалось выполнить «20 условий» Международного валютного фонда. [Исаков В.Б. Госпереворот. Екатеринбург, 1997. С. 92.]
В такой ситуации Р. И. Хасбулатов заявил, что Верховный Совет «возглавляет оппозицию ходу реформ» [Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 227]. Одна за другой депутатские фракции стали требовать отставки правительства Б. Н. Ельцина. [Исаков В.Б. Госпереворот. С. 70–71.]
В первых числах апреля президент принял группу народных депутатов и сделал попытку достигнуть закулисной договоренности с парламентом. Во время этой встречи один из лидеров фракции «Коммунисты России» Иван Петрович Рыбкин предложил Б. Н. Ельцину сложить с себя обязанности премьера. Предлагалось также отправить в отставку наиболее одиозных лиц из президентского окружения. Если верить печати, президент изъявил готовность пойти на это[Гарифуллина И. Вопреки сценарию // Советская Россия. 1992 14 апреля. ], но слова не сдержал. От своих обязанностей были отстранены только два первых вице-премьера: Геннадий Эдуардович Бурбулис и Сергей Михайлович Шахрай. [Ельцин — Хасбулатов. Единство, компромисс, борьба. М., 1994. С. 165.]
6 апреля в Москве открылся VI съезд народных депутатов Российской Федерации. [Шестой съезд народных депутатов Российской Федерации. 6-21 апреля 1992 г. Стенографический отчет. Т. 1. М, 1992. С. 3.] По словам Е. Т. Гайдара, на нем оппозиция предприняла «первую фронтальную атаку» против правительственного курса реформ. [Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С. 174.] «Съезд, — пишет Б. Н. Ельцин, — подготовил отрицательную резолюцию по оценке деятельности правительства». [Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 255–256.]
«…На следующий день, — читаем мы в воспоминаниях Бориса Николаевича далее, — Гайдар приехал на съезд, попросил слова и подал коллективное прошение правительства об отставке… Такого никто не ожидал… Егор Тимурович интуитивно почувствовал природу съезда как большого политического спектакля, большого цирка, где только такими неожиданными резкими выпадами можно добиться победы. А победа была полной. Проект постановления с отрицательной резолюцией не прошел»[Там же. С. 256.].
На самом деле события развивались совершенно иначе.
10 апреля проект постановления с отрицательной оценкой деятельности правительства в области экономики был принят в основном, на следующий день в целом. За него проголосовали 647 из 747 депутатов, против — 69, воздержались –28, не голосовали — З. [Шестой съезд народных депутатов Российской Федерации. 6-21 апреля 1992 г Стенографический отчет. Т. 2. М., 1992 С 15, 285, 289–295]