После раннего обеда отправляемся в первую большую загородную экскурсию. Наш путь лежит к подножию невысоких лесистых гор, с трех сторон окружающих Коимбатур, — в лес Марутомала. Кругом много хлопковых, рисовых полей, заросли сахарного тростника, рощи кокосовых пальм. У фикусов, которые стоят вдоль дорог, разлапистые листья и множество тонких и длинных воздушных корней, с «главных» веток свисают длинные «бороды».
Одежда прохожих изменилась, почти все женщины носят сари без кофточек, оставляя обнаженными одно плечо, часть спины и живота, а у пожилых женщин обнажена и грудь.
Постепенно леса обступают дорогу, правда, все это посадки, старые и молодые. Небольшой шлагбаум и несколько домиков. Здесь живут рабочие, обслуживающие водосборные бассейны, расположенные у подножия гор. Отсюда по подземному трубопроводу вода течет в Коимбатур. Отсюда начинается нетронутый, густой и очень высокий многоярусный лес. Самые высокие деревья достигают 30–40 метров (стволы их в два-три обхвата), потом идут средние ярусы — деревья диаметром около метра. Вершины их можно разглядеть только в прогалинах — по долинам ручьев либо вблизи недавно рухнувших больших деревьев. Подлесок под стать нашему обыкновенному лесу — высотой 10–15 метров, диаметром 20–30 сантиметров. Поднимаемся по долине ручья. Огибая толстые стволы и каменные завалы, пробирается едва заметная тропка. Внизу, у земли, полумрак, и поле зрения ограничено 10–15 метрами. Всюду кустарники. К счастью, колючек мало и у земли почти нет лазающих и ползающих растений. Отойдя немного в сторону от ручья, ставим линию плашек-давилок — капканчиков, рассчитанных на мелких грызунов и похожих на обыкновенные мышеловки, только побольше размером. Посмотрим, кто соблазнится здесь на приманку, многократно опробованную в лесах нашей страны, — кусочки поролоновой губки, хорошо пропитанные подсолнечным маслом.
Теперь поскорее подальше от наших ловушек: пусть встревоженное лесное население успокоится. Спускаемся вновь к бассейнам и начинаем подъем в гору по другой дороге. Хочется добраться до вершины, где, как говорят, лес становится совсем редким, много полян, солнца и насекомых. Лес действительно изменяется. Дорога идет в зеленом тоннеле — по обеим сторонам поднимается сплошная стена бамбука и каких-то тонких и высоких растений. Свернуть с дороги немыслимо. Огромные деревья пропали, много солнца. Но проходим один километр, другой, третий… Все остается по-прежнему: две колеи старой дороги в красном грунте и зеленые стены справа и слева. Пришлось повернуть обратно, не добравшись до вершин: время близится к вечеру, а нам не терпится проверить капканчики.
Мы были разочарованы: за три часа ни одна из ловушек не сработала. Велик соблазн оставить здесь давилки на ночь, с тем чтобы завтра с утра приехать и снять их. Советуемся с доктором Меноном. Кажется, получается, если перенести отъезд в Утакамунд. Так и решаем. И тут, словно в награду за наши сегодняшние неудачи, к нам в руки попадает настоящее чудо. Да-да, именно чудо, иначе трудно назвать эту фантастическую гестию — огромную серо-коричневую с темными прожилками бабочку (Hestia lyncea). Два крыла — как две ладони, округлые, эластичные. Откуда она взялась под кронами деревьев, на окраине поляны? Место ей — среди цветущих вершин деревьев на высоте десятков метров. Именно оттуда добывали натуралисты первых таких бабочек, и добывали совсем как птиц — стреляя по ним мелкой дробью.
А все получилось очень просто. Пока мы стояли, обсуждая детали утренней поездки, Наумов неожиданно сорвался с места и бросился за чем-то огромным и светлым, похожим на лист бумаги, мелькавшим на высоте 2–3 метров над землей. Пока мы соображали, что произошло, он с победным кличем возвращался к нам, размахивая сачком.
А когда двинулись назад и вновь остановились у домиков со шлагбаумом, то оказалось, что во время нашей экскурсии здесь рядом побывали дикие слоны. Впервые в этот день они появились часа за два до нашего приезда. Потом, когда мы ушли в горы, они вновь вышли из леса полакомиться молодыми деревцами. Мы видели эти поломанные и вытоптанные деревца. На опушке леса, на одиноком огромном дереве сделан махан — небольшая площадка, укрепленная на высоте около 10 метров над землей. Когда нам несколько часов назад говорили, что на этой площадке ночуют сторожа соседних крестьянских полей, отпугивая криками диких зверей джунглей, как-то не очень верилось. А после того как посмотрели на только что поломанные посадки, махан перестал казаться нам игрушечным.
На другое утро встаем затемно. В 6.30 уже мчимся по знакомой дороге к насосной станции. Рассветает, но еще темновато. Вчера вечером по обочинам дорог цепочки людей шли с полей и многие женщины несли на голове вязанки хвороста. Сейчас люди идут на поля и несут небольшие кувшины — глиняные, медные.
Наконец добрались до лесной тропинки.
