Конечно же, есть и те, кто воспринимает свою работу в гиг-экономике как уничижение. Выпускница школы права Кэти не может найти работу, которая соответствовала бы ее успехам в учебе. Для нее сотрудничество с TaskRabbit «крайне унизительно». В своем профиле она указала, что имеет диплом, и, по ее словам, люди «сочувствуют, что ей, обладательнице диплома юриста, приходится убираться в их квартире. Ненавижу это… Они говорят что-то вроде: "Как жаль, что тебе приходится заниматься этим". А я думаю, что и сама знаю, как это фигово, и нечего напоминать мне об этом». Вероника, магистр наук, отказалась выполнить запрос на доставку кофе за $8 из Starbucks. «Нет уж, оторвите свою задницу и сходите за ним сами… У меня нет желания быть прислугой».
К 2030 г. на фоне роста двухсторонних платформ рынок труда может принять кардинально иной облик. Вполне возможно, что, как отмечал сотрудник Нью-Йоркского университета Сундарараджан, эти платформы являются фактически реакцией на ситуацию, в которой кто-то владеет вещами, вожделенными для других, у одних есть деньги, а у других – время. Как пишет Хилл на портале Salon, «в итоге многие компании из традиционных секторов экономики, вероятно, приспособятся к рынку труда, базирующемуся на приложениях. Последствия этого пока сложно предвидеть… Но это означает, что нам нужно придумать, как запустить всеобщую и мобильную систему поддержки для всех трудящихся в США».
Классовая система совместного использования?
«Мы живем в мире, где доминирует принцип частной собственности, – замечает Джулиан Брейв Нойзкэт, представитель индейцев, живущих на берегах озера Каним в провинции Британская Колумбия, Канада, и активист, который борется за права коренных жителей Американского континента. – Плоды, приносимые миллиардами акров отобранных у коренных народов Америк, Африки, Азии, Ирландии и Австралии земель, позволили двум англоговорящим империям – сначала британской, а потом американской – добиться глобального господства». Руки на этом погрел и ряд других европейских стран, в том числе Дания, Бельгия, Италия, Нидерланды, Португалия и Испания. После ухода империалистов большей частью земли продолжили распоряжаться их обосновавшиеся на новых территориях потомки, которые также доминировали в политической системе.
Как и у большинства людей по всему миру, у американцев выработалось трепетное отношение к институту собственности. «Собственность порождает несбыточное представление под названием "американская мечта", в соответствии с которой усердный труд, земля и дом должны открывать безграничные возможности или, как минимум, убежище от засилья капитала», – подчеркивает Нойзкэт. Как мы уже отмечали в главе 3, именно владение домом и автомобилем было отличительной чертой американского среднего класса. Выборы и государственная политика зачастую определялись интересами тех, кто имел (или хотел иметь) собственность.
Стагнация старого среднего класса в Европе и США и нарастание имущественного неравенства (1 % богатейших людей владеет большими богатствами, чем оставшиеся 99 %) заставляют задуматься, в какой мере стоит защищать право собственности, в особенности в части налогообложения. «Предшествующие поколения в ответ на такие кризисы обращались к коммунизму, – говорит Нойзкэт. – Однако сегодня Маркс, Ленин и Мао не дают нам достаточно острую косу, чтобы разделаться с основами капитализма». Люди пытаются уменьшить стресс, участвуя в экономике совместного использования под влиянием нехватки ресурсов для приобретения собственности и явного предпочтения новых форм пользования такими активами, как дома и автомобили.
Владение домом и другими дорогими активами издавна оказывало влияние на политическое поведение. При этом не вполне очевидно, что именно оно заставляет людей поддерживать консервативную социально-экономическую политику. Исследования говорят о том, что домовладельцы чаще голосуют и проявляют политическую активность. Если к 2030 г. подавляющая часть активов будет находиться в совместном пользовании, то можно ожидать усиления апатии определенной части граждан, нежелания участвовать в политической жизни и голосовать на выборах. Поскольку на стороне спроса большинство пользователей соответствующих платформ – это молодежь, следует готовиться к еще большему снижению политической активности этой возрастной группы.
Есть и еще один важный фактор влияния гиг-экономики на политику. Политолог из Йельского университета Джейкоб Хэкер в своей книге «Великий перенос рисков» (The Great Risk Shift) выдвинул следующий тезис: правительства и компании десятилетиями перекладывают свои обязательства на граждан и работников, предлагая взамен культуру личной ответственности. Личная ответственность как концепция основана на консервативных ценностях и представляет собой наступление на некоторые наиболее прогрессивные идеалы, которые способствовали формированию систем социальных гарантий как в Европе, так и в США после Великой депрессии. По словам основателя и генерального директора платформы услуг на дому Бо Фишбэка, гиг-экономика создает «оптимальный рынок занятости по запросу, где у человека просто не может быть оправданий типа "Я не знаю, как устроиться на работу, не понимаю, с чего начать"».
