Больше я ничего не видела и не слышала. Все мысли вытеснили несколько заветных слов, которые я мечтала услышать с самого начала.
Я ринулась к ним, сбивая на пути столы и тумбы. Грейс попытался окликнуть меня, но его вниманием быстро завладела та девушка. Вслед мне донеслось, пока я не успела сорваться на бег:
– Так ты…
– Меня зовут Эльмира, но брат зовет меня Эли.
Двери под моим нажимом распахивались, когда меня качало от стенки к стенке. За каждой из них стояли еще постели, металлические кушетки и диваны. Все они были заняты неподвижными людьми, которых я никогда не видела. Многие лежали и на полу, без всяких подстилок. Эти тела вдруг начинали шевелиться, стонать, массируя виски, словно недавно здесь прошла грандиозная вечеринка. Запах стоял соответствующий – затхлый и кислый, будто помещение не проветривали долгие месяцы. Камеры с заключенными – вот что это было, но, слишком обессиленная, чтобы помогать всем подряд, я пересчитывала своих друзей.
Русое каре Флейты – раз! Яркие татуировки Себастьяна – два! Босые ноги Эшли со шрамами от велосипеда – три! Золотой пирсинг Барби – четыре!
– Третья комната слева, – крикнула я Грейсу, сбивая дыхание. – И пятая справа. Помоги им!
Все были на месте, и я принялась отчаянно искать последнего. Толкнув дверь в самом конце, как велел Оливий, я ввалилась внутрь самой просторной камеры. В окружении мигающего оборудования лежал Крис, укрытый клетчатым пледом.
Ноги не выдержали, и я рухнула прямо перед его постелью, сбивая колени о ледяную плитку. Ухватившись пальцами за прохладные руки Криса, безвольно распростертые по бокам, я поднялась и перебралась к нему на подушки. Все еще неподвижный, неживой, он лежал и не двигался. То самое «ничего» на его лице, которое я боялась увидеть больше всего.
– Крис? – позвала я, обрисовывая контур его губ своими. – Крис…
Я зажмурилась, целуя его, будто это могло на что-то повлиять. Спустя миг широкая ладонь опустилась мне на затылок, прижимая в ответ.
– Ух ты, – сонно прошептал Крис, разлепляя веки. – Я нашел тебя.
– Нет, – ухмыльнулась я, и голова закружилась от облегчения, когда я прошлась подушечками пальцев по его обросшим щекам, теплым и с ямочками от привычной улыбки. – В этот раз я тебя нашла.
Еще вялый и податливый, он с трудом затащил меня прямо на себя. Мы ударились лбами, и он хрипло засмеялся. Я вдруг удивилась тому, как умудрилась не раскусить иллюзию Шона сразу – вживую гортанный смех Криса не шел ни в какое сравнение с тем вакуумным и задушенным смехом, какой он издавал во сне.
– Ну и насколько мы постарели? – спросил он, поскребя пальцем собственную скулу, которая уже и забыла, как выглядит бритва. – У меня есть седина?
– Не знаю. Это важно?
Крис пожал плечами и снова сплелся вместе со мной, затягивая под плед. Изнеможенный, он выглядел не так уж и плохо. Правда, голубые глаза казались тусклее обычного, подсвеченные лиловыми мешками. Я привстала на локтях, глядя в отражение стальных балок постели: по сравнению со мной, Крис почти не утратил за время комы былой привлекательности.
Он погладил большим пальцем мою щеку, пытаясь растереть на ней румянец, и беспокойно заерзал. Перехватив мое забинтованное запястье, Крис осторожно развязал лоскут, открывая взгляду свежий кровоподтек.
Челюсть его характерно скрипнула. Сбросив с нас одеяло, Крис мягко опустил меня с кровати, а затем слез сам.
– Я могу идти, – возмутилась я, когда он попытался поднять меня на руки, хотя у самого мышцы дрожали, иссушенные долгим отсутствием тренировок и движения.
Взяв Криса за руку, я вывела его из комнаты. Прежде слабо освещаемый, коридор теперь был залит фосфорным светом. Отовсюду слышались незнакомые голоса. Люди выглядывали из-за приоткрытых дверей, взъерошенные и ошарашенные. Прижав меня к своему боку, Крис обошел их, настороженно озираясь.
– Заключенные. Нарушители режима Сары и те, кому просто не посчастливилось попасть под ее горячую руку… Ты разбудила не только нас. Ты разбудила всех, кого Шон удерживал в тюремном отсеке Прайда.
– Их так много, – заметила я, скользнув взглядом по женщине с каштановыми волосами и созвездиями веснушек вдоль голых рук. Она раскачивалась взад-вперед в углу своей камеры и что-то несвязно лепетала в ладони. – Что это с ней?
– Не все из них смогут прийти в себя, Джейми. Неизвестно, сколько они пробыли здесь… Любой дар имеет последствия, помнишь? От иллюзий Шона сходят с ума.
– Может, они оправятся? – с надеждой предположила я.
– Не хочу проверять, – хмыкнул Крис, плавно обтекая группку мужчин, треплющихся между собой на австралийском диалекте. – Мы должны сбежать отсюда раньше и не узнать, чем кончится эта заварушка.
Мы минули холл и очутились возле перегородки, за которой я обнаружила Грейса. Он уже успел перетащить на свою кушетку всех остальных. Первым в глаза мне бросился Эшли, придерживающий Барби волосы. Она смотрела на него с благодарностью, потому что ее тошнило в ведерко для швабр.
– Не смотри, – приказным тоном сказала она мне, прежде чем ее снова вывернуло наизнанку. – Боже, какой позор!