В двух давилках были бандикуты (Bandicota malabarica), их называют еще кротовыми крысами за привычку рыть большие норы и выбрасывать землю кучками на поверхность. Нам попались не особенно большие экземпляры — длиной около 18–20 сантиметров и весом не более 250 граммов. Встречаются бандикуты весом более килограмма при длине тела до полуметра. Эти крысы с одинаковой легкостью живут и рядом с человеком в городах и в джунглях и саваннах. Их основная пища — зерно и зелень. Любят они и мягкие нежные корешки, в поисках которых роют глубокие норки.
В лесу, где стоит линия давилок, совсем пасмурно, влажно. Чувствуется, что вот-вот может пойти дождь. (Так и случилось, небольшой дождик все же зашуршал около десяти часов утра, когда мы собирались уезжать). С надеждой посматриваем на то место между деревьями, где вчера поймали гестию. Но в такую пасмурную погоду нет даже самых обычных бабочек.
После ленча отправляемся в самую дальнюю и продолжительную поездку — в Голубые горы — с ночевкой в Утакамунде. Дорога от Коимбатура к Голубым горам — очень хорошее асфальтированное шоссе. Едем быстро. Проехали мимо фабрик, мелькают сельскохозяйственные фермы. Все заняты работой в поле. Людей на улицах опрятных поселков мало. Создается впечатление, что в этой части страны люди живут несколько зажиточнее.
Начинается небольшой подъем, который становится все круче, и дорога петляет настоящим кавказским серпантином. У подножия гор раскинулись необъятные рощи кокосовых и арековых пальм. Арековые пальмы по сравнению с кокосовыми очень миниатюрны, хотя по высоте и не уступают им. Тонкий и гладкий ствол кончается на высоте 12–17 м пышной и густой кроной.
Арековая, или бетелевая, пальма (Areca catechu) дает очень много небольших, величиной с яблоко, плодов. Внутри них мелкие семена. Эти семена перетираются и, смешанные с толченым порошком гашеной извести, гвоздики, табака, пряной сердцевиной одной из акаций, завертываются в виде небольших пакетиков или фунтиков в сочные листья бетеля (Piper betel). Все вместе называется паном и распространено по всей Индии как жевательная резинка. На улицах всегда можно видеть небольшие лотки торговцев паном, а у многих индийцев губы неестественно красного цвета от ярко-красного сока, выделяемого паном, когда его жуют. Пан обладает некоторым тонизирующим и, вероятно, слабым наркотическим действием, и отвыкнуть от привычки постоянно жевать пан бывает очень трудно.
Дорога очень живописна. Пальмы и сандаловые деревья остались внизу, здесь — рододендроны, тик, лавр, мирт, розовое дерево. У небольших поселков места, отвоеванные у джунглей, используются для посадки банановых рощ, хлебных деревьев, грейпфрутов. Очень хочется остановиться где-нибудь, чтобы познакомиться с своеобразной природой тропического леса на высоте 1000 метров над уровнем моря, но доктор Менон торопит: мы и так задержались с выездом из Коимбатура.
Ближайшие к дороге склоны теперь покрыты не дикой, а культурной растительностью — в основном кофейными плантациями. Кофейные деревья, а лучше сказать, большие кусты, не любят прямого и яркого солнца, и поэтому растут они в тени других, более высоких деревьев. При расчистке джунглей большие деревья оставляют, и в их тени хорошо развиваются кофейные кусты. Поднимаемся еще выше, становится прохладнее. Лес здесь реже, появляются открытые поляны. Все вокруг занято бескрайними чайными плантациями. По индийскому климату чай — холодолюбивая культура, которая может успешно развиваться только в горах. Этот район — один из важнейших в чайной промышленности Индии. Видим, как работницы хлопочут на плантациях, вдали там и тут разбросаны низкие приземистые здания, вроде жестяных сараев — небольшие фабрики по первичной обработке чайного листа.
Высота — около 2000 метров над уровнем моря. Похолодало, и гораздо меньше стало бабочек. На высоте 500 —1000 м насекомых было очень много, особенно дневных бабочек.
Через 80 километров от Коимбатура — Кунур — небольшой курортный городок, живописно раскинувшийся на террасированных безлесных склонах Голубых гор. Кругом на полях растет картошка, пшеница:, ячмень. Необычны на вид австралийские эвкалипты, широко распространенные здесь на местах вырубок. У них совершенно гладкие светло-серые стволы и крона, не дающая тени (все листочки повернуты ребром к солнцу).
Еще несколько поворотов — и Утакамунд, или, как его здесь все коротко называют, Ути. Этот город был основан 150 лет назад англичанами, спасавшимися от невыносимой для них тропической жары. Температура здесь в самое жаркое время года не поднимается выше 25 °C, опускаясь зимой до +7 °C. Ути — типичный курортный городок, с апреля по июнь самый веселый курорт в Индии. Сейчас большинство магазинов закрыто. Пустуют теннисные корты и ипподром. Сразу же отправляемся в ботанический сад. Здесь на каждом шагу чувствуется английское влияние — декоративные дорожки, посыпанные красным песком, подстриженные газоны. Сад заложен в середине прошлого века экспертами из известного лондонского Кью Гарден. Сюда свезено более 1500 различных видов растений из всех бывших английских владений. В саду, в гостинице, где мы остановились, — пусто. Сейчас самый холодный месяц года, и жителей в городе мало. Ставим линию давилок в глухом уголке ботанического сада, где, как нам рассказали местные работники, встречается особенно много бандикут, повреждающих корни растений, и с удовольствием затапливаем предусмотрительно приготовленные в номерах камины. Холодно.