серебро и разные драгоценные камни. Легенда так объясняет возникновение праздника: после постройки статуи ее освятили, поливая молоком голову. Но никак не могли облить всю статую. Тогда появилась богиня Индра в образе старушки и дала горшок с молоком, и одного этого горшка оказалось достаточно, чтобы совершить омовение. Богиня сделала это для того, чтобы министр Чамунда Рая, по чьему повелению была сооружена эта статуя, не возгордился от того, что сумел соорудить самую большую, как считалось, статую на земле (рост Гоматти — 17,5 м). Последний праздник джайнов состоялся в I960 г. и нам удалось увидеть только стоящие за спиной Гоматти раздвижные металлические леса, которые служат праздничным помостом над головой гиганта.
Восхищенные виденным, медленно спускаемся. У самых ступней статуи — ажурная металлическая изгородь, за ней небольшое святилище с цветами — приношениями паломников. Отдельно на большом медном блюде гора монет. Одетый в белое бритоголовый монах с очень умными глазами и приветливым лицом молча и торжественно окуривает благовониями подходящих паломников. Еще минуту назад мы были уверены: эта семья во главе с индийцем, одетым по-европейски, и тучной женщиной в ярком с золотом праздничном сари просто туристы. Но и муж с женой, и две девушки, очевидно студентки, и мальчик лет 13–14 подходят к монаху, молитвенно поднимают сложенные руки над головой. Он окуривает их тлеющим сандалом и даже не смотрит на несколько монет, которые они опускают на поднос.
Воспользовавшись тем, что поблизости нет паломников, подходим к ступням статуи. Монах дружелюбно глядит на нас, даже немножко позирует, когда с разных сторон начинаем фотографировать его у ног гиганта. Делаем намаете и хотим уйти, как вдруг он берет из связки несколько бананов и… протягивает их нам. Так и остался в памяти Гоматти, погруженный в вечное блаженство, и монах у его ног, одаривший нас спелыми плодами.
И снова понеслись деревни по сторонам дороги. Снова мелькают поля риса и сахарного тростника, каменистые пастбища, рощи акаций и диких финиковых пальм. Точеные листья кокосовых пальм и разлапистые талипотовые пальмы, жмущиеся к искусственным водоемам, и агавы, агавы, агавы. Агавы огороживают пастбища, поля сахарного тростника и просто растут где придется.
Дорога живет своей жизнью, чем-то похожей на жизнь всех дорог, чем-то очень характерной. В окрестностях Бангалура встречается много буйволов и зебу. Говорят, животноводство в этом районе развивается еще со времен Хайдара Али, который вывел породу выносливых быстроходных зебу и использовал их в своей подвижной армии. Вот на двухколесной арбе, каждое колесо которой выше нашей машины, везут нечто совершенно необычное: огромную, метра два с половиной в диаметре медную сковороду. Зачем она нужна в хозяйстве? Судя по следам огня, в ней действительно что-то нагревают. Может быть, это оборудование для сахароварения?
А вот на небольшой полянке аккуратно расположился целый поселок на колесах — около полусотни крытых повозок, груженных сеном и свежим сахарным тростником, стоят ровными рядами. Распряженные волы привязаны тут же. То ли выставка-ярмарка, то ли отдыхает большой караван? А вот и профессионально, так сказать, интересная для нас процессия: догоняем семейство ручных слонов, шествующих вдоль шоссе. Впереди идет большой слон с погонщиком на спине, а за ним на некотором расстоянии мягко переступают три слона поменьше. У самого маленького из них голова еще покрыта шерстью — ему года полтора, не больше. Но, видно, этот малыш отличается крутым нравом: только на нем одном надета толстая цепь, опоясывающая брюхо и связывающая правые переднюю и заднюю ноги. Промелькнула стройная молодая женщина: на голове мешок с каким-то зерном, одной рукой поддерживает младенца на левом бедре, а другой — держит за голову мальчонку лет пяти, семенящего рядом.
А вот и совсем веселое зрелище: на площади в большой деревне сооружен помост из бамбука, и на нем под оглушительный аккомпанемент мелодии, льющейся из репродуктора, танцуют парень с девушкой. Зрителей немного — человек 30–40, из них половина ребят. Над танцующими развеваются разноцветные гирлянды флажков. Такими же гирляндами украшены здания всех бензиновых колонок — сегодня Рождество, один из многочисленных в Индии официальных праздников. Ничего, что праздник христианский, тут нет различия в религиях, и веселый весенний индуистский праздник Холи так же торжественно отмечается христианами и мусульманами, как и христианское Рождество или мусульманский Бакрид. Ежегодное число общеиндийских праздников в стране установлено центральным правительством — их всего 18. Но в некоторых штатах число праздничных дней по-прежнему превышает 30 в году.
Деревни встречаются разные: то сплошь из глинобитных домов с крышами, выложенными какой-то соломой, то из сырцового кирпича с черепичной крышей.
Восьмое столетие бегут слоны.
Халебид, XII в.
Деталь храма Ченни-Кесвара.
Халебид, XII в.
