Я надел шлем, а помогавший нам матрос сунул мне в руку палку со стальным наконечником. Не прошло и трех минут, как мы оказались на дне Атлантического океана на глубине трехсот метров.
Близилась полночь. Мрак окутывал морские глубины, но капитан Немо указал на красноватое пятно в двух милях от «Наутилуса», напоминающее зарево далекого пожара.
Огонь? Откуда мог взяться огонь в жидкой среде? Объяснения этому я не находил, но, как бы то ни было, красноватый полусвет облегчал нам путь.
Я шел рядом с капитаном. Дно поначалу было ровное, а потом начался подъем. Ноги, обутые в свинцовые башмаки, увязали в месиве водорослей и мелких камней.
Так продолжалось около получаса. В слабом фосфоресцирующем свете медуз и морских перьев я смутно различал каменные глыбы, покрытые космами водорослей. Оглядываясь, я все еще видел свет прожектора «Наутилуса», но постепенно он бледнел, по мере того как мы удалялись от судна.
Между тем красноватый свет, служивший нам ориентиром, становился все ярче. Не оказались ли мы свидетелями явления природы, еще не известного науке? А что, если к этому явлению имеет отношение человек, и не скрывается ли в глубине океана целая колония друзей и единомышленников капитана Немо, живущих такой же жизнью?
Багровый свет исходил из-за вершины горы, вздымавшейся на двести с лишним метров над дном, но был всего лишь отражением иных, более сильных световых лучей, рассеивавшихся в слоях воды. Главный источник необъяснимого сияния находился по другую сторону горы.
Капитан Немо шагал уверенно, легко отыскивая путь в лабиринте каменных глыб. Видимо, он не раз бывал здесь, поэтому и я чувствовал себя спокойно. Темный силуэт этого рослого гения морей вырисовывался на фоне отдаленного зарева.
Около часа ночи мы подошли к подножию горы. Однако чтобы подняться по ее склону, нам пришлось пробираться через лесную чащу. Да-да – то были самые настоящие земные деревья, но окаменевшие под воздействием растворенных в воде солей! Среди этих ископаемых джунглей кое-где вздымались ввысь гигантские сосны.
Я шел, взбираясь на скалы, перепрыгивая через упавшие стволы, разрывая морские лианы, вспугивая стаи рыб. Усталости я не чувствовал, пораженный открывшимся передо мной зрелищем.
Мы взбирались на утесы, справа и слева от тропы зияли мрачные галереи, в которых терялся взгляд. И вдруг перед нами открывались широкие лужайки, казалось, расчищенные рукою человека, а они сменялись черными пропастями.
Прошло два часа с тех пор, как мы покинули «Наутилус». Мы уже миновали окаменевший лес, и теперь в тридцати метрах над нами вздымалась остроконечная горная вершина. Скальный массив был изрыт трещинами, пещерами и пропастями, из глубин которых доносились какие-то странные звуки. Тысячи светящихся точек поблескивали в темноте – то были глаза исполинских ракообразных, укрывавшихся в своих норах, и головоногих моллюсков.
Капитан Немо не обращал на них ни малейшего внимания. Наконец мы добрались до плоскогорья – и здесь передо мной предстали живописные развалины, несомненное творение рук человеческих!
Я не смог сдержать возглас изумления. В нагромождениях камней, покрытых ковром водорослей и зоофитов, явственно угадывались архитектурные пропорции зданий, дворцов, храмов.
Где я находился? Куда привел меня капитан Немо?
Я схватил моего провожатого за руку, но он, отрицательно покачав головой, указал на вершину горы, как бы говоря: «Вперед! Только вперед!»
Спустя несколько минут мы вскарабкались на пик, метров на десять вздымавшийся над скалистым массивом. Я огляделся. Позади лежал склон, уходивший вниз метров на двести пятьдесят, а впереди расстилалось необозримое ярко освещенное пространство. Гора, на которой мы стояли, оказалась вулканом. Из широкого жерла кратера выползали потоки огненной лавы, образуя каскады, низвергающиеся в черные глубины. Вода клокотала, вулканические газы гигантскими султанами поднимались к поверхности, багровый свет заливал все вокруг.
И тут перед моими глазами возник мертвый город: остатки зданий с провалившимися кровлями и полуразрушенными стенами, развалины храмов с поверженными колоннами, гигантский остов акведука. У самого подножия вулкана виднелись занесенные илом останки акрополя, пропорции которого предвосхищали греческий Парфенон, а далее, по всем приметам, когда-то находился крупный морской порт, от которого отходили пустынные провалы улиц.
Где я? Чтобы понять это, я готов был сбросить с головы водолазный шлем!
Но капитан Немо знаком остановил меня. Затем, подняв кусок известняка, он начертал на черной базальтовой стене всего одно слово – Атлантида.
Атлантида! Описанный Платоном материк, о существовании которого спорят ученые со времен античности и до наших дней! Именно он лежал передо мной со всеми свидетельствами постигшей его грандиозной катастрофы! Земля могущественного племени атлантов, с которыми древние греки вели свои первые войны!
