— Да, это действительно хорошее дело. Потому как и я прежде, признаюсь, постоянно избивал свою жену, — сказал старик и, широко открыв щербатый рот, засмеялся. Так, будто частое избиение женщины — радостное в жизни событие, и заслуживает особого упоминания.
— Так сколько людей сейчас в нем живет? — спросил Усикава.
— Я каждое утро там прогуливаюсь, но снаружи ничего не видно. Всегда проживало, вроде бы, несколько женщин. Поскольку в мире немало таких мужчин, которые бьют своих жен.
— Это потому, что гораздо больше тех людей, которые вредят обществу, чем тех, которые приносят ему пользу.
Старик, снова широко раскрыв рот, засмеялся.
— Правду говорите. В этом мире люди, которые делают зло, количественно превышают тех, что делают добро.
Видно, Усикава старику понравился. Но Усикава почему-то забеспокоился.
— Кстати, что за человек этот жена господина Огаты? — как бы невзначай спросил Усикава.
— Я о ней мало знаю, — сдвинув брови, как дух мертвого дерева, ответил старик. — Потому что она держится от всех в стороне, почти не выходит из дома. В этом районе я работаю давно, но видел ее редко, и то издали. Выезжает из дома на автомашине, которой управляет ее водитель. Закупку продуктов делает служанка. Один человек — видимо личный секретарь — заведует всеми делами. Во всяком случае, выглядит так, как богач к тому же получивший хорошее образование, а с нами, недостойными его, никогда прямо не общается, — сморщив лицо, старик подмигнул Усикаве.
Показалось, что, возможно, и сам старик с пожелтевшими лицом, и Усикава оказались в центре одной группы — «недостойных».
— А давно жена господина Огаты занялась этим убежищем для женщин? — спросил Усикава.
— Ну, точно не знаю. Ведь даже разговор о каком то «храмовом убежище» я услышал от людей. Когда же это она начала? В этот дом стали часто ходить люди года четыре-пять назад. — взяв чашку, старик выпил остывшего чая. — Примерно тогда появились новые ворота и охрана внезапно стала серьезной. Как подобает в безопасном убежище. Если любой может зайти во двор, то людям в доме будет жить неспокойно.
Потом, словно вдруг очнувшись, старик вопросительно посмотрел на Усикаву.
— Значит, вы ищете подходящий дом?
— Именно так.
— В таком случае вам нужно идти куда-либо в другой район. Здесь особый квартал усадеб. Если бы и была какая-то недвижимость, то она была бы очень дорогой и предназначалась для работников иностранных посольств. Когда-то здесь жили обычные неимущие люди. И мы могли удовлетворять их потребности. А вот теперь такого нет. Поэтому думаем, что вскоре придется закрывать наше агентство. Земля в центре Токио ужасно подорожала, и нам, мелким агентам по продаже недвижимости, здесь почти нечего делать. Если не имеете лишних денег, то советую искать жилье в другом месте.
— Так и сделаю, — сказал Усикава. — Не могу этим похвастаться, но я вовсе не имею лишних денег. Попробую поискать дом в другом месте.
Старик вздохнул и одновременно выпустил дым изо рта.
— Но если жена господина Огаты умрет, то рано или поздно ее усадьба исчезнет. Что не говорите, ее сын — деловой человек. Не допустит, чтобы такая просторная первоклассная территория не приносила деньги. Сразу ее расчистит и выстроит супермодный многоквартирный дом для сдачи в аренду. Возможно, уже сейчас спешно готовит чертежи.
— Если так случится, то и окружающая спокойная атмосфера изменится.
— Да, совершенно изменится.
— А чем занимается ее сын?
— В основном недвижимостью. Одним словом, тем, что и мы. Только между ним и нами такая разница, как между небом и землей или «Роллс-Ройсом» и драндулетом. Он вертит большими капиталами и быстро ведет гигантскую стройку. Имеет хорошую организацию и сам собирает все сливки. А нам перепадают лишь крохи с барского стола. Этот мир стал таким ужасным!
— Я недавно там проходил и был в восторге от этого великолепного дома.
— Да, это лучшая в этом квартале усадьба. Как подумаю, что напрочь срубят рослые прекрасные плакучие ивы, то душа болит, — сказал старик и огорченно покачал головой. — И жене господина Огаты осталось уже недолго проживать на этом свете.
— Конечно! — согласился Усикава.
Усикава позвонил в «Консультацию для женщин — жертв домашнего насилия». Как неудивительно, но в телефонной книге значился номер под названием такой неприбыльной организации, в которой вместе с юристами работали волонтеры. Приют старой хозяйки усадьбы в Адзабу, взаимодействуя с этой организацией, принимал к себе женщин, бежавших из дома и не имевших какого-либо приюта. От своего фонда — «Нового Японского общества содействия развитию науки и искусства» — Усикава попросил встречи, намекнув на возможность оказания финансовой помощи. И день, и час такой встречи были определены.
