В 20.02 девяносто процентов жителей Доброго были на борту «Урюпинска». Два модуля могли взять и взяли — битком набив в салон и на крылья посадив — пятьсот девяносто шесть человек. Не поместившиеся, в основном, молодые мужчины, бежали к звездолету следом, и Смиловский поклялся ждать их до 20.05. Несколько человек заведомо не успевали. Стюарды охапками бросали в пространство вакуум-палубы листовой пенопласт на подстилки, пенопласт срывали со стен коридоров. Техники лихорадочно, жестко крепили модули прямо на кнехты к палубе — все они, техники, погибли при старте, не успев укрыться от перегрузки… Смиловский стартовал в зенит в 20.06, с грунта включив процессор Кумока…
"Урюпинск" спас шестьсот одиннадцать человек.
Амиран Додоев, так и не дождавшийся старшего сына, бросившегося с Зевсом Кутоном на мотосанях к комплексу ПВО спустя секунду, после того как комплекс открыл огонь по «Урюпинску», остался стоять на площади перед сельсоветом. Он все сжимал рукоять мегафона, наблюдая за похожим на катастрофу стартом звездолета, увозившего от смерти его людей, и он тепло думал о капитане, имя которого так и осталось Амирану Додоеву неведомым. Думал о сыне, который был настоящий мужчина, и о Кутоне, который оказался настоящий друг. И вдруг он вспомнил о том, о чем вспомнил в последнюю секунду и Магомад, вспомнил, и так же, как Магомад, рассмеялся. Диск-хран с документами от последних переговоров! Ц-ц, эх, вот незадача… Ну ладно. Кассу успел передать силачу Снайперу Кержоеву, хоть без денег первое время люди не будут…
Аллах велик, и люди тоже, подумал старик. Спасибо, космонавт. Что-то жарко стало… Слава Аллаху.
НК вышли на дистанцию поражения в 20.09. В 20.13 Кавказ-2 был подвергнут кавитации огнем с трех крейсеров — со «стрючка», «губы» и «пятипалого»; четыре остальных обеспечивали энергетическую поддержку акции. Но уйти обратно к точке возврата им уже не удалось. В систему подоспели «Блэкмор» и «Кипарис». Бой при ЕН-1234 продолжался пять часов. Последняя «табуретка», пытающаяся уйти к спайке, была сбита назавтра, в соседнем секторе.
Северяне-пограничники потеряли «Кипарис», шедший без прикрытия, в авангарде. И девятнадцать патрульников «джип». И четыре «конвоя». Четыреста тридцать один человек. «Блэкмор» получил серьезные ранения, но сохранил ход и жизнь. Пришедшие в систему ЕН-1234 в разгаре боя «Непобедимый» и «Вертикаль» остались практически неповрежденными, а «Гиацинт» и «Перес» явились вообще к шапочному разбору, когда только и оставалось, что добить истребители.
19 марта, когда все здесь уже было закончено, произошли инциденты «Юг-1» и «Северо-Запад-1». Отбить у НК мир Колумбия (на Юге) удалось. На Северо-Западе НК выскочили неудачно, слишком далеко от обитаемых систем. Увидев, что обнаружены, и шансов проскочить сквозь оцепление нет, НК с боем отступили через не успевшую еще «осесть» активированную спайку.
Стало совершенно ясно, что НК возбудились к активности, и готовы, и начнут — широкомасштабную войну.
19 же марта по всеобщей сети выступил Президент Чандрагупта.
Старый, плоский «Sony» страдал слабым зрением, и лицо Президента, оливковое в натуре, было на экране телевизора ярко-оранжевым, а блики в очках горели ацетиленом. Фон был размыт. Нурминен прибавил звук.
— Граждане Галактики! Вынужден прервать ваши занятия, размышления, доброе настроение и счастливую любовь тяжелыми вестями: Галактика подверглась глобальной агрессии НК, применивших новую технологию проникновения на нашу территорию. Война началась одновременно на Севере, на Юге и на Северо-Западе. Фактор неожиданности был ими использован сполна, и мир Кавказ-2 ЕН-1234 — потерян. Очень мало утешает полное уничтожение армады… Тяжело, друзья мои… Война, локализованная сорок лет назад усилиями пограничников на Западных границах, внезапно перешла из вялотекущего пограничного конфликта в разряд войны отечественной… Новая технология НК, позволяющая им использовать для выхода в риман СМГ мертвые, безопасные до сих пор, «замыленные» спайки, отныне — основное зло для всех нас: никто, ни один мир теперь не может считаться тыловым. Прикрыть мощными заслонами каждую из более чем пятидесяти тысяч мертвых спаек, и поддерживать контроль участков пространства, физические характеристики коих указывают на возможность зарождения в них спаек Коула-Банча… наличествующими сейчас ресурсами ВКС мы не в состоянии.
