С хозяйкой усадьбы в Адзабу Аомамэ все же поговорила. В тот день Тамару, обсудив с Аомамэ несколько дел, передал трубку хозяйке. Разговор, по крайней мере сначала, не касался непосредственно положения Аомамэ и обходился общими словами.
— Новое место для вас уже приготовлено, — сказала хозяйка. — Там вы сделаете то, что наметили. В безопасности регулярно будете получить консультации специалистов. Если захотите, то можете немедленно туда переселиться.
Может быть нужно рассказать старой хозяйке, что люди нацелились на ее маленькое создание? То, что во сне два типа из секты «Сакигаке» пытаются отобрать у нее ребенка? И то, что, возможно, у фальшивого сборщика платы «NHK», требующего открыть дверь ее квартиры, была такая же цель? Однакоб Аомамэ передумала. Она доверяла старой госпоже. Любила и уважала ее. Но сейчас главная проблема в другом: на какой стороне мира она живет?
— Как себя чувствуете? — спросила хозяйка усадьбы из Адзабу.
Аомамэ ответила, что все идет хорошо, без проблем.
— Это самое важное, — сказала хозяйка. — Но ваш голос звучит как будто немного по-другому, чем всегда. Может, мне так кажется, но в нем чувствуется какая-то твердая настороженность. Если вас что-то, даже самое малейшее, беспокоит, смело нам сообщайте. Думаю, мы сможем чем-то помочь.
— Возможно, из-за пребывания на одном месте, незаметно для меня, нервы все таки стали пошаливать, — спокойным тоном ответила Аомамэ. — Но не обращайте на это внимание, я все свободное время посвящаю сохранению здоровья. Ведь это, как-никак, моя профессия.
— Конечно, — согласилась старая хозяйка и сделала короткую паузу. — Недавно в течение нескольких дней вокруг нашей усадьбы вертелся какой-то подозрительный человек. Особенно интересовался, вроде бы, убежищем для женщин. Те три женщины, видевшие его изображения на мониторе следящей видеокамеры, с ним никогда не сталкивались. Возможно, он разыскивает вас?
Аомамэ слегка нахмурилась.
— Получается, что связь между нами стало известна?
— Не знаю. Но и такая возможность не исключена. У этого человека довольно странная внешность. Большая деформированная голова. Сплюснутая и почти лысая. Невысокого роста, коренастый, с короткими ногами. Не помните такого? Сплюснутую лысую голову?
— С балкона моей квартиры я часто наблюдаю за людьми, проходящими по улице. Но никого, похожего на такого мужчину, не замечала. Говорите, что его внешний вид привлекает к себе внимание?
— Очень. Он напоминает рыжего клоуна, который выступает в цирке. Если они прислали его следить за нашей усадьбой, то их выбор следует назвать странным.
Аомамэ с этим согласилась. Вряд ли секта «Сакигаке» умышленно выбрала человека с такой примечательной внешностью на роль детектива. Ведь они, наверное, не испытывали нехватки кадров. А может этот человек не имеет никакого отношения к секте и они еще не знают о связи между Аомамэ и старой хозяйкой? И все же, собственно, кто он такой и с какой целью следит за женским приютом? Возможно, он такой же, как фальшивый сборщик платы «NHK», который настойчиво стучится в дверь? Конечно, нет оснований считать, что это один и тот же человек. Лишь эксцентричность поведения фальшивого сборщика платы и странная внешность мужчины, слоняющегося возле усадьбы в Адзабу, указывают на какое-то их сходство.
— Как только заметите этого человека, дайте нам знать. Может, необходимо будет принять кое-какие мероприятия.
Аомамэ ответила, что сразу сообщит.
Старая дама снова замолчала. В общем, как-то неожиданно. Потому что во время телефонного разговора всегда вела себя по-деловому и никогда времени зря не теряла.
— А вы как себя чувствуете? — невзначай спросила Аомамэ.
— Как всегда, хорошо, — ответила старая дама. Но в ее голосе послышалось легкая неуверенность. Что тоже удивляло.
Аомамэ ждала продолжения разговора.
— Только вот в последнее время стала часто ощущать, что старею. Особенно после того, как вы исчезли, — сказала наконец, через силу, хозяйка.
— Я не исчезла. Я нахожусь здесь, — бодрым голосом сказала Аомамэ.
— Конечно, это правда. Вы там и я могу иногда с вами разговаривать. Но когда мы регулярно встречались и делали упражнения, я, кажется, заряжалась от вас жизненными силами.
— Вы сами имели в себе их естественный запас. Я только помогала вам их методически добывать. И без меня вы сами можете делать подобные упражнения.
— Признаюсь, еще недавно и я так думала, — задумчиво, медленно подбирая слова, сказала старая дама. — Я считала себя особым человеком. Однако время забирает понемногу жизнь у всех людей. Человек не умирает сразу в определенное время. А угасает медленно, изнутри. И только через какое-то время наступает час окончательной расплаты. Никто не может ее избежать. Человек обязан платить за то, что получил. Только теперь я осознала эту истину.
Человек обязан платить за то, чем пользовался. Аомамэ нахмурилась. То же самое сказал тот фальшивый сборщик платы «NHK».