Обедаем в туристском бунгало в Хасане. Наблюдаем, как по развалившемуся в густой тени баньяна буйволу прыгают три дронго и старательно выклевывают что-то на его боках А ему и дела нет до этих птиц, лежит совершенно спокойно, не шевельнет ни хвостом, ни ухом.
В 56 километрах от статуи Гоматешвары, в Белуре, находится знаменитый храм Ченни-Кесвара, построенный в XII веке, в период расцвета империи Хойсалов. Во двор храма ведет огромный, семиэтажный гопурам[16]. Сам храм сравнительно небольшой, но широкий, приземистый, в плане представляет сложный многоугольник, поставленный на массивное каменное основание высотой метра полтора. Все стены храма снаружи покрыты десятками тысяч скульптур. У самого основания храм опоясан тремя скульптурными ярусами: идущими друг за другом слонами, вставшими на задние лапы мифическими львами и над ними вереница скачущих всадников. Самое удивительное в том, что среди многих сотен и тысяч фигурок слонов, львов, лошадей нет и двух совершенно одинаковых. У каждой — свой поворот головы, движение лапы, изгиб хобота и т. п. Эти три яруса фигурок занимают в общей сложности около полутора метров в высоту; выше них располагаются два ряда более крупных композиций — знаменитые женские фигуры «Меданика» — сотни полуобнаженных танцующих, поющих, охотящихся или наряжающихся женщин. Нельзя не поражаться мастерству авторов этих скульптур, их тонкому пониманию материала, неподражаемой фантазии и великолепному знанию человеческого тела.
Танцовщица из группы Меданика.
Халебид, XII в.
Отдельные стены храма украшены многочисленными фигурами легендарных героев «Махабхараты» и «Рамаяны» — многорукого Вишну и Ганеша — слоноголового бога, отдельных воинов. Для того чтобы подробно осмотреть это удивительное собрание скульптур раннего средневековья, нужно провести здесь несколько дней. Быстро темнеет, и, надеясь лишь на чувствительность наших фотопленок, пытаемся если уж не удалось рассмотреть, то хотя бы сфотографировать побольше.
Как и у Гоматешвары, в храме находится монах в оранжевой накидке и с белыми полосами на лбу. Но большинство посетителей здесь не заходят внутрь темного храма, а часами рассматривают удивительную наружную отделку.
Возвращаемся в Бангалур уже поздно вечером.
Зная, что в Бангалуре живет известный художник Святослав Николаевич Рерих, мы постарались связаться с ним. И вот однажды он приехал к нам в гостиницу. Высокий, с совершенно белой бородой и усами и высоким лбом. Всем по душе пришлась его простая и строгая манера общения и располагающие, уверенные движения. Получаем приглашение приехать к нему в гости. Это совсем недалеко от города — фактически на одной из его новых окраин. После нескольких комбинаций с графиком нашего пребывания в Бангалуре решаем не ездить в Майсур, а вместо этой дальней экскурсии освободить целый день для работы в местных джунглях. Тогда вечером мы сможем отправиться в гости. И вот наши машины медленно проезжают через узкие ворота, ведущие в лес, состоящий из совершенно голых, серых, сучковатых деревьев. В глубине этого странного леса, больше всего похожего на старый яблоневый сад поздней осенью, стоит небольшой двухэтажный дом.
Святослав Николаевич и его жена- в недавнем прошлом одна из самых известных индийских киноактрис — Девика Рани Рерих — встречают нас у входа на небольшую террасу.
— Давайте сначала немного погуляем! — предлагает С. Н. Рерих и ведет нас по чистым дорожкам сада вдоль рядов этих странных голых деревьев. Нетрудно догадаться, что это и есть те знаменитые мексиканские эфироносы, которые еще отец С. Н. Рериха, Николай Константинович Рерих, много десятилетий назад вывез из Америки. Саженцы хорошо прижились, и теперь сад Рерихов — единственное в Азии место, где растут эти деревья, дающие ценное сырье для парфюмерной промышленности. Весь урожай плодов, из которых и получают эфирные масла, скупается на корню, что дает возможность С. Н. Рериху заниматься любимым делом — живописью. Деревья растут на каменистом и, кажется, совершенно безжизненном красноземе. В саду много термитников, то тут, то там из почвы выглядывают большие валуны. Одна сторона сада спускается к большому искусственному озеру.
— Несколько лет назад сюда зашли 12 диких слонов, — рассказывает Святослав Николаевич. — Видно, здесь им понравилось: почти неделю они плескались в озере, ходили по лесу на том берегу, вырывали деревья и объедали у них корни. На озере вообще много живности, — продолжает наш хозяин. — Посмотрите, видите — утки?
Из огромного футляра достает он видавший виды сильный бинокль и предлагает нам взглянуть.
— Вот говорят, страшнее кобры нет змеи. А среди местных жителей существует твердое убеждение, что кобра никогда не трогает маленьких ребят. Тут недавно ребенок долго играл с коброй, хватал ее за хвост, и она даже не сделала попытки укусить его, — рассказывает Святослав Николаевич.