Направляемся обратно в сторону Прибрежного храма. Что же это такое? Серая каменная глыба (она полузасыпана песком и, гоняясь за оциподами, мы ее не заметили) вдруг словно по волшебству обретает новые формы. Оказалось, это слон и на нем женские фигуры и контуры каких-то силуэтов, стертые временем, песком и морем. На вершине камня в круглом углублении — прямоугольное отверстие, ведущее внутрь. Заглядываем — пусто. То ли древний ваятель не окончил начатого, то ли изображения, которые здесь были поставлены, исчезли потом. Через несколько часов, осматривая великолепные тысячефигурные барельефы, мы узнали тот же почерк древних мастеров, свободно и легко снимавших «лишние» части скалы. И тогда возникали образы героев легенд, в которых ваятель увековечивал свое восприятие жизни и понимание своего места в природе. Четыре года прошло с тех пор, как мы побывали в Махабалипураме, но эти неожиданно открывшиеся нам скалы на пустынном берегу моря и сегодня живы в нашей памяти.
Слака на берегу моря
с изображениями людей и животных.
Махабалипурам, IX век
А тогда мы отошли подальше, обернулись к этой глыбе — нет ни изображений, ни маленького храмика наверху. Отсюда не видно теней в углублениях барельефов, вот и кажется скала просто серой обыкновенной глыбой. А может быть, это всевидящий Шива на наших глазах вдохнул душу в эту волшебную скалу?
Потом мы еще раз обошли Прибрежный храм и внимательно осмотрели его со стороны моря, теперь уже высматривая, кто живет в щелях между камнями. Так и есть — среди невысоких водорослей пристроились раковины моллюсков, а вот глубоко в щель забился настоящий крабик.
Подходим к большим черным валунам, наполовину скрытым водой. Здесь действительно нет такого сумасшедшего наката, как на открытом берегу, и можно без особого риска зайти в воду. И тут видим, что в самой большой скале, на ее стороне, обращенной к морю, по бокам небольшого отверстия стоят две искусно вырезанные фигурки. Пещерный храм в миниатюре! Здесь, оказывается, кругом потрудились камнерезы!
Если пойти от Прибрежного храма на запад, все дальше от моря, мимо поселка, повернуть по асфальтированной дороге на юг, то через полчаса вы попадете в небольшую песчаную долину, на плоском дне которой стоят пять ратх (колесниц)[21]. Специалисты с упоением рассказывают о проявившемся в них сочетании дравидийской архитектуры с поздним буддийским влиянием.
Дворцы Бальзар Саманда.
Окрестности Джодхпура
Дели, Тибетский базар — бронза, дерево, камни…
Обручение Минакши и Шивы. Мадура XVI в.
У ног Гоматешвары Шравана Белгола, Майсур
Размышления
На острове Крусадай
Фестиваль в храме Шивы, Эрнакулам
Странствующий садху
Четыре храма-колесницы, сделанные каждый из огромной скалы, стоят на одной прямой. Рядом еще один храм поменьше. Фигуры слона, льва и священного быка Нанди также вырублены из огромных монолитов. Каждый храм своеобразен. Первый, самый большой, пятиярусный. Этажи идут вверх уступами, и храм завершается небольшим восьмиугольным куполом. Все храмы снаружи украшены сложным скульптурным орнаментом и множеством фигур. Нет и следа того примитивизма в характеристике людей и животных, с которым мы встречаемся в изображениях такого типа. Все выполнено очень реалистично, это видно и на фотографиях Нанди и части скульптур третьей ратхи.
Поймав еще несколько крабов, упаковав нежные раковины моллюсков, возвращаемся к машинам, где наши спутники помогают Николаю Сергеевичу собирать поврежденные насекомыми веточки. В дело пущен запасной секатор, перочинные ножи, маленький топорик. Гора ветвей и ворох листьев уже лежат на заднем сиденье автомобиля. Всю дорогу до следующей остановки Николай Сергеевич будет укладывать сборы по коробкам. Вечером в гостинице все коробки будут раскрыты и поставлены для просушки перед вентилятором. Только совсем сухой гербарный материал можно упаковать для отправки в Ленинград. Но как трудно высушить мясистые тропические растения в этом влажном климате! Хорошо еще, что кокцид не надо сушить — они и так вроде сухих чешуек.
Времени остается в обрез: сегодня мы еще должны посетить заповедник Ведантангал. Но наши товарищи уже осмотрели как следует «величайший и прекраснейший в мире наскальный рельеф» (как сказано в путеводителе по Махабалипураму), и мы отправляемся к ближайшим наскальным изображениям.
Тысячу лет простоял на одной ноге великий отшельник Арджуна, прежде чем богиня Ганга сжалилась над ним и сошла с небес на землю, дав жизнь и благополучие индийскому народу. В этом благородном деле принял непосредственное участие и Шива. Чтобы Ганга могла спуститься на землю, пришлось Шиве подставить свою голову с божественными кудрями. По этим кудрям и сошла Ганга на землю Индии. Ганга была прекрасна, и ревность супруги Шивы, грозной Дурги, понятна. И много еще чудес случилось и на небе и на земле благодаря великому подвижничеству отшельника Арджуны. Все эти события и запечатлены в огромном (площадью около 300 квадратных метров) наскальном изображении. Это изображение — главное, но не единственное в Махабалипураме. Здесь есть и сцены, изображающие Вишну в образе Вепря, поднимающего Землю из пучин океана, и сцена боя богини Дурги с демоном Махиса сурой, и много других[22].
