ут лежала она сама, свернувшись клубком в коконе покрывал и чудотворного забвения, дарованного ей мощной дозой пенициллина. Но забвение прошло, а покрывала остались.
Словно ничего не заметив, Крис медленно прошел до деревянного столика и поставил тарелку.
– Будь добра, – сказал он, зная, что его услышат. – Сначала поешь, а потом прицеливайся. Ты обезвожена, поэтому у тебя трясутся руки.
Он услышал ее еще на пороге комнаты. Джем нельзя было не услышать: при каждом вдохе в легких булькала жидкость – липкая мокрота от воспаления, которое она подхватила, пока купалась в ледяной реке. У него за спиной словно стоял Дарт Вейдер со снайперской винтовкой вместо светового меча.
Крис откинул голову и снова уперся затылком в дуло оружия. Именно с этого все началось в лесу. Именно на этом он собирался со всем покончить. Разорвать проклятый круг.
– Ты не выстрелишь, – вкрадчиво произнес он, не оборачиваясь.
Послышался скрип от натиска пальцев – Джейми крепче сжала винтовку.
– Это еще почему?
Лучше ей было не говорить. Ее голос – точнее, то кваканье, в которое он превратился от хвори, – дрожал, выдавая испуг и смятение. Интересно, что может чувствовать та, что уже сочла себя мертвой? Джем ведь не рассчитывала проснуться сегодня. И завтра. Глотая холодную воду, она вряд ли предполагала, что утопивший ее безумец кинется следом. «Да, он чокнутый, но не до такой же степени, ха-ха…» Нет, Джеремия, как раз до такой.
– Попробуй белку, – попросил Крис устало. – Я добавил туда карри. Тебе понравится.
Он осторожно поднял руки на уровень своей груди и, затаив дыхание, повернулся.
После той ночи в лесу у Джем губы так и остались лиловыми. Только глаза изменились: словно впали внутрь, как у скелета, и жутко покраснели. Но мятный цвет их радужки не переставал сиять, что на солнце, что в свете тусклого торшера в углу спальни.
Еще до МЗВ Крис предусмотрел все на случай, если затея с лагерем не выгорит: он подготовил пикап, чудом и не без посторонней помощи вернув его в строй, отметил на карте ближайшую ферму, заранее обезопасив ее и снабдив кое-чем необходимым. Добравшись сюда, он стянул с Джейми всю одежду, мокрую до нитки. Покрытая инеем, та превратилась в пласты льда, которые приходилось вскрывать ножницами как гипс. Крис укутал голую Джем в покрывало и, разведя камин, сел у огня с ней на руках. Это будет непростительным лукавством, если он скажет, что старался закрывать глаза или действовать вслепую, переодевая ее.
Крис облизал пересохшие губы и поднял глаза к лицу Джейми. Она осунулась и, вздохнув с тем же бульканьем в легких, отвела взгляд. Она не хотела смотреть на то, что собиралась сделать с ним дальше.
Щелчок.
Она нажимала курок снова и снова, пока к ней не пришло осознание, что в магазине винтовки пусто. Крис поморщился от странного чувства – смеси обиды, злости и огорчения. Ему хотелось верить, что вздох, который затем вырвался из груди Джейми, был вздохом облегчения, а не ужаса.
Отбросив показную медлительность и аккуратность, Крис ухватился за дуло винтовки и, выхватив ее у Джейми из рук, быстро закинул себе на плечо.
– Я же сказал тебе, – процедил он, взирая на нее сверху вниз. – Сначала поешь – потом стреляй!
Джейми попятилась, обхватила себя руками и бросила отчаянный взгляд на дверь. Она рассматривала щеколду, которую без труда смогла бы сорвать при побеге, и Крис фыркнул.
– Хочешь уйти? – спросил Крис, щуря глаза. Джейми сглотнула. – Я бы посмотрел на это… Как ты справишься с холодом в минус двадцать градусов в одной пижаме с зашитой ногой и без антибиотиков. Ах да, еще с воспалением легких, точно, – выпалил он злорадно. – Любопытное, должно быть, зрелище.
Вмиг выражение ее лица сделалось отчужденным, и, словно погрузившись в прострацию, она рассеянно затрясла головой.
– Нет.
– Что «нет»?
– Я не сбегу.
– Все-таки боишься сдохнуть от гангрены? – мрачно спросил Крис.
– Нет, – Джейми задрала голову и посмотрела на него долгим тяжелым взглядом. – Просто я знаю, что если сбегу, ты догонишь меня.
– Догоню, – согласился Крис.
– И убьешь.
Он промолчал.
Кого она видит, когда смотрит на него? Монстра? Похоже на то. Но это же она только что щелкала винтовкой у него перед лицом!
«А ты подстрелил ее, – тут же подметило то, что еще до конца не ушло из него с момента последней смерти. – И убил Франки. Не так, как она считает, конечно, и все же… Пожар – твое упущение. Ты допустил, чтобы в МЗВ нагрянула эта полоумная малолетка. Ты действительно монстр, Кристофер. Монстр среди чудовищ».
«Бабочка среди гусениц», – раздалось напоминанием следом. Крис усмехнулся. Да, бабочка, только не та, что добивает гусениц. Она до последнего пытается сойти за одну из них.
Крис посмотрел на перевязанное бедро Джейми. Ноги у нее были голыми и торчали из-под розовой пижамы, которую он нашел в шкафу. Повязка снова окрасилась в алый. От движения рана опять разошлась, и даже швы, которые Крис наложил, не могли этого исправить. Все, что нужно Джем в ближайший месяц, – это покой. Вот только как донести до нее эту мысль?
