Мне подурнело, и я осела на одну из тумб в углу.
– Ну же, Джем… – прошептал Другой, приблизившись ко мне. – Посмотри на меня.
Его пальцы почти дотянулись до моего подбородка, когда Крис загородил меня собой и отбил его руку, как летящий фрисби.
– Отстань от нее, – велел он глухим, низким голосом.
– Ревнуешь? – с издевкой спросил Другой, неохотно отстраняясь. – К самому себе? Да ты, Кристофер, извращенец!
– Мы не один и тот же человек, – парировал Крис, из последних сил не замечая провокаций.
Другой засмеялся и закружился под низким сводом пещеры.
– Ты правда в это веришь? Или все еще стыдишься признаться Джейми?
Прилив злости я выжидала долго. Рано или поздно мое терпение должно было лопнуть, и это случилось.
– Захлопнись, – велела я, мечтая о минуте покоя всеми фибрами своей души. – И ты, и другой ты! Вас двое, а я одна! Пожалейте меня и перестаньте вести себя так, будто я путевка в кругосветный круиз, которую можно разыграть в покер. Заткнитесь оба!
К моему удивлению, это сработало: они стихли в ступоре. Крис смотрел сочувственно и виновато, а Другой – с высокомерной насмешкой и… гордостью? Я встала и отвернулась, не в силах смотреть на них двоих. Расколотые как упавшая ваза.
Как собрать все это по частям?
– Мы хотим проснуться, – обратилась я к Другому, и его насмешка сменилась лютым злорадством, которого лучше бы я не видела. – Ты знаешь, как это сделать?
– Интересно, с чего бы мне это знать, – ухмыльнулся Другой, сунув руки в карманы, и Крис зыркнул на него исподлобья.
– Потому что ты уже просыпался не раз, а в конце концов и вовсе вытолкнул меня из моей же жизни!
– Вот именно, – равнодушно ответил Другой. – «Не раз». Мне потребовалось очень – очень! – много времени на то, чтобы проснуться окончательно и поменяться с тобой местами. А ведь в реальности время течет по-другому… Это может занять не один год, дорогуша. Вы готовы к такому?
– Лжец, – шепнул Крис. – Говори уже свои условия! Мы спешим. Что ты хочешь за свой грязный секрет?
– Ух ты! И даже не попытаешься надавить на меня в духе сердитого копа? Теряешь хватку, приятель, – промурлыкал Другой, раззадоренный. – Ладно, ты прав. У меня есть одно условие, но оно тебе не понравится.
Я видела, как Крис, встав рядом, сжался, точно пружина. Желваки заходили из стороны в сторону: он кусал внутреннюю сторону щек, пытаясь отвлечься. Накалив обстановку до предела, Другой медленно заговорил, смерив меня многозначительным взглядом, и его подвох стал очевиден:
– Я поделюсь своим секретом с одной только Джейми. Одних ее усилий вполне хватит разбудить нас…
– Нет! – воскликнул Крис прежде, чем я успела переварить выдвинутый ультиматум. – Для этого мне придется оставить вас одних. Слышишь, Джем? Вот чего он добивается – остаться с тобой наедине! Никто не может знать, что он…
– Ты ведь наверняка говорил ей, – вздохнул тот. – В этом мире ничто не способно причинить тебе боль, даже другой спящий. К тому же я не стал бы и пытаться. Я ведь тоже люблю ее.
Он подошел к зеркалу, стирая пальцами с уголков челюсти остатки пены для бритья. Опрятный, надушенный, будто готовящийся к светскому рауту, Другой пригладил рукой блестящие волосы и ослепительно улыбнулся.
Сказанные им слова удушливо повисли в воздухе, звеня.
– Ты не… – попытался сказать Крис, но замешкался, тщательно подбирая слова. – Не смей повторять это снова.
– Повторять что? Что мы оба любим ее? – хмыкнул Другой и повернулся, бесстрашно встречая пылающий взгляд Криса. – А чего здесь стыдиться? Женщины так прекрасны, но требуют так много сил… Гораздо легче завоевать их, когда стараются сразу двое. Да и удовлетворять тоже.
Я успела перехватить Криса раньше, чем снова завязалась драка. Несколько минут он простоял так, борясь с разъедающим его темным порывом, пока все-таки не победил. Лишь удостоверившись, что Крис успокоился и не пойдет на поводу у Другого, я осторожно отпустила его.
– Я поговорю с тобой. Наедине, – кивнула я, стараясь не выглядеть напуганной. – И ты расскажешь, что нам делать.
– Чудесно! – согласился Другой с подозрительной страстью. – Нас ждет незабываемая прогулка!
Он обошел Криса, как пса на привязи, и покинул каменную хижину. Я вышла следом, но задержалась, чтобы чмокнуть Роуза в уголок рта.
– Доверься мне, – шепнула я напоследок. – Теперь твой черед.
Вместе с Другим мы вышли в зелень леса, позолоченного солнцем. Двойник побрел вперед, насвистывая веселую мелодию. Он уходил глубже в чащу, и я постаралась скрыть тот страх, что расползался во мне пропорционально тому расстоянию, что увеличивалось между нами и пещерой. Спустя десять минут показался изумрудный луг, усеянный цветами. Я даже обернулась, чтобы проверить, не очутились ли мы нечаянно в другом измерении. Дойдя до бархатной подстилки, сплетенной из ромашек и тюльпанов, Другой плюхнулся на нее, как в гамак, а затем похлопал по примятому рядом местечку.
