Невольно вспоминается прочитанное когда-то давно у Брема описание роскошной резиденции калькуттского генерал-губернатора, которая начала обваливаться, подточенная термитами. Эти насекомые способны выгрызать древесину изнутри, не трогая ее самого верхнего слоя. Поверхность дерева может выглядеть здоровой, лак на мебели может ярко блестеть, а внутри — пусто. Не ходы, не источенность, а пустота. Термиты выедают все. Известен случай, когда термиты за несколько недель начисто съели деревянные рамы картин, висевших на стене. Зоологи-систематики относят термитов к особому отряду равнокрылых, но в обиходе их часто называют «белыми муравьями». Название это дано термитам за их страсть к строительству и «общественную жизнь». От настоящих муравьев они резко отличаются и строением тела и способом превращения из личинки во взрослую форму.
Очень своеобразен процесс питания термитов. Очень немногие животные, термиты в том числе, способны усваивать клетчатку. Переваривать ее они могут лишь с помощью мельчайших одноклеточных организмов — жгутиконосцев, постоянно обитающих в кишечнике.
Поблизости от дороги виднелись остатки нескольких больших термитников. Оказалось, что местные жители используют постройки этих насекомых в качестве готовых запасов высокосортной глины для кладки очагов и в качестве связывающего материала при постройке глинобитных домов.
От термитника нас отвлекли две огромные многоножки, похожие на наших обычных кивсяков, но с небольшую сосиску величиной. Темные животные, извиваясь, медленно ползли по колее, оставленной телегами еще в дождливое время. Известно, что многие тропические многоножки при раздражении выделяют капельки жидкости, содержащей синильную кислоту. Поэтому к ним приходится относиться с почтением и брать их можно только длинным пинцетом. Впрочем, именно эти крупные многоножки были, кажется, безопасны.
Вскоре все мы разбрелись в разные стороны. К. А. Бреев заметил невдалеке стадо коз и отправился к ним за наружными паразитами, Н. С. Борхсениус, как всегда, «зацепился» за куст эуфорбии. Е. В. Жуков принялся помогать ему в сборе насекомых, а мы решили осмотреть большое поле. Урожай был недавно собран, и поле было покрыто стерней какого-то злака. В километре от дороги несколько женщин, сидя на корточках, собирали с земли выпавшие зерна. По солнцепеку мы прошли не менее полутора километров и не встретили никаких интересных животных. Не было ни грызунов, ни змей, ни птиц. Только на обратном пути в сачки попалось несколько пролетавших мимо небольших жуков.
Крошечная деревенька Аника расположена в узкой лощине. Мы подъехали к ней по плоскогорью и начали спускаться по узкой извилистой тропинке. Хотя одеты мы были кто в кирзовые сапоги, кто в кеды и плотные холщовые брюки, сделать шаг в сторону от тропинки никто не мог, настолько густо растут там уже знакомые нам колючие кусты с выразительным названием «Подожди немного». Кое-где тропинка превращается в низкий проход со сводом из тех же колючих ветвей — звериную тропу. Человек по ним может пробираться, только согнувшись пополам. Даже имея надежное оружие, встретить на такой тропе леопарда не очень приятно.
Продолжая спуск, мы скоро очутились у нескольких каменных домиков, приютившихся на краю обрыва. Под навесом мирно беседовали три старика с длинными седыми бородами. Здесь из скалы выбивался родник и начиналась маленькая речушка. Несколько молодых женщин, стоя по колено в воде, стирали белье. Свернув каждую вещь в длинный валик, они мерно ударяли ею о большой гладкий камень. Улыбнувшись в ответ на наше приветствие, они продолжали свою работу. Здесь, ближе к воде, характер растительности изменился. Появились высокие деревья, трава стала гуще и сочнее.
Мы идем вдвоем по берегу речушки у самой воды. В каких-нибудь 200 метрах от деревни, за поворотом реки на песке появляются многочисленные следы — это олени приходили на водопой. На ветке сидит крупный сине-зеленый зимородок, срывается при нашем приближении, перелетает на соседнее дерево. Здесь много бабочек. К сожалению, они кружатся преимущественно у самых вершин цветущих деревьев. За сбором насекомых и поисками различных водных животных незаметно проходят два часа. Пора возвращаться; солнце уже клонится к горизонту. Обратно едем в темноте. Очень торопимся, так как нужно успеть сложить все вещи, заполнить дневники, разобрать и упаковать собранные коллекции. Завтра ранним утром мы должны вылететь в Мадрас.
ГЛАВА VМАДРАС
От Бангалура до Мадраса самолетом всего 50 минут. Точно по расписанию наш самолет подруливает к мадрасскому аэропорту. Мы в Мадрасе — неофициальной столице всей Южной Индии и официальной столице одноименного штата, четвертом по величине городе страны. Здесь жарче, чем в только что покинутом Бангалуре, но пока терпимо. Говорят, в Мадрасе бывают только три сезона: жаркий, более жаркий и самый жаркий. Сейчас разгар «просто жаркого» сезона: средняя месячная температура этого самого прохладного периода, который длится с декабря по февраль, +25°.
