ной. Приобщила к нему белую блузку, чулки и туфли на высоком каблуке от Шарля Журдана. А также бежевый весенний плащ. Еще собрала ту же одежду, в которой когда-то спускалась аварийными лестницами столичной скоростной автострады. Конечно для декабрьского вечера плащ был всё же слишком тонким. Но другого выбора у нее не было.
Так приготовившись, Аомамэ села на садовый стул на балконе и через щели в пластиковых жалюзи сосредоточила взгляд на детской горке парка. «Ночью, в воскресенье, умер отец Тэнго, — рассуждала Аомамэ. — От момента медицинского освидетельствования смерти до кремации должно пройти двадцать четыре часа. Так требовал закон. Если это учесть, то кремация могла состояться во вторник. То есть сегодня. После похорон Тэнго вернется оттуда в Токио не раньше, чем сегодня вечером. Мои слова Тамару передаст ему после приезда. Поэтому раньше этого разговора Тэнго не появится в парке. Кроме того, на улице еще светло.
Перед смертью лидер поместил в мое лоно это маленькое создание. Таково мое предположение. А может, интуитивная догадка. Если это правда, то неужели я просто выполняю волю этого покойника и направляюсь туда, куда он указал?»
Аомамэ поморщилась. Никак не могла прийти к определенному выводу. «Тамару предполагает, что, возможно, по сокровенным замыслам лидера я забеременела «тем, кто слышит вещий голос». Возможно, в виде «пространственного кокона». Но почему такая роль выпала мне? И почему моим партнером в этом должен быть Тэнго Кавана? Это также не имеет объяснения.
Во всяком случае, до сих пор вокруг меня происходили различные события, связь между которыми оставалась непонятной, и абсолютно не удавалось определить принципы, на которых они основываются, и направление их развитий. И вот, наконец, я оказалась в сегодняшнем текущем положении. Но на более я не согласна», — решительно подытожила Аомамэ.
Она еще больше скривила лицо.
«Будущее отличается от прошлого, — рассуждала дальше Аомамэ. — Больше никто не сможет произвольно манипулировать мной. Отныне я буду придерживаться собственных принципов и действовать согласно собственной воле. Во что бы то ни стало буду защищать свое маленькое создание. Отчаянно бороться за него. Ибо это моя жизнь, и во мне мой ребенок. Чего бы кто не запрограммировал для своих целей, ребенок, безусловно, наш — мой и Тэнго. И никому я его не отдам. Независимо от того, хорошо это или плохо, я сама определю принципы и направление действия. Пусть все это запомнят».
На следующий день, в среду, в два часа пополудни зазвонил телефон.
— Послание я передал, — без всяких предисловий сказал Тамару. — Он сейчас в собственной квартире. Сегодня утром я разговаривал с ним по телефону. Точно в семь вечера он придет к детской горке.
— Он меня помнит?
— Конечно, очень хорошо помнит. И тоже, кажется, долго вас искал.
«Лидер говорил правду. Тэнго также меня разыскивал», — подумала Аомамэ. Даже этой информации ей было достаточно. Ее душа наполнилась счастьем. Никакие другие слова в мире не имели значения.
— Обещал взять с собой все ценные вещи. Как вы сказали. Допускаю, что среди них будет и рукопись начатого романа.
— Не сомневаюсь, — сказала Аомамэ.
— Я проверил все вокруг того скромного дома. По моим наблюдениям, там все чисто. Не заметил подозрительных людей, которые бы за домом следили. Квартира Фукускеголового пуста. Вокруг тихо, но не настолько, чтобы насторожить. Люди секты скрытно убрали труп и скрылись. Видимо, считали неразумным долго задерживаться. Я по-своему тщательно всё осмотрел и, думаю, ничего не пропустил.
— Вот и хорошо.
— Однако нынешнюю ситуацию можно характеризовать лишь словами «возможно» и «пока что». Потому что она постоянно изменяется. Да и я, конечно, не совершенен. Возможно, что-то важное упустил. И не исключено также, что они способнее меня.
— А потому мне придется самой защищаться.
— Как я раньше и предостерегал, — сказал Тамару.
— За все вам спасибо.
— Я не знаю, где и что вы теперь будете делать, — сказал Тамару. — И если вы куда-то далеко уедете и мы больше не увидимся, я буду немного скучать. Мягко говоря, у вас редкий характер. Такого человека как вы — я уже не увижу.
Аомамэ улыбнулась.
— И у меня о вас осталось такое же впечатление.
— Мадам очень нуждалась в вас. Так сказать, как в личном спутнике. А потому, глубоко опечалена тем, что приходится с вами расставаться. Сейчас она не может подойти к телефону. Хочет, чтобы вы это поняли.
— Я понимаю, — сказала Аомамэ. — И я не смогла бы говорить.
— Вы сказали, что уезжаете далеко. Как далеко? — спросил Тамару.
— Это расстояние нельзя измерить числами.
— Как расстояние между человеческими сердцами.
Аомамэ закрыла глаза и глубоко вздохнула. Казалось, она вот-вот заплачет. Но всё же сдержалась.
— Искренне желаю, чтобы все сложилось как можно лучше, — спокойным голосом сказал Тамару.
— Извините, но я не могу отдать вам пистолет, — сказала Аомамэ.
