Вскоре мы покинули грот и на небольшой глубине продолжили путь к жемчужной отмели. Однако спустя минут десять капитан Немо вдруг остановился и коротким жестом велел нам укрыться в расщелине скалы, после чего указал на какую-то тень, шевелящуюся в водной толще.
Я присмотрелся, и тотчас у меня мелькнула тревожная мысль об акулах. Но нет – на этот раз мы имели дело не с морскими чудовищами. Это был человек: индус, ловец жемчуга, явившийся раньше других в надежде на мизерную прибыль. Взглянув вверх, я заметил днище его лодки, стоявшей на якоре. Достигнув дна, он торопливо наполнил сетку, привязанную к поясу, первыми попавшимися раковинами и всплыл на поверхность. Там он опорожнил сетку в лодку, и все повторилось снова.
Ныряльщик не видел нас – мы укрывались за выступом скалы. Много раз индус всплывал и снова погружался, и каждое погружение приносило ему не больше десятка раковин, из которых большинство наверняка были пустыми.
Мне даже немного наскучило это монотонное зрелище, как вдруг ныряльщик, который ползал по дну, отрывая крепко сидящие раковины, испуганно метнулся в сторону и предпринял судорожную попытку подняться на поверхность.
Гигантская тень стремительно пронеслась над несчастным индусом. Это была акула-людоед пятиметровой длины – она приближалась к ныряльщику с разверстой пастью!
Слегка изогнувшись и работая могучими плавниками, хищница ринулась на индуса, но тот увернулся, чудом избежав зубов чудовища, однако не сумел уклониться от акульего хвоста. Удар был такой силы, что ловец жемчуга наверняка потерял сознание.
Все это заняло несколько мгновений. Акула остановилась, а затем, перевернувшись на спину, уже готовилась перекусить пополам несчастного, как вдруг капитан Немо, стоявший возле меня, выхватил из-за пояса кинжал и устремился навстречу чудовищу.
Новая добыча мгновенно привлекла внимание акулы, и она словно позабыла о первой жертве.
У меня и сейчас стоит перед глазами эта картина. Капитан с удивительным хладнокровием ожидал приближения хищницы и, едва она атаковала его, мгновенно отскочил в сторону, уклонился от удара акульего хвоста и по самую рукоять всадил ей в брюхо кинжал.
Акула заметалась. Кровь потоками хлестала из раны, окрашивая воду вокруг, и вскоре почти ничего не стало видно. Когда же течение унесло кровавую муть, я обнаружил, что капитан Немо, вцепившись в акулий плавник, отчаянно борется с чудовищем, снова и снова нанося удары кинжалом.
Хищная тварь, наделенная, как и прочие ее сородичи, невероятной живучестью, изгибалась и с чудовищной силой молотила во все стороны хвостом. Каково же приходилось в этот миг капитану Немо!
В конце концов акуле удалось стряхнуть отважного бойца с себя, и грузы скафандра потянули Немо ко дну. Пасть акулы вновь распахнулась. Все было бы кончено для капитана «Наутилуса», если бы не Нед Ленд: канадец стремительно бросился вперед и вогнал свою острогу в жаберные щели чудовища.
Вода снова обагрились, и огромная туша забилась в предсмертных судорогах. Король гарпунеров не промахнулся!
Нед Ленд помог капитану подняться на ноги, и тот сразу же бросился к индусу-ныряльщику, одним взмахом кинжала перерезал веревку, которая связывала его с камнем-грузилом, оттолкнулся от дна и вместе с несчастным поднялся на поверхность.
Мы последовали за ним и через несколько секунд оказались возле лодки ловца жемчуга.
Первым делом капитан Немо принялся приводить беднягу в чувство. Индус пробыл под водой недолго, но удар акульего хвоста мог попросту его убить! К счастью, благодаря совместным усилиям капитана и Конселя, ныряльщик стал постепенно приходить в чувство. Наконец он открыл глаза – и уж не знаю, что он почувствовал, увидев четыре медных головы, склонившиеся над ним!
В следующую минуту капитан Немо извлек из кармана мешочек с крупным жемчугом и вложил его в руку нищего индуса. Тот дрожащей рукой принял дар неведомого морского божества, которому вдобавок был обязан жизнью.
Погрузившись снова, мы вернулись к жемчужной отмели и после получаса ходьбы по дну оказались возле шлюпки «Наутилуса», по-прежнему стоявшей на якоре.
С помощью матросов мы освободились от своих тяжелых морских доспехов.
– Благодарю вас, мистер Ленд! – первым делом произнес капитан Немо.
– Не стоит, капитан, – отозвался канадец. – Ведь это я у вас в долгу.
Легкая улыбка, как тень, скользнула по губам Немо.
– К «Наутилусу»! – приказал он гребцам.
Шлюпка понеслась по волнам. Несколько минут спустя мы увидели безжизненную тушу акулы, всплывшую на поверхность. В ее пасти сверкали шесть рядов острых треугольных зубов.
Пока я рассматривал хищницу, рядом появилось не меньше дюжины акул помельче. Не обращая на нас ни малейшего внимания, они набросились на мертвую акулу-гиганта и принялись рвать ее на части, словно стая шакалов.