Крис взял тарелку и перенес ее на тумбу возле постели. Затем, расправив одеяло, он похлопал по подушке, словно надеясь, что этот заботливый жест загладит их с Джейми обоюдную грубость.
– Ложись, – сухо велел он и отступил к двери. – И поешь… Будет обидно, если ты окочуришься от голода после того, как я угробил на тебя всю свою аптечку.
Нос у Джейми поморщился. Если бы деньги еще имели значения, он бы поставил двадцатку на то, что сейчас нечто очень оскорбительное и бранное вертится у нее на языке. Просто силы в голосе не хватает озвучить.
– Это ты прерывал их сон?
Крис застопорился на порожке, сняв уже щеколду.
– Что ты имеешь в виду?
– Сон. Изменения, – сипло пояснила Джейми. – Застреленные спящие. Сначала Грейс обвинил в этом меня, помнишь? Моя сес… – Она осеклась. – Джесс сказала, что сон – это путь к изменению. Тот, кто убивал спящих, не хотел, чтобы эти люди присоединились к «новой ветви». Я права? Это тоже твоих рук дело, да?
Крис качнул головой, отгоняя воспоминания и вопящее внутри желание кинуться к Джем на колени и рассказать все, что он когда-либо слышал, видел или знал. Он должен был так и сделать – он так сильно хотел этого! – но вновь сказал себе: «Сейчас не время». Такое она не выдержит. Еще не готова. Они оба.
Крис приложил все усилия к тому, чтобы молча открыть дверь.
– Я тебя ненавижу.
В комнате словно разом перекрыли весь кислород. Тихие, но такие сильные слова, брошенные вдогонку от ярости, вонзились ему в затылок как серп. Роуз прижал обожженную ладонь к холодной дверной ручке и на несколько секунд замер.
«Я тебя ненавижу, Кристофер Роуз».
Грудную клетку сдавило. Он сглотнул.
«Ты нас убил. Будь ты проклят, Роуз».
– Да, я знаю, – прошептал Крис и добавил чуть громче, прежде чем выйти в коридор: – Не советую тебе самостоятельно подниматься с кровати, но формально в твоем распоряжении четыре комнаты. Ванна в конце коридора.
Дверь захлопнулась раньше, чем ему в спину прилетела бы миска с пережаренной белкой, которую Джем швырнула вслед точно гранату.
«Я тебя ненавижу».
Да, Джем, он это знает, потому что тоже себя ненавидит.
19. Крис Роуз
Он навсегда запомнил запах гари, которым пропиталась его кожа в тот день. Блеск отполированного офицерского значка, чистая темно-синяя рубашка, застегнутая вокруг пояса кожаная кобура… И конечно же, неотъемлемая часть его новой жизни – пистолет. Прекрасный «ТТ» с пулями 9-го калибра, военный трофей, подаренный командиром из Ирака по окончании службы. Легкий и удобный, он стал его табельным оружием и продолжением руки. Крису не было жалко ни денег, ни времени на его починку и модификацию. Отныне они с «ТТ» были связаны.
И оба были созданы для этой работы. Любимый утренний ритуал Криса – это бриться, стоя у зеркала в полный рост, потому что таковы правила. Раньше его это злило. «Какого черта они лезут в мою жизнь?! – всегда хотелось вскричать ему. – Разве важно, в чем я буду защищать людей – в пижаме или балетной пачке, с щетиной или без? Главное – защищать!»
Но он все равно не справился. И бритье здесь было ни при чем.
Тот день до сих пор часто является ему в кошмарах вместе с прочими призраками прошлого. Например, сейчас. Он лежал на жесткой перине, прогнившей и неудобной. Ворочался с боку на бок. Крис хотел спать, действительно хотел, но это от него не зависело. Раньше он почти не смыкал глаз, вслушиваясь в тишину лесной чащи за пределами палатки. С тех пор ничего не изменилось. Это не бессонница, нет… Это кое-что пострашнее. То, что нельзя прекратить. Воспоминания, облеченные тьмой.
Он вышел из дома раньше обычного. Даже забыл коробку с завтраком на столе, которую по традиции приготовила ему сестра на обед. Мэгги. Несмотря на то что она была старше всего на полчаса, ей всегда приходилось готовить им обоим. С тех пор как это перестала делать мама, сгорев от лейкемии за жалкие полгода. Мэгги аккуратно вырезала кухонным ножиком фигурки из масла, выкладывала на хлеб, выструганный в удивительную форму сердечка… А затем начинала украшать. Огурцы – глаза, долька помидора – улыбка, соус – уши. В детстве Крису не терпелось дойти до школы, чтобы поскорее заглянуть в свой ланч-бокс и узнать, что вытворила для него Мэгги на этот раз. С годами его энтузиазм поубавился, да все свободное время Мэгги заняли смены в больнице. Крис не видел красивого завтрака уже много лет. Впрочем, он не жаловался: теперь ему хватало банального сэндвича без всяких узоров, но с еще одним ломтиком ветчины вместо сыра.
Крис считал, что должен беречь Мэгги, ведь это по-мужски, но порой разницы между ними не было вовсе: оба дали обещание умирающей матери присматривать друг за другом. Оба держали это обещание до конца.
Крис поправил ворот рубашки и, выбравшись из машины, двинулся в сторону участка. Там, остановившись возле стола с расписанием, он вчитался в него. Стандартный набор: несколько карманных краж, бытовой скандал на углу восьмого квартала… Его внимание заострилось на подписи снизу.