Всего одной ночи и одного дня оказалось достаточно, чтобы стереть Атлантиду с лица земли, и теперь нашим взорам были доступны только вершины ее высочайших гор – остров Мадейра, Азорские и Канарские острова и Острова Зеленого Мыса!
Все это молниеносно пронеслось у меня в голове, едва я увидел написанное капитаном Немо слово.
Так вот куда забросила меня непостижимая судьба! Я стоял на вершине горы исчезнувшего материка, прикасался к камням зданий, возведенных в немыслимо далекие времена. О, если бы у меня было достаточно времени, чтобы спуститься со склона горы и пересечь весь этот легендарный материк, некогда соединявший Африку с Европой!
Мы провели целый час, стараясь запечатлеть в памяти раскинувшуюся перед нами грандиозную картину, озаренную отсветами раскаленной лавы. Порой дрожь пробегала по поверхности горы – то клокотали в недрах расплавленные горные породы. Величественный гул отчетливо звучал в наших ушах.
Наконец капитан Немо выпрямился, окинул последним взглядом сумрачный и прекрасный пейзаж и подал мне знак следовать за ним.
Спустившись по склону подводного вулкана, мы миновали ископаемый лес, и вскоре я заметил вдали прожектор «Наутилуса», сверкавший, как звезда.
На борт мы поднялись в ту минуту, когда первые лучи восходящего солнца коснулись поверхности океана.
10Подводные угольные копи
На следующий день, 20 февраля, я проспал до одиннадцати часов – ночная усталость дала о себе знать. Приборы в салоне показывали, что судно по-прежнему идет на юг со скоростью двадцать миль в час на глубине ста метров.
Как только появился Консель, я поведал ему о нашей ночной экскурсии, а когда открылись створки окон, и он смог мельком увидеть часть затонувшего материка.
«Наутилус» шел в десяти метрах над дном, словно воздушный шар, гонимый ветром, над земными лугами. Перед нашими глазами продолжали мелькать причудливые скалы, окаменевшие деревья, покрытые ковром из асцидий и водорослей развалины. А тем временем я рассказывал Конселю об атлантах и о древних войнах, которые вел этот удивительный народ.
Однако Консель слушал меня вполуха – все его внимание занимали рыбы, во множестве плававшие вокруг судна. Тут были гигантские манты, различные виды акул, трубачи длиною в полтора метра, трехметровые меч-рыбы и великолепные корифены. Однако, наблюдая за представителями морской фауны, я любовался и равнинами Атлантиды.
Около четырех часов вечера характер дна, покрытого толстым слоем ила и ветвями окаменевших деревьев, начал меняться. Оно становилось более каменистым, то там, то здесь виднелись натеки лавы и обнажения вулканического туфа. Очевидно, мы достигли еще одного подводного горного кряжа, самая высокая вершина которого, по моим предположениям, должна была выступать над поверхностью океана. Гранитная стена, вскоре оказавшаяся в нашем поле зрения, являлась, видимо, подножием крупного острова – но в то же время представляла собой западную оконечность Атлантиды.
Ближе к ночи Консель ушел к себе, а я еще долгие часы любовался величественными подводными панорамами, пока створки окна внезапно не закрылись. Как раз в этот момент «Наутилус» вплотную приблизился к высокой гранитной стене и остановился, словно в раздумье.
Поневоле пришлось отправиться в каюту. Когда же утром я снова вышел в салон, манометр показывал, что «Наутилус» находится на поверхности. На палубе слышались шаги, но качка, характерная для открытого моря, совершенно не ощущалась.
Я направился к люку и выглянул наружу, но вместо дневного света меня окутал мрак. Неужели еще ночь? Однако на небе я не обнаружил ни одной звезды, да и самой глубокой ночью не бывает такой непроглядной тьмы.
Кто-то окликнул меня: «Это вы, господин профессор?» – и я узнал голос капитана Немо.
– Где мы находимся? – растерянно спросил я.
– Под землей.
– Под землей! – вскричал я. – Но ведь «Наутилус» движется!
– Потерпите немного. Сейчас включат прожектор, и вам все станет ясно.
Я вышел на палубу и стал ждать. Мрак был настолько глубок, что я не различал очертаний фигуры капитана, однако высоко вверху смутно проблескивал свет – он проникал через круглое отверстие. Внезапно включили прожектор, и мне, ослепленному ярким светом, пришлось закрыть глаза.
Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел, что «Наутилус» неподвижно стоит у высокого гранитного берега. Море превратилось в озеро, заключенное в кольцо каменных стен. Ширина его составляла около двух миль. Высокие гранитные и базальтовые стены смыкались на высоте пятисот метров, образуя как бы огромный колпак. На самом верху имелось крохотное отверстие, через которое проникал рассеянный дневной свет.
– Где же все-таки мы находимся? – вновь спросил я у капитана.
– В недрах потухшего вулкана, – пояснил Немо, – заполненных водами океана. Пока вы спали, профессор, «Наутилус» проник в эту лагуну через естественный канал, вход в который расположен на глубине десяти метров. Здесь его постоянная гавань – скрытая от посторонних глаз и защищенная от всех ветров!