– Присаживайся. Здесь мягко, – он улыбнулся, вытягиваясь. – Я напряг все свои извилины, чтобы тебе понравилось.
– Ты выдумал это место?
– Можно сказать и так. И раз у меня получилось, значит, сам сон решил, что нам сейчас не помешает немного тепла и романтики.
Я фыркнула в ответ на неуместную попытку Другого пофлиртовать, но послушно села рядом, подогнув ноги. На ощупь лепестки цветов были шелковыми, и я принялась нервно играться с одним из бутонов, пока Другой чем-то шелестел в кармане.
– Что ты делаешь? – раздраженно спросила я, когда он открыл пачку соленого арахиса и лежа принялся уминать его. – Мы не на пикнике! Давай уже перейдем к делу.
Другой пожал плечами и предложил пакетик мне, угощая. Я вежливо отказалась, закатив глаза.
– Ладно, я поняла. Тогда давай поговорим о вас с Крисом. Ты правда украл его жизнь?
Это был единственный способ как-то расшевелить Другого. Он поперхнулся и быстро забыл про хрустящий арахис, садясь. Цветочная подстилка промялась под его весом. Голубые глаза выглядели до одурения знакомо – неизменно ледяные и несравненно красивые. Я узнала этот взгляд – он был недоступен Крису, благородному и милосердному. Главное различие. Поймав на себе такой взгляд хотя бы единожды, спутать их вновь было уже невозможно.
– Его жизнь, его жизнь… – передразнил меня Другой. – Что есть эта «его жизнь»? Череда самообмана! Да, я не Крис Роуз, признаю.
Я дернулась, широко раскрыв глаза, боясь упустить что-то очень важное, и Другой специально повысил голос. Эхом он отразился от обступающих нас деревьев, прогремев:
– Я не Крис Роуз, но я его часть. Имя мне Ярость.
Он поднялся. В копчик вдруг уперлось что-то твердое и холодное, и, опустив глаза, я не увидела больше мягких цветов – они исчезли. Вся опушка вновь покрылась снегом.
– Однажды Крис отделил меня в самостоятельную личность. Готовый на что угодно, лишь бы не признавать, что он – гораздо хуже, чем сам хочет о себе думать. Впервые я прозрел, когда ему еще не было и двадцати… Он рассказывал тебе о том, что служил в армии США?
– Нет, – сипло проронила я. Утерянное самообладание никак не хотело возвращаться. – Он говорил, что работал в полиции…
– Верно, – кивнул Другой. – Армия была до этого. Она стала началом всему. Там он впервые познал первозданную ярость, понял, каково это – держать в руках оружие и целиться в живых людей. Проходи в тот момент где-нибудь в мире полномасштабная война, он бы не раздумывая окунулся в нее с головой! Впервые он убил человека на втором месяце службы в полиции. То был обдолбанный грабитель, взявший в заложницы пятнадцатилетнюю школьницу, но какая разница? Ты не представляешь, как Крису понравилось это – адреналин, превосходство, сила! Согласись, это совсем не то, что ты хотел бы узнать о самом себе. Не каждый готов принять свою алчность и кровожадность с распростертыми объятиями.
– Хочешь сказать, – выдохнула я, поднимаясь следом за Другим. – В душе Крис жестокий человек? Но не хочет этого признавать и…
– И выдумал то, что оправдало бы всю его тягу к зверствам. – Он подмигнул мне. – Ага. Выдумал того, кто взял бы вину за эти желания на себя. Браво, малышка! Так появился я.
– Как давно?
– В Прайде, – ответил Другой, и даже его губы сжались при упоминании этого места вслух. – Настоящую ярость Крис познал лишь благодаря им. Они ведь мучили его, убивали, чтобы увидеть, как оно протекает – его бессмертие… Будто болезнь, которой они мечтали заразить и других. Полная изоляция. Разные способы умертвить непокорное тело – скальпель, топор, огонь, ток, отрава… И откуда у Сары столько фантазии? – рассмеялся Другой, сминая в пальцах одну из ромашек, что вытащил прямо из снежного сугроба. – Крис злился. Так сильно! Какие только страдания он не придумал для них в промежутках между смертями… Садист. Крису было тошно от этого. Он хотел перебить всех до единого, кого хоть мельком увидел в этом гребаном Прайде. Он пообещал себе выпотрошить каждого, когда выберется оттуда… И не вынес того, с какой силой этого жаждал. Укрываясь здесь от боли, при помощи Шона он визуализировал свою ненависть, похоть, безжалостность, неуемную энергию. Так появился я – отдельная сущность, которой он, сам того не ведая, отдал не только самые худшие черты своего характера, но и часть воспоминаний. А ведь память – это своеволие… Без памяти я так и остался бы пустым сгустком ненависти в его душе.
– То есть он не помнит? – уточнила я, задыхаясь. – Что именно?
– То, что сотворил себе вторую личность, дабы не испытывать угрызений совести. Признав, что я – всего лишь средоточие его затаенных пороков, ему бы пришлось признать и то, что он такой на самом деле. – Другой посмотрел на меня в упор и криво улыбнулся. – Крис Роуз – не просто благочестивый и отважный полицейский. Он убийца, который стыдится того, на что готов пойти, лишь бы выжить, и что такое выживание ему приятно. Это же глупо, Джейми! Мы две стороны одной медали. Уравновешивай мы друг друга, Крис не был бы плохим парнем. Он был бы просто… обычным, понимаешь? Со своими недостатками и демонами. Но Крису этого мало. Он хочет быть чертовым святошей! И это его сломало.