осов, чем ответов. Другие эксперты поддерживают концепцию гарантированного минимального дохода, поскольку полагают, что он защитил бы ориентированную на потребление экономику от негативных эффектов безработицы, обусловленной внедрением технологий, – тренда, который будет лишь усиливаться до 2030 г. «Вполне вероятно, что из-за автоматизации мы введем безусловный базовый доход или нечто похожее, – заметил Илон Маск еще в 2016 г. – Не уверен, что у нас есть еще какие-то возможности в текущей ситуации».
Опрос Института Гэллапа, проведенный в феврале 2018 г., показал, что мнения американцев о безусловном базовом доходе разделились пополам. Скептики опасаются, что такая программа устранит мотивацию для продуктивной работы и лишит людей гордости и удовлетворения, которые они получают от работы. «Работа дает основание для самоуважения», – заявляет лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц, который придерживается прогрессивных политических идей. Сомнения вызывает и вопрос о том, поможет ли это экономике в целом. Специалисты из Института Рузвельта, центра либеральной мысли, отмечают, что если такая программа будет финансироваться за счет налогов, то никакого экономического роста она не принесет. Впрочем, безусловный базовый доход все же имеет потенциальные выгоды. Пилотная программа в канадской провинции Онтарио, распространявшаяся на одиноких людей с доходом менее $26 000 и пар с доходом менее $36 500, показала, что получатели пособия ощущали себя более уверенными и социально-полезными, а также способными вкладывать средства в обучение и поиск работы.
Возможно, ответ на вопрос о выгодах и стоимости программы безусловного базового дохода даст штат Аляска. С 1982 г. жители штата получают годовой дивиденд от Постоянного фонда Аляски, который финансируется за счет региональных доходов от нефти. В 2018 г. сумма выплаты составляла $1600. Полномасштабное исследование, обнародованное некоммерческой организацией Национальное бюро экономических исследований, не обнаружило доказательств того, что дивиденд отбивал у людей интерес к работе: «Всеобщая и постоянная денежная выплата не приводит к существенному снижению совокупной занятости». Экономист из Аляскинского университета в Анкоридже Мухсин Геттаби подтверждает этот вывод. Кроме того, он подготовил обзор исследований, который свидетельствует, что жители Аляски в месяц получения платежа тратят больше на товары и услуги немедленного потребления. В течение четырех недель с момента получения чеков случаи злоупотребления запрещенными веществами учащаются на 10 %, однако имущественные преступления сокращаются на 8 %. В числе выгод программы называют увеличение среднего веса новорожденных у матерей с низкими доходами и снижение уровня ожирения у детей трехлетнего возраста. Как ни странно, выплаты уменьшают нищету, но усиливают неравенство, поскольку более обеспеченные домохозяйства реинвестируют пособие, а менее обеспеченные тратят его. Каким бы ни было соотношение плюсов и минусов, программа зависит от стабильности доходов от нефти, поэтому волатильность цен и истощение существующих нефтяных месторождений могут вносить в нее определенные коррективы. Эта неопределенность приводит к острым политическим разногласиям по вопросу о том, как должны тратиться доходы от налогов в пределах правительственных программ.
Экономисты из Калифорнийского университета в Беркли Хилари Хейнс и Джесси Ротштейн предсказывают мрачную перспективу планам введения безусловного базового дохода. После обзора пилотных программ и предложений в Канаде, Финляндии, Швейцарии и США они пришли к выводу, что «замена существующих программ по борьбе с бедностью на безусловный базовый доход даст обратный эффект, если не вложить в это немалые дополнительные средства».
Незащищенность среднего класса
В 2030 г. потребители среднего класса на развивающихся рынках будут численно превосходить аналогичные группы в США, Европе и Японии в соотношении 5:1, что означает двукратное увеличение этой группы по сравнению с 2020 г. Весьма вероятно, что вместо приключений Симпсонов мы будем наблюдать за историями о Сингхах, Ванах и Мванги, а местом действия будут не пригороды Спрингфилда, штат Орегон, а Мумбаи, Шанхай и Найроби. Ведущие мировые бренды больше не будут отражать предпочтения американских потребителей, а станут ориентироваться в первую очередь на амбициозный средний класс развивающихся стран.
Однако трансформирующей силой является не только средний класс. В следующей главе мы поговорим о том, как повышение роли женщин в качестве кормилиц и владелиц богатства меняет мир.
4Слабого пола больше нет?Новые миллионеры, предприниматели и лидеры будущего
Женщины при деньгах и женщины во власти – две неудобные для нашего общества концепции.