Город очень разбросан и не кажется большим, хотя в нем около двух миллионов жителей. Но сразу же замечаешь ширину главных улиц, многие дома расположены в тенистых парках. Здесь, так же как и в Бомбее, бросается в глаза большое число нищих, особенно ребятишек, которые с совершенно равнодушным выражением, давно заученными приемами срываются с места при виде иностранца и, протягивая ручонку, просят «Бакши-и-иш, бакши-и-и-ш». Иногда по-деловому: «Бакшиш, сэр!».
Как всегда, обедаем на скорую руку («Скорее, скорее! Надо ехать дальше!»), на этот раз в очень уютном кафе под названием «Эскимо», и мчимся в южное отделение Зоологической службы Индии. В небольшом двухэтажном здании трое научных сотрудников и несколько лаборантов и рабочих много делают для изучения животного мира района. Небольшие лабораторные помещения, библиотека. Конечно, времени хватает только на самое необходимое: собираются в основном материалы по той группе, по которой специализируется руководитель отделения. Однако ведется большая пропагандистская работа в школах и местных музеях.
Подробно разбираем нашу программу пребывания в Мадрасе. Нашим хозяевам хочется, чтобы мы как можно больше смогли увидеть интересного. Это полностью совпадает и с нашими стремлениями.
Но в интересах успешного проведения нашей работы в Индии количество дружеских встреч должно быть сведено до минимума. Итак, подробное знакомство с работами зоологических кафедр Мадрасского университета, затем знаменитый птичий заповедник Ведантангал… Наконец, вся неделя, отведенная сводной программой на Мадрас, расписана в деталях.
Вечером в небольшом «Эйрлай-отеле», занимающем один этаж многоэтажного дома на центральной Маунт Роуд, усаживаемся поработать.
Наконец-то есть время, чтобы привести в порядок свои впечатления, спокойно записать в дневники виденное, слышанное, переписать с кусочков бумаги и визитных карточек новые адреса, отметить, кому надо дома передать их.
Но первый вечер в Мадрасе… Трудно сидеть спокойно в номере гостиницы, когда рядом живет незнакомый город.
Вечерний Мадрас, пожалуй, больше похож на другие виденные нами большие индийские города, чем дневной. Те же яркие цветные рекламы, та же пестрая толпа на главных улицах, те же уютные маленькие лавочки со съестным, табаком, книжками, парфюмерией. Сворачиваем в сторону набережной. Здесь, кажется, поспокойней. Вот она, знаменитая Марина, вторая по величине морская набережная мира! Широченная асфальтовая трасса тянется на 8 километров. Людей не меньше, чем в центре, даже, пожалуй, побольше. Но — меньше резкого электрического света. Здесь мы увидели, как красив тропический океан ночью. Настоящий океан, спокойный, величественный. От его мерного дыхания содрогается побережье, неумолчный прибой ритмично выкладывает на прибрежный песок волну за волной. От асфальтового шоссе до берега океана полоса песка метров 200 шириной. Кое-где прямо здесь, фактически в центре города, стоят группы темных хижин. Там не видно ни огонька, ни один звук не доносится оттуда. Моряки и рыбаки Мадраса уже спят под вечный рев прибоя.
При лунном сиянии океан виден совсем рядом. Не подойти к нему невозможно. Сходим с асфальта и бредем, натыкаясь на какие-то бревна и хижины. Легкий ветер бросает на нас брызги только что откатившейся волны. Какая же она огромная! Неужели это обыкновенная зыбь? Накатывающиеся на берег волны поднимаются, наверное, метра на два над ровной поверхностью моря, закрывая на какие-то мгновения весь горизонт. Невольно отступаешь на сухой песок.
А по Марине движется толпа. Рядом с морем легче дышится. На слабо освещенной набережной два ярких пятна электрического света. Небольшие прожектора освещают скульптуры. Высокий, сгорбленный, с большой палкой в руке, идет вперед Махатма Ганди. Эта скульптура очень популярна в Индии, и изображения ее мы видели не раз. И надо сказать, что здесь, на ночной Марине, этот босоногий человек, шествующий над головами толпы как-то очень на месте.
Другая скульптура, точнее, целая скульптурная группа — «Триумф труда». Четверо полуголых, изможденных людей в яростном порыве, в невероятном, дружном усилии сбрасывают огромную, тяжелую глыбу камня в сторону моря. Чувствуется, что не просто напряженно трудятся эти люди, а в последнем отчаянном порыве они с торжеством уничтожают что-то страшное, тяжелое, навсегда уходящее.
31 декабря 1963 года. Заболел гриппом Д. В. Наумов. Значит, и в тропиках тоже можно простудиться. Наша дружная компания сегодня разбивается: Донат Владимирович лежит в номере гостиницы, остальные, кроме Е. В. Жукова, едут знакомиться с зоопарком и местными парками. Женя Жуков в самом выгодном положении: он отправляется вскрывать рыб, пойманных утром в океане и принесенных на зоологическую станцию.