Рост класса совместного использования стал основанием для возобновления политической дискуссии о дискриминации. Как отмечает Сундарараджан, в отличие от традиционной гостиницы «хозяин жилья на Airbnb может запросто сказать: "Ну, это же мое пространство. Я хочу, чтобы в моей свободной комнате жили только определенные гости"». Гиг-экономика подрывает традиционное понимание понятия дискриминации. В очередной раз мы видим фактический отказ от традиционных правил игры.
Пока платформы совместного использования трансформируют рынок труда, краудсорсинг и краудфандинг революционизируют политические кампании. Эти новые инструменты впервые были эффективно использованы в 2008 г. в ходе президентской кампании тогдашнего сенатора Барака Обамы. Самым большим успехом Обамы стало привлечение и организация работы миллионов волонтеров с помощью текстовых сообщений и интернета еще до того, как реальностью стал вирусный рост цифровых социальных сетей. По некоторым данным, у Обамы было примерно 850 000 друзей в MySpace (сравните с 220 000 у его оппонента в той кампании Джона Маккейна) и 120 000 подписчиков в Twitter (5000 у Маккейна). В одном исследовании говорится, что успех «Джону Кеннеди обеспечило телевидение, а Бараку Обаме – социальные сети». Что еще важнее, кампания Обамы собрала рекордные $800 млн от 4 млн спонсоров, по большей части с помощью краудфандинга. В том же исследовании делается вывод, что «во время кампании Обамы в 2008 г. была сформирована общенациональная виртуальная организация, которая привлекла 3,1 млн спонсоров – физических лиц и запустила стихийное движение с участием свыше 5 млн волонтеров». Эта кампания была беспрецедентной с точки зрения широкого использования новых технологий для достижения множества целей. «Вполне очевидно, что кампания Обамы применяла эти средства, чтобы выйти за пределы информирования общественности и сбора средств и начать мобилизовывать избирателей на местах, расширять политическое участие и добиваться активности сторонников на выборах». В президентской кампании 2016 г. мы стали свидетелями распространения «фейковых новостей» через социальные сети.
Еще одна политическая перемена эпохального значения, к которой может привести формирование класса совместного использования, – это рост числа трудящихся, имеющих возможность не выходить на пенсию, по крайней мере полностью. Ведь даже на пенсии можно продолжить работу в гиг-экономике. Пенсионеры составляют четко определенную группу с точки зрения политического поведения, особенно голосования. Мы уже отмечали, что они с большей вероятностью голосуют на выборах, чем другие возрастные группы. Хотя многие уверены, что расширение рядов гиг-работников обострит проблему недостаточного финансирования пенсий, мы часто забываем, что многие работают ради удовольствия и после достижения пенсионного возраста, особенно при гибких условиях труда. Гиг-работники в экономике совместного использования, возможно, будут откладывать выход на пенсию или выходить на пенсию частично чаще, чем работающие на полную ставку. Многие пожилые люди становятся арендодателями жилья на Airbnb, потому что им нравится знакомиться с новыми лицами.
Стоит также отметить, что на фоне роста продолжительности жизни и тяжелого состояния пенсионной системы как на государственном уровне, так и на уровне индивидуальных работодателей гиг-экономика может оказаться полезной. Аналитики уже пишут о «гиг-экономике как о запасном плане выхода на пенсию». Еще одна возможность «для тех, кто работает с 9:00 до 17:00, – использовать дополнительный заработок для пополнения пенсионных накоплений».
Класс коллективных потребителей и гиг-работников, вероятно, будет иметь свой взгляд на главные политические темы: дискриминацию, справедливую систему оплаты труда, пенсии, систему социальных гарантий. С учетом гибкого графика работы они будут чаще участвовать в выборах, чем работники с полной занятостью. Их установка на самообеспечение и независимость может сочетаться и с либеральными воззрениями на экономику, и с консервативными взглядами на социальные проблемы. Политический ландшафт может стать совершенно иным к 2030 г., если более половины трудящихся Европы, США и других районов мира будут гиг-работниками. Но не будут ли в конечном счете монополистические цифровые платформы, захватившие большую долю рынка, одновременно эксплуатировать и работников, и потребителей?
В чем опасность превращения компаний в слишком большие, чтобы запрещать их
В интервью с сооснователем Uber Трэвисом Калаником журналист The Wall Street Journal задал на первый взгляд безобидный вопрос о реакции на распоряжение о запрете деятельности, которое через четыре месяца после запуска райдшеринга было направлено компании Комиссией по коммунальному обслуживанию штата Калифорния и Муниципальным транспортным агентством Сан-Франциско.