Часть самого большого в мире наскального
рельефа Махабалипурам, VI в. н. э.
Всего в Махабалипураме около сорока храмов, пещер, наскальных изображений, которые были сооружены в годы правления династии Паллавов — в IV–VIII веках нашей эры. Для одного только осмотра их надо потратить не шесть-семь часов, которыми мы располагали, а несколько дней.
Уже далеко за полдень. Обедаем в роскошном туристском бунгало (вроде Обезьяньего дома в горах Нанди) на окраине Махабалипурама в густой казуариновой роще. Здесь принято обедать за общим столом, и нам не повезло. За столом, накрытым человек на двадцать, — наша группа, молчаливая семья каких-то симпатичных индийцев (потом выяснилось, что это был министр здравоохранения Индии) и без умолку болтающая английская журналистка. Она нас извела окончательно и испортила весь обед. Каждого она принялась выспрашивать о его вкусах и интересах. Не особенно слушая наши медлительные речи, она рассказывала что-то, пока собеседник собирался с духом, но стоило надолго замолчать, как она принималась снова задавать вопросы.
— Доктор Менон, а как же заповедник? Ведь уже поздно?
— Не беспокойтесь, друзья, все точно распланировано. Как раз время двигаться к машинам.
Дорога ведет нас в глубь Коромандельской береговой равнины. Пески, рощи казуарин, закрепляющие дюны, тут и там голые пальмы с венчиком листьев на вершинах и хижинами у основания. Постепенно к дороге подбираются рисовые поля — здесь они занимают три четверти всей обрабатываемой площади. Остальное — под баджрой (вид проса) и арахисом. Кое-где низкий кустарник. Часть рисовых полей уже убрана. Наступил сезон тхаи (январь и февраль), и через одну-две недели начнется массовая уборка основного урожая риса. В этот сухой сезон крестьяне спешат совершить паломничество, сыграть свадьбу, починить дом. Впрочем, все эти дела — только после уборки риса. С марта по май местность выглядит здесь совершенно выжженной. С июня начинают выпадать редкие дожди, и крестьяне, как к бою, готовятся к периоду дождей — это то время, о котором у нас говорят: «День год кормит». В июне — июле высеваются суходольные культуры: раги, кунжут, арахис, бобы и специальные сорта суходольного риса — кар. Все эти культуры убираются в сентябре — октябре, когда вовсю льют дожди. Тут-то и наступает период сева риса — самба. Урожай уберут в начале января. Таков сельскохозяйственный год у здешних жителей.
Незаметно проехали 30 километров. Дорога на Капчипурам взбирается по плавным холмам. Где-то здесь, рядом, есть храм на знаменитом во всей Индии холме Тирукаликундрам. Ежедневно в полдень на этот холм прилетают огромные чернокрылые коршуны (Elanus caeruleus) и берут пищу из рук монахов. По преданию, они отдыхают здесь на своем ежедневном пути от Варанаси в долине Ганга в Рамешварам — островок в начале Адамова моста (от Индии до Цейлона)[23].
Не доезжая до столицы Паллавов — Канчипурама — одного из семи священных городов Индии, посещение которых обязательно для истинного паломника, — сворачиваем на боковую дорогу. Машины останавливаются на небольшой асфальтированной площадке около невысокой длинной насыпи, поросшей деревьями. Это и есть знаменитый, едва ли не самый старинный из современных индийских заповедников — птичий заповедник Ведантангал. Сто пятьдесят лет назад крестьяне окрестных деревень сделали эту запруду длиной в полкилометра и задержали воду после очередного муссонного периода. Образовалось неглубокое, но обширное озеро площадью свыше 30 гектаров. Тут и там из воды растут большие деревья — баррингтонии, все ветви которых стали белыми от птичьего помета. Особенно много деревьев в центре озера, там они образуют целые острова.
Но где птицы? Видим лишь несколько цапель да змее шеек, знакомых нам по Кеоладео Гхана, которые быстро отплыли при нашем появлении.
— Подождите немного, говорит нам М. А. Бадшан, встретивший нас здесь и сопровождающий по заповеднику офицер службы охраны природы. — Скоро вы увидите нечто необычное.
Пока мы бродим по плотине, всматриваясь в деревья посредине озера, Бадшан все что-то высматривает в свой двенадцатикратный бинокль. Наконец он спешит к нам и показывает рукой вдаль:
— А ну-ка, посмотрите туда!
Поочередно смотрим в бинокль. Над рисовыми полями, ставшими мгновенно близкими и четкими, повисли какие-то темные линии или черточки. Проходит две, три минуты. В бинокль уже можно хорошо различить, как каждая такая черточка распадается на десяток стремительно летящих ибисов или молниеносных бакланов. А вот высоко в небе сразу штук двадцать колпиков. Разворот над озером, посадка на деревья в центре. Еще и еще. Бакланы и ибисы подлетают низом и скрываются в деревьях лесистых островков. Цапли и колпики идут на высоте и по-хозяйски усаживаются на ветвях. Еще 20