Генштаб ВКС на протяжении последних лет разрабатывал план контратаки. Велись разведывательные работы, были достигнуты определенные успехи в установлении адреса пространства исхода НК. Но и неудачи тоже — имели место. Всего два месяца назад разведгруппа предприняла рейд на территорию противника… К сожалению, группа была захвачена и, видимо, после перевербовки, заброшена обратно. Только слаженная и творческая работа КГБ позволила раскрыть двурушничество неких Маллигана и Какалова и задержать их… Сейчас ведутся активные допросы и, как утверждают специалисты, информация, получаемая в ходе следствия скоро даст нам возможность организовать контратаку. Назрела настоятельная необходимость… нужно покончить с войной раз и навсегда. Остается только сожалеть, что в результате трагической… скажу даже — нелепой случайности… мы потеряли нашего опытнейшего и популярнейшего полководца — генерала Хелен Ларкин, Большого Шефа Запада… ты очень бы нам пригодилась, Мама Хелен…
Граждане Галактики! На протяжении десятков лет мы, избранные вами, мы делали все, все возможное, а часто — все невозможное… для того, чтобы вы спокойно жили, работали и любили… К моему стыду… я должен сейчас… сказать, что и… невозможных усилий оказалось недостаточно. Да, мы, облеченные вашим доверием, мы, обязанные защищать разум… жизнь и покой… величайшие достижения… свободу и целостность… не вполне справились со своими обязанностями… и мы готовы держать ответ перед вами, граждане Галактики. Но, как было сказано еще Первым Президентом СМГ Зурабом Цецетховели — мы вышли в большой космос, мы рискуем, мы должны рисковать, и мы выиграем риск — во что бы то ни стало… ибо человечество великой Земли не могло оставаться в колыбели вовеки — ибо это противоречит самому разуму… Мы выиграем и сейчас, граждане Галактики. Поэтому.
Граждане Галактики. Я, как Президент СМГ, Главнокомандующий Военно-Космическими Силами СМГ, властью, данной мне Конституцией… ввожу по всей территории Союза Независимых Миров — повсеместно — военное положение. Дальнейшие разъяснения прав и обязанностей добрых граждан при военном положении разъяснит после моего выступления Министр Обороны СМГ маршал Сухоручко…
Тяжело! Очень тяжело… Но с нами — боги, разум и Королева.
Заиграл гимн. Нурминен протянул руку с пультом по направлению к телевизору. Звук пропал.
— Конец Чандрагупте, — сказал Баймурзин.
— Конец Чандрагупте, — подтвердил и Нурминен. — Поделом.
— Ну и сволочь, — сказала Хелен Джей. — А? Как это он про власть, данную ему Конституцией?
Глава 10ЗАБАВЫ И ЗАБОТЫ ПОСЛЕДНИХ МОГИКАН
— Мы с вами незнакомы, сударь? — спросил Монсур.
— Знакомы, — сказал маг.
Монсур задумался.
— А вы случайно не Петров? — спросил он с любопытством.
— Нет. Петров — псевдоним. Я магистр Кэр-Вэрг.
— То-то я смотрю… — сказал Монсур осененно. Потом он сказал с отвращением: — А-а, это опять вы!..
Вокруг, как говорится, расстилались бескрайние просторы. В виртуальность просторов не верилось никак. Хелен Джей ощущала даже пыль за языке, жару за воротником мундира и под мышками. Солнце, желтое, непривычное ей, космонавту, сквозь водянистую подушку тяжелой атмосферы пропущенное, полуденное, тяжелое, тягучее, неторопливо жарило на ладони пустыни гигантские клыки разрушающихся поперечно-полосатых ярко-рыжих гор, сухие кусты и мясистые кактусы, зеленые с прожелтью, единственное что напоминало здесь о воде. Хелен Джей облизнула сухим языком сухие губы.
— Хотите пить? — спросил Нурминен. — Представьте себе стакан в руке.
Хелен Джей подняла руку, устроила пальцы так, словно бы держала в них стакан и угрожающе подумала: "Воды мне!" Рука осталась пустой.
— Так, — сказал Нурминен. — Секундочку. — Он исчез, Хелен Джей почувствовала неприятное щекотание где-то в районе макушки, но пока она морщилась, щекотание пропало, а Нурминен появился.
— Еще раз, — потребовал он озабоченно.
— Ты где был? — спросила подозрительно Ларкин. — У меня в голове?
— Ну надо же нервы отстроить, — сказал Нурминен, разводя руками. — Сложная система. В голове я, кстати, не был. В сетапе — был. Но он не в голове у вас. У вас вообще нет головы. Представьте себе стакан.
— Не хочу, — сказала Ларкин и заерзала в седле.
Прямо посередине всего Нурминен устроил нечто, напоминавшее манеж для младенцев — без поддона. В манеже стоял черный, блестящий от пота оседланный конь с судорожно сложенными крыльями, на котором и сидела неловко Хелен Джей.
— Осторожнее, мадам, — заботливо сказал Нурминен. Он парил рядом над почвой, руки скрещены на груди, на лице непонятное выражение. — Ножку надо сюда, в стремя, поводья держите легко, но крепко. Спина прямая… Н-да. Слушайте, Шеф, а вы уверены, что крылатая лошадь — то, что вам нужно? Вы, например, сами летать можете.
— Я вообще ни в чем не уверена! — сварливо сказала Хелен Джей. — Тихо, животное! Просто я всю жизнь мечтала покататься на пегасе под жарким солнышком… Представить себе не могла, насколько это сложно и неудобно! Кроме того, ты сам сказал, что пока мне будет сложно без подсобных средств.
Нурминен пожал плечами.
— Насколько я знаю, раньше были в ходу так называемые дамские седла, — сказал он.
— Как это?
— Я не уверен, но, кажется, сидеть на них можно было как-то боком. Ноги на одной стороне.
Ларкин выругалась.
— Вот вы очень неудобно себя чувствуете, мэм. А ведь лошадь-то у нас — виртуальная, — продолжал Нурминен. — Спокойная. Можно сказать, выращена и взлелеяна специально для вас, Шеф… Чайник вы, мэм, вот и все. Слушайте, давайте-ка плюнем на это, и я научу вас летать.