Белокурые волосы выбились из хвоста, почти полностью распустились, и мой брат заботливо держал их, чтобы те не испачкались. Подняв на меня глаза, Эшли расплылся в одобрительной улыбке – кажется, он был единственным, кого не штормило после иллюзий Шона.
Приволочив откуда-то кресло, Грейс усадил в него Себастьяна. Тот выглядел заметно хуже других. Флейта хлопотала над ним, металась, боясь притронуться. Вся его спина, простреленная Тото, была перемотана бинтами, и на них виднелось несколько старых багровых пятен. Себастьяну приходилось сидеть так, чтобы ни к чему не прислоняться. Раздетый по пояс, он оказался покрыт татуировками куда больше, чем я представляла: еще один рисунок – клинок-мизерикорд – красовался у него под ребрами, перекрывая шрам, оставленный Другим. Черные геометрические ромбы тянулись и над ремнем штанов, уходя вниз, а еще несколько надписей шло под ключицей.
– Сильно болит? – спросила Флейта, пытаясь заглянуть ему под бинты.
– Нет, – ответил Себастьян, явно привирая, и улыбнулся максимально правдоподобно. – Ну, Сара хотя бы не оставила меня истекать кровью. Как выглядит рана? Посмотри.
– Не очень, – призналась Флей, но ее лицо говорило о гораздо худшем. – Тут гной. Все должно было уже зажить… Похоже, инфекция. Может, они оставили пулю внутри?
– Хм, тогда понятно, почему так болит.
– Ты ведь только что сказал, что тебе не больно! – пожурила его Флейта, уперев руки в бока, и Себастьян ойкнул, пойманный с поличным.
– Ему нужен врач и антибиотики, – подал голос Крис, придерживая меня за талию. Похоже, я все еще слишком шаталась из стороны в сторону.
– Потом, – отрезал Себастьян, натягивая поверх бинтов поданную Грейсом рубашку. – У нас нет на это времени.
– Сдурел?! – вскрикнула Флейта. С того рокового вечера на ней до сих пор была рождественская рубашка из блесток. – Крис, скажи ему!
Парни переглянулись, и их солидарность друг с другом была очевидна.
– Я знаю местоположение еще двух аптек, которые Сара не успела обчистить. Лучше заскочим туда, когда выберемся, – вынес свой вердикт Крис.
Флейта беспомощно захлопала ртом и уставилась на меня.
– Джейми, скажи тогда ты! Выберемся? Как? У нас даже плана нет! А я до сих пор не могу отделаться от ощущения, что реально провела два года в психушке, – поежилась она зябко, и Барби бесцветным голосом прошептала куда-то в ведро:
– Да, и я тоже.
– А у меня обувь украли, – вставил свои пять центов Эшли, грустно взглянув на босые ноги.
– Для участия в моем плане дресс-кода нет, – вдруг улыбнулся Себастьян. – Вы все помните свои записки с инструкциями? Так вот, я еще тогда придумал, на чем нам укатить из Прайда, – Себ сделал паузу, ловя заинтересованные взгляды, и торжественно выпалил: – «Эирбас A320»!
– Самолет?! – ахнула Флейта и, готова поспорить, едва сдержалась, чтобы не отвесить Себастьяну подзатыльник. – Ты бы еще предложил угнать Boеing!
– Ну, можно выбрать что-нибудь из кукурузников, – пожал он плечами. – Но в отличие от «Эирбаса» он метель не выдержит…
– Я пас, – фыркнула Барби, убирая переполненное ведро под кушетку. – Напомните мне, чем Себастьян занимался до этого? По горам лазал, да? И разъезжал на снегоходе. Так вот, это не то же самое, что сидеть за штурвалом гребаного самолета!
– Мой дар – электричество, – пояснил он с раздраженным видом. – Я умею обращаться с любой техникой, даже если вижу ее впервые. Раз я завел Саре самолеты тогда, то смогу и сейчас. А уж просто поднять его в воздух…
– И посадить, – уточнил Эшли. – Так, чтобы нас не расплющило в процессе, сечешь?
Грейс измученно застонал и жестом пригласил Эльмиру сесть рядом. Его рука наглаживала холку Дурашки, и от удовольствия ее хвост хлестал Ливви по штанам. Он смеялся, пытаясь вслепую поймать его.
Эльмира молча села, держась так тихо и невзрачно, что сначала никто даже не заметил ее появления. Словно по щелчку, Крис повернулся к ней лицом, приподняв брови.
– Эльмира, – узнал ее он. – Я помогал твоему брату. Он был моим напарником в прошлом лагере. Это ведь ты?
– Да, я сестра Зака, – улыбнулась она, искусав пухлые губы, и Грейс увлеченно уставился на них, разрумянившись от возбуждения. – Если вы собираетесь уйти, то, пожалуйста, возьмите нас с собой.
– Нас?
Эли кивком указала на Ливви, сгорбившегося на ковре. Роуз неохотно выпустил меня из объятий и опустился возле него.
– Ты хочешь уйти с нами? – мягко спросил он, и Оливий угрюмо замычал. – Тогда почему не сказал сам? И даже не поздоровался со мной?
– Играю с собачкой, – оправдался он, оттягивая шерсть Дурашки между ушами, и только тогда Крис взглянул на нее. Я с трудом подавила смешок от ужаса, мелькнувшего в его глазах, когда вместо щенка Крис разглядел перед собой морду размером с тыкву. – Мне стыдно. Я не хотел, чтобы обижали твоих друзей. Сара сказала, это все благодаря мне, ведь это я привел вас… Сказала так, будто это что-то хорошее, но на самом деле я ведь поступил плохо, да? Мне не стоило сбрасывать тебя с того дерева и… Ревновать. Салли объяснила мне это.