й европейские захватчики рвали страну на части.
В одном из залов музея — целый ряд этнографических витрин. В живых позах стоят одетые в национальные костюмы той или иной народности Индии фигуры. Они сделаны в натуральную величину и выглядят очень естественно. «Одетые» — это относится не ко всем показываемым группам, поскольку «одежда» группы аборигенов с Андаманских островов состоит из тонкого шнурка на поясе.
У женщин спереди к этому шнурку подвешен пучок кокосовых волокон.
Переходим к следующей витрине. Поляна тропического горного леса. Здесь обитает племя курумба. Низенькие люди, во многом напоминающие пигмеев Африки, с такими же большими животами, которые развиваются у них, вероятно от питания в основном растительной пищей. Говорят, именно из них выходят лучшие погонщики слонов. Из поколения в поколение передаются в этом племени тайны влияния на животных.
Курумбы — продукт великого смешения племен и народов древнеарийского потока с севера и дравидийского — с юга. Не менее замечательны и тоды Нилгири — великаны с длинными бородами и правильными чертами лица. Они — скотоводы и пасут буйволов на вершинах гор.
Эти и другие живописные группы стоят здесь уже много десятилетий: еще путешествовавший по Индии в 1911 году А. Жирмунский упоминает этот раздел музея[19].
Территория, которая входит в современный штат Мадрас, известна как «Земля храмов». Здесь встречаются храмы всех эпох. Нельзя не остановиться с чувством глубокого восхищения перед частями мраморной облицовки буддийской ступы в Амаравати, построенной во II веке нашей эры. Вот они, реальные доказательства того взлета древнеиндийского искусства, о котором говорил Святослав Рерих. И в этой и в других скульптурах и рельефах, созданных 15–17 столетий назад, поражает зрелость художника, реализм и экспрессия изображений. В безмятежном спокойствии Будды — сила знания, глубина предвидения, а не отрешенность. А вот джайн из нефрита, может быть, прообраз гигантского Гоматешвары — стоит под сенью развернутого семилистника. В подписях под изображениями названия великих государств далекого прошлого оживают, становятся реальностью. Чола и Пандья, Паллавы и Сатавеханы — вот этим статуям тогда поклонялись, вот так раньше танцевали, а вот так ездили на слонах в празднества.
В специальном отделе музея собрана одна из лучших в мире коллекций индийских бронзовых скульптур. Здесь мы увидели знаменитого Шиву-Натараджу, пляшущего в огненном кольце, создающего мир из хаоса.
Мы покидаем зал, и десятки, сотни фигур смотрят нам вслед.
Новый, 1964 год встречали в номере гостиницы. Все рестораны в 12 часов ночи уже закрыты, и мы собрались вокруг маленького столика в одноместном номере. В достаточном количестве у нас только содовая вода. Доктор Тивари позаботился, и целый ящик был заранее доставлен в номер вместе с семью стаканами. На столе появилась единственная бутылка «столичной» и припрятанная для этого случая твердая, как камень, колбаса. Но в этот раз Новый год не получился. Может быть, не хватало запаха хвои и снега, может быть, потянуло домой… Вероятно, поэтому все вскоре разошлись по своим комнатам и улеглись спать.
Утро 1 января в Мадрасе выдалось знойным. Выйдя из тенистого холла гостиницы, мы почувствовали себя будто у раскаленной плиты. Слепящий солнечный свет, отраженный от белых стен домов, мягкий уже асфальт тротуаров, безветрие. Скорее в тень! Неожиданное препятствие: дорогу перегородил калека-нищий. Трудно представить себе более изуродованного человека. Он ползет по тротуару, лежа на спине. Ноги, согнутые в коленях, как будто высохли, неподвижны. Руки без кистей, голова далеко откинута назад, темное, изможденное лицо, вытаращенные глаза. Лбом толкает перед собой коробку, в которой лежит несколько алюминиевых кружочков — жалкие гроши. Прохожие обходят несчастного, спускаясь на проезжую часть улицы. Такого мы еще не видели. Человек этот изуродован в детстве умышленно, чтобы с его помощью успешнее собирать милостыню. Это, пожалуй, один из самых страшных обычаев прошлого. Изуродованных, искалеченных детей теперь можно встретить все реже. Закон свободной Индии строго карает за такое преступление против человечности.
