— Матрёш, я не понял, так это твоя церковь? — Антон медленно и коряво царапал по буковкам наладонника.
— Нет. Моя — это Казанский храм, а знак на соборе. Они разные.
— А нам-то тогда куда?
— Нам везде. Я так понимаю, что Петербург — это город Кали, и нам надо будет по всем храмам, где её знаки есть, а потом уже в мой. Мы энергию соберём.
— На выход с оружием. — Антон усмехнулся.
— Зачем с оружием? — не поняла шутки Матрёна. — Мы сами тогда будем оружием.
— И много тех храмов? — решил уточнить Чёрный.
— Не очень. Смотри список. Петербург:
1. Знак КАЛИ МАна Казанском ПРАВОСЛАВНОМ соборе (мини-копия католического Ватикана).
2. Финская лютеранская церковь. В то время как эти церкви: православная и лютеранская, вернее их прихожане, официально на нижнем уровне враждуют, на верхах они происходят от одного источника. Знак КАЛИ МД.
3. Знак КАЛИ МА на православной иконе сверху! В Исаакиевском соборе, слева у стенки.
— То есть посетить три церкви, и всё?
— Даже посещать не нужно. Просто пройтись мимо них и собрать энергию, а прийти под конец в мой Храм. Ну, понял? Три места в Питере, где есть знаки Кали, и одно место — это наш Храм, но там нет знака Кали.
— Да, я понял, всё понял, Матрёш.
Чёрный выключил КПК и недовольно покрутил головой. Как у неё всё просто выходит: пройтись мимо трёх церквей и зайти в четвёртую! Не может быть. Интуиция говорила ему: не может, это СЛИШКОМ просто, а он опасался простых решений. Но пока ему совершенно нечего было бы возразить.
— Матюня, завтра посидишь дома, хорошо? — Людмила Сергеевна окликнула дочь, которая уже стояла в дверях, торопясь на консультацию.
— А что такое?
— Да люди придут, смотреть квартиру.
— Какие люди? Зачем? — Матрёна даже прошла обратно до зеркала в коридоре, чтобы убедиться, что мать не шутит. Они же собирались все ехать в деревню!
— Ремонт будут делать. — Мать показалась из кухни, вытирая красные после мытья посуды, руки. — А нам с отцом на работу. Они утром могут прийти.
— Хорошо, посижу, — пришибленная неожиданной новостью, покорно согласилась Матрёша. — Только на Новый год я к Маринке поеду.
— К какой ещё Маринке? — тут же вскинулась мать. — Это семейный праздник!
— Так я не на сам, — принялась объяснять Матрёна. — Маринка из нашей группы собирает компанию ехать в лес, то есть в деревню, — тут же поправилась она. Там ребята ещё будут и девчонки. Мы тоже отдохнуть хотим! — Матрёша независимо вздёрнула нос и повела плечами.
— Отдыхай, только про учёбу не забывай, — тут же ввернула мать. — И звони почаще.
— А вот звонить я не смогу, — поникла Матрёна. — Там не берёт, низина, и до ретрансляторов далеко.
— А тебе обязательно ехать? — Кажется, Людмила Сергеевна была готова взять обратно столь поспешно выданное разрешение.
— Угу, — кивнула Матрёна. — Я уже согласилась, Маринка сегодня билеты берёт.
Мать подозрительно покосилась и, больше ничего не сказав, удалилась на кухню. Матрёша ухмыльнулась и ускользнула за дверь. Надо будет рассказать Чёрному, как ловко она всё устроила — родители не станут её искать, они могут целую неделю провести в загородном доме. Только бы не забыть предупредить Маринку, чтобы прикрыла, ежели что.
Наутро рабочие появились почти в одиннадцать. Деловой строгий прораб и двое развязных парней по-хозяйски принялись осматривать квартиру, прикидывая объём работ и стоимость заказа. На Матрёну они едва обращали внимание. Она ходила за ними по пятам и зверела с каждой минутой. И когда один из работяг, самым наглым образом, подошёл к её компьютеру и пошевелил мышь, возвращая яркость экрану с картинкой от Чёрного: планета-часы на фоне звёздного неба, их портреты, кольцо и храм, — она не выдержала, подбежала и выключила монитор.
— Не смейте трогать мою машину!
— А то что? — осклабился парень.
— А то! — Матрёша выдохнула и нарочито размеренно проговорила: — А то мы откажемся от услуг вашей фирмы.
Угроза подействовала, парень буркнул что-то про «пошутил» и в дальнейшем вёл себя прилично. Происшествие оставило очень неприятный осадок. Матрёна подумала, что нужно будет поставить на домашний компьютер пароль.
— Антон! — Вечером она, конечно, висела в аське. — Я вырвалась!
— Молодец, — похвалил Чёрный и тут же озадачил: — Знаешь, что надо найти? Что я делал в тот день, когда ты родилась.
Он сидел в полутёмной кухне с калебасом мате и микрокомпьютером, чтобы не мешать отдыхать Night. И как он прекрасно понимал, чтобы не давать ей возможности слишком много узнать. Зачем-то оставленный включённым маленький «кухонный» телевизор передавал очередную сводку новостей безумного мира:
«Новый температурный рекорд зафиксирован в столичном регионе. До четырёх градусов выше нулевой отметки поднимались столбики термометров. День 26 декабря стал самым тёплым за три последних десятилетия под влиянием атлантического циклона. На смену недавним метелям он принёс в Москву проливные дожди.