Теократический режим установился в ряде районов США вследствие двойного экологического и демографического кризиса. Введены жесточайшие меры в попытке преодолеть эти проблемы и победить в борьбе с уклонистами, которые могут подорвать авторитет республики. Школы пустуют из-за отсутствия детей. Игра в слова и другие непродуктивные занятия находятся под запретом. Аккаунты в Compubank пришли на смену бумажным деньгам. Женщины не имеют права на оплачиваемую работу и владение собственностью. Излишества, подобные косметике, ювелирным украшениям и журналам, считаются пошлостью. Женщины постарше бесследно исчезают. Правящие патриархи и их бесплодные жены поработили женщин низших каст. «Счастливицы» служат ходячим чревом, они призваны сыграть определенную роль в великом деле восстановления популяции людей; те же злосчастные женщины, которые не могут иметь детей, занимаются переработкой химических и радиоактивных отходов. И мужчинам, и женщинам известно, что за любые сексуальные прегрешения им грозит ампутация.
Такой мрачный сюжет, кажущийся пугающе современным, представлен в «Рассказе служанки», романе 1985 г. Маргарет Этвуд, который лег в основу одноименного сериала на платформе Hulu. «Нынешнее время для женщин одновременно и лучшее, и худшее из всего, что может быть, – заметила Этвуд в 2018 г. – Одни женщины воюют за права, которых у них никогда не было, другие же борются против угрозы лишения этих прав».
Мы повсюду видим свидетельства того, что наступили лучшие времена. Женщины получают львиную долю вузовских дипломов в США как по базовым университетским курсам, так и по последипломным программам. Свыше 40 % состоящих в браке американских матерей зарабатывают больше, чем их мужья. Женщины богатеют быстрее, чем мужчины, причем настолько, что к 2030 г. свыше половины мирового богатства будет находиться в их руках.
При этом, однако, явно проглядываются признаки худших времен. Профинансированное Фондом Билла и Мелинды Гейтс исследование гендерного равенства констатировало, что «до 2030 г. остается не так много времени, но почти 40 % девочек и женщин мира – 1,5 млрд человек – живут в странах, где нет гендерного равенства». Женщины в США и других развитых странах начинают утрачивать свое преимущество в виде большей продолжительности жизни по сравнению с мужчинами. Более того, судьба женщин складывается по-разному в зависимости от совокупности факторов: есть ли у них дети; живут ли они одни или находятся в стабильных отношениях; состоят ли они в браке или разведены. Эти обстоятельства приводят к значительному неравенству внутри гендерной группы.
Подобные тренды предвещают масштабные изменения не только для общества, но и для рынков капитала (поскольку женщины иначе подходят к инвестициям, чем мужчины), для компаний (поскольку женщины привносят иные взгляды на работу) и для инноваций (поскольку женщины все чаще становятся предпринимателями). Пока что женщины и мужчины еще не находятся на равных друг с другом, однако новые роли, которые играет женская половина человечества в экономике и обществе, ведут к масштабной трансформации.
Голливуд осознал это довольно давно. В фильме 1993 г. «Неспящие в Сиэтле» коллега по работе заявляет героине Энни (в исполнении Мег Райан), что «проще стать жертвой террориста, чем найти мужа после 40 лет». Шокированная Энни восклицает: «Это неправда!» Бекки (ее играет Рози О'Доннелл) пытается успокоить ее: «Да, это так, – говорит она. – Но по ощущениям очень похоже на правду». Эта сцена основана на реальных событиях, которые начались с исследования, предпринятого тремя лучшими демографами мира. В середине 1980-х гг. Нил Беннетт, Дэвид Блум и Патриция Крейг занялись изучением разницы в проценте браков у белых и темнокожих жителей США. Блум работал экономистом в Гарвардском университете, где он продолжает преподавать по настоящий день; Беннетт был социологом в Йельском университете; а Крейг – его аспиранткой (я сам работал с Беннеттом в качестве младшего научного сотрудника в проекте 1989 г.).
В 1986 г. журналист из The Advocate, небольшой газеты в Стамфорде, штат Коннектикут, подыскивал подходящий сюжет для Дня святого Валентина. Он позвонил Беннетту, который среди прочего упомянул, что вероятность вступления в брак для одинокой 30-летней выпускницы вуза составляет 20 %, а к 40 годам она падает ниже 10 %. Эта информация стала передовицей следующего номера The Advocate, где на нее обратил внимание журналист из Associated Press, который через национальные телеграфные агентства передал заметку с заголовком «Замешкалась – осталась без мужа». В июне Newsweek посвятил свой выпуск этой теме: «В погоне за браком: шансы одиноких женщин найти мужа». На обложке красовался график, демонстрирующий резкое снижение шансов по мере увеличения возраста женщины. Статья внутри издания шла под заголовком «Заждались принца на белом коне?» и содержала запоминающуюся (и уже знакомую нам) фразу, которая вызвала скандал: «Женщине за 40 проще стать жертвой террориста, ее шансы выйти замуж мизерные – всего 2,6 %». Как отмечала Кэндес Бушнелл, которая позднее получила известность как автор книги «Секс в большом городе», в заметке для