Наш рабочий день начинается с посещения аквариума. На набережной среди цветников и зеленых газонов стоит маленький павильон. Это и есть аквариум. Вход в него свободный, внутри тихо, прохладно (по сравнению с улицей, конечно). Экспозиция невелика. Все рыбки пресноводные, преимущественно американского и африканского происхождения. Просто большая и довольно беспорядочная коллекция, которую можно увидеть у любителя-аквариумиста. И это около моря…
Совсем рядом с аквариумом небольшой тенистый парк теософского общества. В нем памятник Анни Безант, на протяжении многих лет после смерти Е. П. Блаватской руководившей теософским обществом. Мадрасская штаб-квартира теософов — центр этого интернационального общества мистиков, созданного нашей соотечественницей Еленой Петровной Блаватской в конце прошлого века и сейчас насчитывающего немало последователей во всех странах. Талантливый мистификатор и организатор, Е. П. Блаватская создала теософское «учение» («теософия» происходит от греческих слов «теос» — божество и «софос» — мудрость). Имя ее и ныне широко известно в Индии, а «учение» — смесь необузданной фантазии и шарлатанства — было разоблачено еще при жизни Е. П. Блаватской[20]. Деятельность же теософских обществ, поддерживаемая в какой-то мере постоянным интересом к «тайнам знания», содержащимся в древних рукописях Востока — Индии, Тибета, продолжается и в наше время. Справедливости ради надо сказать, что деятельность теософов привлекала внимание к древнеиндийской культуре, искусству и науке именно в тот период, когда официальная английская пропаганда стремилась доказать отсутствие в прошлом Индии крупных культурных достижений, подчеркнуть «благотворность» английского владычества над Индией. В этих условиях теософы оказались неугодными колониальной администрации Индии, подвергались преследованиям и в то же время привлекали определенную часть индийской интеллигенции, стремившейся к утверждению и распространению национальной культуры. Если к этому добавить удивительную веротерпимость индийцев, то станет понятно, почему после ликвидации английского господства деятельность теософов вновь находит поддержку, а их руководители — такие, как Безант, — получили даже официальное признание как «принесшие пользу делу роста престижа Индии».
Именем Анни Безант названы улицы в Мадрасе, Бомбее. Впрочем, как только не называются мадрасские улицы! Здесь есть и Бродвей, и Армянский переулок, и Китайский рынок, и Вечерний базар.
Изнуренные жарой, мы захотели искупаться, благо море было относительно спокойным. Сотрудник аквариума любезно согласился проводить нас к месту купания. Через пять минут мы стояли около большого прямоугольного бассейна, вырытого метрах в 20 от морского берега.
— Нет, мы хотим купаться в море!
— В море, к сожалению, купаться нельзя.
— ???
— Это запрещено городскими властями.
— Но почему же тогда можно купаться в бассейне?
— В бассейне нет акул, а в море у здешних берегов их очень много, и они очень опасны. Местные жители здесь никогда не заходят в воду.
Так мы и остались без купания, лезть в бассейн никто не решился.
Отправляемся осматривать Мадрасский университет. Доктор Менон учился здесь, и ему все хорошо знакомо. Университет совсем недалеко, здесь же на набережной. Нас встречает руководитель зоологической лаборатории профессор Г. Кришнан. Основное направление научной работы лаборатории — морская гидробиология. Ведется изучение планктона и сравнительной физиологии морских промысловых беспозвоночных. Кроме гидробиологических ведутся и широкие энтомологические исследования, причем решаются интересные современные проблемы. С одной стороны, изучается тонкая гистохимия при поражении кутикулы — покров насекомых, что оказывается важным при отыскании наиболее эффективных способов борьбы с вредными насекомыми. С другой стороны, все шире развертываются работы по изучению пауков.
Интерес к паукам не случаен. Во многих странах мира зоологи пристально наблюдают этих животных, паутинные железы которых способны синтезировать высокомолекулярное прочнейшее волокно — паутину — с невиданной и недосягаемой для нашей современной техники производительностью. Другая причина изучения пауков — секрет образования, состава и парализующего действия яда на нервную систему их жертв. Паучьим ядом особенно заинтересовались фармакологи, ищущие в природе все более сильные наркотические препараты.
Сейчас рождественские каникулы. В лабораториях пусто. Рассматриваем лохматых пауков в банках и слушаем объяснения профессора.
Профессор Кришнан ведет нас в подвал. Оказывается, все подвальное помещение переоборудуется для размещения морского проточного аквариума. Уже установлены насосы, компрессоры для аэрации, заканчивается проводка труб и оборудование бассейнов. В недалеком будущем в этот аквариум придут исследователи, причем станет он больше и лучше бомбейского. Морская вода у мадрасских берегов очень чистая. Следовательно, отстойники не нужны. Это значительно упрощает и удешевляет строительство и эксплуатацию. Ознакомление с проектом и планами предстоящих работ на базе нового аквариума продолжалось до обеда. По раскаленным улицам Мадраса возвращаемся в центр города и сразу ныряем в прохладный сумрак «Эскимо».
На узких хорах ресторана, где для нас уже накрыт длинный стол, жужжат вентиляторы; снизу, из маленького зала, доносятся звуки индийских мелодий — хозяин ресторана сам меняет пластинки на радиоле.
Наконец-то наступило 2 января 1964 года. Сегодня целый день проведем далеко от Мадраса — в окрестностях древней столицы Паллавов и в птичьем заповеднике Ведантангал.
Хорошая дорога ведет из города на юг, вдоль морского берега. Моря, впрочем, не видно, и только совершенно ровная местность свидетельствует о его близости. Кругом поля, поля. Большая часть их под рисом, кое-где стоят квадраты сахарного тростника в два человеческих роста. По краям полей высятся стройные пальм