Подав свою визитную карточку (такую же, какую вручил Тэнго), Усикава пояснил, что одна из целей его фонда — ежегодный выбор одной выдающейся неприбыльной организации, которая вносит вклад в развитие общества для предоставления ей денежной поддержки. Мол, одним из таких кандидатов стала организация «Консультация для женщин — жертв домашнего насилия». Фамилии спонсора он не может открыть, но использовать помощь можно по собственному желанию, только придется в конце года представить краткий отчет.
Внешность Усикавы, видимо, не произвела приятного впечатления на молодого юриста консультации. Во время первой встречи он не вызвал у собеседника приязни и доверия. Однако консультации хронически не хватало средств, и любую помощь организация не могла не приветствовать, А потому, не избавившись от определенного сомнения, юрист сразу согласился на разговор с Усикавою.
Усикава сказал, что хотел бы несколько подробнее узнать о сути их деятельности. Юрист пояснил обстоятельства, при которых возникла «Консультация для женщин — жертв домашнего насилия». И даже как они ее создали. Усикаве было скучно слушать его рассказ, но он делал вид, что в действительности это ему интересно. В соответствующий момент поддакивал и кивал с доверчивым выражением лица. А между тем собеседник постепенно привык к внешнему виду Усикавы. Кажется, будто начал думать, что тот не такая подозрительная личность, как свидетельствовала его внешность. Усикава так умело и искренне слушал, что в большинстве случаев от этого собеседник успокаивался.
Воспользовавшись случаем, он будто невзначай перевел разговор на «убежище». Спросил, куда обращаются несчастные женщины, бежавшие от домашнего насилия которым негде остановиться. Спросил с таким выражением лица, будто был занят судьбой женщин, чем-то похожих на листья деревьев, которыми играется неистовый ветер.
— На такой случай мы приготовили несколько безопасных убежищ, — ответил молодой юрист.
— Что значит «убежище»?
— Временное место жительства. У нас есть несколько таких мест — их немного, — оказал благотворитель. — Среди них числится и целый дом.
— Целый дом? — восторженно сказал Усикава. — Разве подобные благодетели есть в мире?
— Да. Когда о нашей деятельности пишут газеты и журналы, то нам звонят люди, которые в той или иной форме хотят с нами сотрудничать. Без их помощи наша организация не могла бы существовать. Ведь наша деятельность оплачивается своими собственными средствами.
— Ваша деятельность имеет чрезвычайно большое значение, — сказал Усикава.
На лице юриста появилась довольная улыбка. И Усикава снова подумал, что легче обмануть человека, который уверен в своей правоте.
— Так сейчас сколько женщин живет в этом доме?
— По-разному бывает, а вообще четверо-пятеро, — ответил юрист.
— Значит, и этот дом пожертвовал благотворитель, — сказал Усикава. — При каких обстоятельствах он примкнул к такой деятельности? Как вы думаете, был какой повод?
Юрист задумался.
— Я подробно не знаю. Но и до этого он занимался такой деятельностью на личной основе. Во всяком случае, мы с благодарностью приняли такой подарок. Если нам не объясняют, то мы не расспрашиваем.
— Правильно, — согласился Усикава. — Кстати, информация об этом убежище хранится в тайне?
— Конечно. Женщин приходится оберегать, а кроме того, большей частью благотворители предпочитают оставаться анонимными. Потому, что ни говорите, такая деятельность имеет отношение к актам насилия.
После того разговор длился еще немного, однако Усикава не смог услышать от юриста более конкретной информации. Он выяснил вот такие факты. «Консультация для женщин — Жертв домашнего насилия» реально начала свою деятельность четыре года назад, и вскоре, прочитав газетное объявление об этом, ей позвонили от одного «благотворителя» и предложили для приюта здание, которое не используется, поставив условие ни в коем случае не обнародовать его фамилию. Однако из разговора получалось, что, несомненно, «благотворитель» — это владелица «Усадьбы плакучих ив» в Адзабу, а приют — ее деревянный дом.
— Извините, что отнял у вас столько времени, — искренне поблагодарил Усикава молодого юриста, врожденного идеалиста. — По-моему, вы занимаетесь содержательной, полезной деятельностью. На следующем заседании правления нашего фонда я передам суть нашего разговора и в ближайшее время сообщу о нашем решении. Желаю вам еще более успешного развития вашей деятельности.
После того Усикава расследовал обстоятельства смерти дочери старой хозяйки усадьбы в Адзабу. Дочь вышла замуж за служащего министерства транспорта и умерла в тридцатишестилетнем возрасте. Причину смерти не удалось установить. Сразу после смерти жены муж бросил работу в министерстве и неизвестно куда удалился. Возможно, его отставка связана с его смертью, а может и нет. Министерство транспорта — это не такое учреждение, которое любезно, охотно предоставляет обычным гражданам внутриведомственную информацию. Однако Усикава имел острый нюх. Почувствовал, что в этом есть нечто неестественное. Он никак не мог себе представить, что этот человек, потеряв жену, с чрезмерной тоски отказал