— Я вдруг осознала это тем сентябрьским дождливым вечером, когда не унимался страшный гром, — сухим, бесцветным голосом продолжала хозяйка. — Сидя в своей гостиной и думая о вас, я смотрела, как по небу пробегают молнии. И именно тогда я поняла истину, которую они ярко осветили. В тот вечер я потеряла вас и вместе с этим что-то в себе. Возможно, даже не что-то одно, а многое. Нечто, что было моим стержнем и поддерживало меня как человека.
— Может, в том, что ушло, содержался и гнев? — решительно спросила Аомамэ.
Наступила тишина, похожая на дно высохшего озера.
— То есть, тогда среди всего прочего, что я потеряла, был и гнев? — переспросила старуха хозяйка. — Вы об этом спрашиваете?
— Да, именно так.
Старая дама слегка вздохнула.
— Ответ на ваш вопрос положительный. Там, среди непрестанной грозы я почему потеряла и страшный гнев. По крайней мере, он отступил куда-то далеко. Теперь во мне не осталось состояния, когда он некогда пылал. Взамен пришло нечто похожее на легкую грусть. Хотя я никогда не думала, что такой гнев когда-нибудь погаснет … А как вы об этом догадались?
— Потому, что примерно такое же случилось со мной в тот вечер во время непрерывной грозы.
— Вы имеете в виду свой собственный гнев?
— Именно так. Того страшного гнева теперь в себе я не нахожу. Это не значит, конечно, что он полностью исчез, а, как вы говорите, отступил куда-то далеко. Долгое время он занимал в моей душе много места и вовсю гнал меня.
— Как неутомимый жестокий извозчик, — сказала хозяйка. — Но сейчас он обессилел, а вы забеременели. Так сказать, взамен.
Аомамэ выровняла дыхание.
— Это правда. Взамен у меня есть что-то крохотное. Оно не имеет ничего общего с гневом. И с каждым днем оно становится больше.
— Безусловно, вы должны его оберегать как нечто драгоценное, — сказала хозяйка. — Ради этого вам надо как можно скорее перебраться в безопасное место.
— Вы правы. Но прежде всего, я все-таки хочу закончить одно дело.
Положив трубку, Аомамэ вышла на балкон и сквозь щели в пластиковых жалюзи стала смотреть на улицу и детский парк. Приближался вечер. «Прежде чем кончится 1Q84 год и они меня заметят, я ддолжна во чтобы то ни стало найти Тэнго» — решила она.
Глава 15. Тэнго
Тайна, которую нельзя открывать
Выйдя из пивной «Мугиатама», Тэнго в задумчивости, бесцельно бродил какое-то время по улицам. Потом решил пойти в маленький детский парк. Туда, где впервые увидел на небе две Луны. Как и тогда, подняться на детскую горку и попытаться еще раз взглянуть на небо. Чтобы снова увидеть обе Луны, которые, возможно, что-то ему расскажут.
«Когда же в прошлый раз я заходил в тот парк?» — думал на ходу Тэнго. И не мог вспомнить. Время протекало неравномерно, и ощущение временного промежутка не было стабильным. «Видимо, в начале осени». Он вспомнил, что тогда был одет в тенниску с длинными рукавами. А сейчас декабрь.
Холодный ветер гнал стайку облаков в сторону Токийского залива. Словно сделанные из грязной темной ваты, они застыли в неопределенной форме. То и дело прячась за ними, виднелись две Луны: одна, привычная — желтая, а вторая, новая, маленькая — зеленая. Обе, после полнолуния, уменьшились на одну треть. Маленькая Луна походила на ребенка, который пытается спрятаться за мамину юбку. Две Луны находились почти на том же месте, что и в прошлый раз. Казалось, они терпеливо ожидали возвращения Тэнго.
В вечернем детском парке не было ни души. Уличный люминесцентный фонарь, белее, чем прежде, казался еще холоднее. Ветви дзельквы, совсем без листвы, походили на старые кости, побелевшие под дождем и ветром. В такой вечер могла кричать сова. Но, конечно, в городском парке ее не было. Накинув капюшон штурмовки на голову, Тэнго засунул обе руки в карманы кожаной куртки. Поднялся на детскую горку и, опершись на перила, посмотрел на две Луны, которые то появлялись, то исчезали в просветах облаков. За ними тихо мелькали звезды. Ветер разметал туманную грязь над городом и небо стала чистым-пречистым.
«Собственно говоря, кто сейчас так же, как я, смотрит на две Луны?» — подумал Тэнго. — «Ясное дело, Фукаэри о них знает. Ведь все это началось с нее. Возможно. Однако, кроме нее, никто из его окружения не обратил внимания, что число Лун увеличилось. Неужели этого еще никто не заметил? А может, и так это всем известно». Во всяком случае, Тэнго никого, кроме своего товарища, который заменял его в подготовительной школе, не спрашивал о Луне. Скорее из предосторожности старался не говорить об этом перед людьми. Словно разговор о Луне — тема, неприличная с моральной точки зрения.
Почему?
«Возможно, Луны этого не хотят?» — подумал Тэнго. Возможно, они доводят до Тэнго какое-то личное послание, и ему не разрешено делиться этой информацией с другим человеком.
Однако такое рассуждение выглядело странным. Почему количество Лун может стать личным посланием? Что они хотят ему передать? Все это казалось Тенго не посланием, а скорее сложной загадкой. Если это так, то кто ее загадывает? И, собственно, кто не позволяет?