В половине девятого мы поднялись на борт «Наутилуса»…
Но странное дело – в последующие дни мысленно я то и дело возвращался к нашей прогулке на жемчужную отмель. Дело было не в приключении с акулой. Я в очередной раз убедился в несравненной отваге капитана Немо, но понял и другое: оказывается, этот человек способен жертвовать собой ради спасения одного из тех, от кого он укрылся в морских глубинах!
4Красное море
Днем 29 января остров Цейлон скрылся за горизонтом. «Наутилус», не снижая скорости, лавировал в лабиринте проливов между Мальдивскими и Лаккадивскими островами. Когда же помощник капитана в полдень определил наши координаты, я подсчитал, что с момента выхода из Японского моря мы прошли 16 220 морских миль, или 7500 лье.
Когда «Наутилус» на следующий день поднялся на поверхность океана, обе группы островов давно скрылись из виду. Мы шли на северо-северо-запад – прямиком к Оманскому заливу, который лежит между Аравией и Индостаном и служит воротами в Персидский залив.
Оставалось ломать голову: куда теперь направляется капитан Немо? Ведь Персидский залив не имеет другого выхода, и если «Наутилус» войдет в него, возвращаться ему придется тем же путем. То же самое и с Красным морем, куда ведет пролив Баб-эль-Мандеб, – рано или поздно мы упремся в Суэцкий перешеек, где еще только начинается строительство Суэцкого канала.
Прав был Нед Ленд, когда заявил, что это вовсе не тот путь, который приведет нас к берегам Европы. Скорее всего «Наутилус», посетив Персидский залив и Красное море, вернется в Индийский океан и направится к мысу Доброй Надежды.
Следовательно, наше пребывание на борту удивительного судна капитана Немо затянется еще надолго. Меня это только радовало, и я был бы чрезвычайно огорчен, если бы оно неожиданно закончилось.
Вплоть до 3 февраля «Наутилус» курсировал в Оманском заливе с разной скоростью и на разных глубинах. Цель этого плавания так и осталась для меня неясной, но зато, когда мы уже выходили из залива, мне удалось издалека взглянуть на Маскат – главный город протектората Оман.
Затем мы прошли в шести милях от аравийских берегов, а днем позже «Наутилус» оказался в виду города Аден, расположенного на скале, соединенной с континентом узким перешейком. Вдали проплыли восьмигранные минареты и глинобитные ремесленные кварталы города, который когда-то был главным торговым центром всего побережья.
Я был уверен, что капитан Немо, достигнув этих мест, повернет обратно. Но 7 февраля мы вошли в Баб-эль-Мандебский пролив, и, несмотря на то что его длина примерно пятьдесят миль, «Наутилус» преодолел его за какой-нибудь час на глубине пятидесяти метров. В полдень мы уже входили в Красное море.
Красное море – один из самых удивительных водоемов на Земле. Над его поверхностью практически никогда не выпадают дожди, в него не впадает ни одна река, а испарение под воздействием солнечных лучей ежегодно понижает его уровень на целых полтора метра! Если бы Красное море не было связано проливом с Индийским океаном, оно давным-давно высохло бы.
Во времена правителей Египта Птолемеев и расцвета Римской империи, когда существовал древний Суэцкий канал, построенный фараонами, Красное море было главной артерией мировой торговли. И только новый канал через Суэцкий перешеек способен вернуть ему былое значение. Однако до этого было еще далеко.
Восьмого февраля на рассвете мы увидели на берегу развалины города Мокка, а затем «Наутилус» приблизился к африканскому побережью, вдоль которого расположены глубоководные впадины. Там, в бездне кристально чистых вод, мы любовались сквозь окна салона великолепными колониями ярко-красных кораллов и подводными скалами, задрапированными ковром водорослей. Но во всей своей красе подводный мир предстал перед нами у восточных берегов Красного моря. Здесь коралловые леса можно было наблюдать не только в глубинах, но и над поверхностью воды, словно какая-то сила подняла эти удивительные природные образования на многие метры вверх.
Сколько великолепных образцов морской флоры и фауны довелось мне повидать в эти дни при свете судового прожектора! Тут были грибовидные кораллы, многоцветные актинии, восьмилучевые кораллы, похожие на флейты, мадрепоровые кораллы и, конечно же, губки – сотни видов губок.
«Наутилус» медленно шел на глубине восьми-девяти метров мимо подводных утесов у восточного побережья. Я окликнул Конселя, и мы вместе стали смотреть в окно салона. Тут обитали губки самых разнообразных форм и размеров: похожие на корзинки, чашки, прялки, лосиные рога, львиные лапы, павлиньи хвосты, перчатки и бог знает на что еще.
Они лепились по скалам, прикреплялись к раковинам моллюсков, даже к стеблям кораллов, гнездились в расселинах скал, стлались по дну, ползли вверх, свисали, точно коралловые полипы. Среди зоофитов, кишевших вокруг зарослей губок, больше всего было медуз, а моллюски здесь были представлены несколькими видами кальмаров.
Что касается рыб, они населяли здешние воды в изобилии. Чаще всего в наши сети попадались скаты, рыбы-ангелы и рыбы-бабочки, рыбы-клоуны и султанки, случалось нам видеть и крупных хищных мурен, кузовков, ошибней, губанов и спинорогов. Помимо рыб, не были здесь редкостью зеленые морские черепахи и дельфины-бутылконосы.