— Неважно. Это личный подарок от меня. Если он вам будет мешать, можете выбросить его в Токийский залив. Таким образом, мир на один небольшой шаг приблизится к разоружению.
— В конце концов, возможно, я так и не выстрелю из пистолета. Вопреки словам Чехова.
— И это не важно. Лучше не стрелять. Двадцатый век приближается к своему концу. Нынешнее положение отличается от того, что было во времена Чехова. Кареты не мчатся по мостовым, а дамы не носят корсетов. Мир пережил нацизм, взрыв атомной бомбы и современную музыку. За это время заметно изменился даже метод написания художественных произведений. Короче, нечем заниматься, — сказал Тамару. — И у меня еще один вопрос. Сегодня вечером, в семь часов, вы встретитесь с Тэнго Каваной на детской горке.
— Если все пойдет хорошо, — сказала Аомамэ.
— Собственно, что вы будете делать на детской горке, если с ним встретитесь?
— Вдвоем смотреть на Луну.
— Очень романтично! — восторженно сказал Тамару.
Глава 27. Тэнго Возможностей этого мира — недостаточно
Тэнго спал, когда в среду утром зазвонил телефон. До самого утра он не мог уснуть, и в его организме еще оставалось выпитое им виски. Встав с постели, он удивился, увидев, что вокруг уже совсем светло.
— Господин Кавана? — спросил какой-то человек с незнакомым голосом.
— Я слушаю, — ответил Тэнго, и поскольку голос незнакомца звучал тихо и по-деловому, предположил, что разговор будет идти о формальностях, связанных со смертью отца. Но будильник показывал только около восьми часов утра. В такую пору не могли звонить из городского управления или фирмы ритуальных услуг.
— Извините, что так рано звоню, просто должен спешить.
«Спешное дело. Какое?» — подумал Тэнго.
Его голова была все еще как в тумане.
— Вы помните Аомамэ? — спросил собеседник.
Аомамэ? От этого слова опьянение и дремота куда-то исчезли. Сознание вдруг, как декорации на сцене, изменилось. Тэнго крепче сжал в руке трубку.
— Помню, — ответил он.
— Довольно редкая фамилия.
— Она училась со мной в одном классе начальной школы, — с трудом сдерживая голос, сказал Тэнго.
Незнакомец сделал короткую паузу.
— Господин Кавана, вам интересно сейчас поговорить об Аомамэ?
Тэнго показалось, что этот человек говорит как-то странно, по-особому, будто исполняет роль в переведенной авангардистской пьесе
— Если не интересно, то не будем терять времени. И сразу закончим разговор.
— Интересно, — поспешил ответить Тэнго. — Но, простите, с кем имею честь разговаривать?
— У меня для вас сообщение от Аомамэ, — не ответив на вопрос, сказал человек. — Аомамэ хотела бы с вами встретиться. А как вы на это смотрите? Согласны на такую встречу?
— Согласен, — ответил Тэнго. Откашлявшись, он проглотил слюну. — Я давно хотел с ней встретиться.
— Вот и хорошо. Она тоже хочет с вами увидеться. И вы хотите того же.
Тэнго вдруг показалось, что в комнате заметно похолодало. И он накинул на пижаму джемпер, который лежал рядом.
— Как это можно сделать? — спросил Тэнго.
— Вы сможете подняться на детскую горку, как только стемнеет? — спросил человек.
— На детскую горку? — переспросил Тэнго. «Собственно, о чем говорит этот человек?» — подумал он.
— Я только передаю то, что сказала Аомамэ. Мол, вы поймете, если я так скажу. Она хочет, чтобы вы поднялись на детскую горку.
Тэнго машинально коснулся копны волос, взъерошенных после сна. «Детская горка … Я с неё смотрел на две Луны. Очевидно, речь идет о ней», — рассуждал он.
— Кажется, понимаю, — сухим голосом сказал Тэнго.
— Хорошо. Далее: она хочет, чтобы вы взяли с собой ценные вещи, которые не готовы оставить. Чтобы после такого приготовления уехать очень далеко.
— Ценные вещи, которые не готов оставить? — удивленно повторил Тэнго.
— Именно так.
Тэнго задумался.
— Не совсем хорошо понимаю. «Уехать очень далеко» означает, что больше сюда не вернусь?
— Этого я не знаю, — ответил мужчина. — Как я вам только что говорил, я лишь передаю ее послание.
Проводя пальцами по всклокоченным волосам, Тэнго думал. Поехать? … А потом сказал:
— Возможно, я заберу с собой пачку бумаг и документы.
— Думаю, это не проблема, — сказал мужчина. — Имеете право выбрать то, что хотите. Что же касается того, как нести, то желательно, чтобы ваши руки были свободными.
— Чтобы руки были свободными, — повторил Тэнго. — То есть чемоданчик не годится?
— Думаю, что нет.
Судя по голосу, трудно было определить возраст, внешность и телосложение собеседника. Ему не хватало конкретных признаков. Его не удалось бы вспомнить сразу после телефонного разговора. Индивидуальность и чувство — если такие были — прятались где-то глубоко.
— Это все, что я имел вам передать, — сказал мужчина.
— Аомамэ здорова? — спросил Тэнго.
— С физическим здоровьем проблем нет, — внимательно ответил собеседник. — Однако сейчас она оказалась в несколько напряженном положении. Каждое ее движение требует бдительности. Любая неосторожность может нанести ей вред.