По прогнозу синоптиков, в воскресенье в столице станет немного прохладнее: не выше плюс 1 градуса. Местами пройдёт мокрый снег. Как ожидают синоптики, в ночь на понедельник в столичном регионе похолодает до минус 8 градусов».
Антон поднялся и убрал звук.
— Я родилась 17 июня 1990 года в 15.50, понедельник. А как я-то это могу найти?
— Включи интуицию.
— Да, интуицию. Очень она поможет! Вот, нашла, в этот день возобновили богослужения в Исаакиевском соборе.
— Там точно не был! — Антон рассмеялся. — Глянь, что ещё, где было.
— Какие-то глюки странные описаны, непонятно чьи. Просто обрывок.
Видение 17 июня 94: Планета с кольцами, и кольца поднялись и покинули планету.
Видение 17 июня 94: Качающаяся колыбель в космическом пространстве.
Видение 17 июня 94: Лист заиндевевшего стекла и плоская тонкая полоска металла.
Видение 17 июня 94: Мужчина и женщина, держащиеся за руки.
— Очень познавательное чтение! — Чёрного сегодня так и подмывало шутить, настроение было лёгким и летучим.
— Ага! Я тут размечталась, представь, будем мы с тобой следующий Новый год отмечать на какой-нибудь уютной планшетке, в личной резиденции.
— Хорошая фантазия.
— Обменяемся подарками, то есть планетками.
— А какой Новый год на другой планете?
— А какой нам захочется! Пригласим обязательно Якова Вилимовича. А Седого — ну его, с ним мы и так каждый день или просто часто видеться будем. А планетка будет наша чистенькая, одни леса, леса, море, поля… Теперь ты придумай ещё что-нибудь!
— Поддерживаю!
— Придумывай, что ещё там будет? Горы и качели — будем с тобой качаться на качелях и смотреть на Го-о-оры!
— Не горы! А Го-о-оры!
Они дружно рассмеялись, несмотря на то, что между ними было как минимум несколько километров тёмной зимней Москвы.
— Слушай, а я, похоже, нашёл, что тебе в записке Нечто писал.
— Да что ты? Как?
— Книжку одну читаю забавную. Дмитрий Емец. У него Великое Нечто в героях, там его тоже парочка ищет, папа и дочка.
— А в записке-то что? — не терпелось Матрёне.
— Там загадочно. «Слезами ночь не омрачи, о плакальщик! Ты смерть познал, в тебе сокрыта тайна. Упав с небес, в земле зарыт сундук. Ищи, найдёшь, быть может, но осторожен будь. Песок уж сыплется.
Прощай, о плакальщик, ты стой на страже тайны!»
— Ничего себе… — задумалась Матрёна. — Как это понимать?
— Ну, уж я не знаю. Тебе её отдавали, ты и понимай.
— А что там ещё про наше Нечто написано? Похожее что-то есть?
— Есть-есть, ещё как похожее. — Чёрный про себя усмехнулся. — Смотри сама. «Одни считали Великое Нечто легендой, другие видели в нём абстракцию вроде абсолютной идеи или философского камня; третьи — апокалиптики — боялись его, веря, что Нечто несёт их цивилизации смерть и гибель: четвёртые, напротив, утверждали, что с ним связаны необыкновенные надежды и смысл существования их цивилизации».
— Да это про нас в точности! — восхитилась Матрёна. — Только мы и боимся и надеемся одновременно.
— Да-а! Ещё про нас точно: «У вас единственный выход. Отыщите Великое Нечто. Возможно, оно поможет вам остаться в реальном мире».
— И никакого Седого не надо! — Матрёша покосилась на потолок, но голоса, как она опасалась, не последовало.
— А! Вот! «Эта легенда дышит нам в спину — Великое Нечто разбужено!»
— Кажется, если оно разбужено, то нам скоро не придётся спать!
— Не-е, думаю, нам с тобой всё же хватит времени. Даже не думаю — знаю! — Чёрного просто несло. Очень давно он не испытывал такого полёта в мыслях, когда они кружились и переплетались, как в танце, выстраивали свои согласные фигуры и доставляли ему наслаждение созерцания. Он не понимал, что с ним происходит.
— Да, о времени! Конечно, ты знаешь! Я не говорила, я тут такое нашла! — Матрёна тоже подхватила это состояние воздушной лёгкости. — Издательская система Литсовет. «О местонахождении души», Чёрный.
— Ничего себе! — Антон опешил. — Это-то про что?
— Про Время! «Всё пришло из ниоткуда и уйдёт в никуда — то есть всё пришло из „Времени“ и уйдёт во „Время“…
И когда мы говорим, что человек — это гордость Создателя, это значит, что человек — это гордость „Времени“ в проекте программы „человек“, где „Время“ принимает разные формы и понятия как:
Господь
Творец
Создатель
Бог
и так далее, и всё это — „Время“…»
— Во завернул! — восхитился Антон. — И ведь похоже на правду.
— А может, это ты и завернул в прошлом времени? — рассмеялась Матрёна.
— Всё может быть! — радостно отозвался Антон.
— Слушай, а если Время — это Кали, а Кали живёт в каждом, ведь да?
— Есть такое мнение.
— То тогда, тогда получается: и я — часть Кали! Тогда мои родители тоже должны чем-то таким обладать.
— Необязательно. Что? Что ты сказала?! СТОП!!! — Чёрный застыл, глядя на экранчик своего КПК.