иантов для спасения.
Допустим, ребенок в стремлении избежать такой судьбы нанимает себе консультантов из McKinsey. Как вы думаете, что они предложат?
Есть ряд вариантов, позволяющих улучшить положение малыша. Прежде всего выбрать комнату побольше, желательно с несколькими дверями. Важно, чтобы двери оставались открытыми, а ребенок был на равном расстоянии от них. Не следует прятаться под столом или в шкафу. Действуя по такому плану, наш малыш получает возможность максимально использовать свои варианты. А вот попытка спрятаться в шкафу сокращает шансы на победу до нуля.
Вот что означает свобода выбора. Никогда не принимайте решения, которые ставят вас в тупик без возможности спасения. Никогда не делайте то, что исключает рокировку. Избегайте решений, которые необратимы или требуют больших затрат для обращения вспять. Вкладывайтесь в реальные варианты, подобные финансовым опционам: они растут в цене при усилении неопределенности.
Здесь стоит дать слово консультанту McKinsey, чтобы он пояснил логику наших рассуждений. «Реальные опционы могут быть ценными, поскольку позволяют принимающим решения лицам производить оптимизацию с течением времени без значительных затрат», – говорит Хью Кортни, партнер по стратегической практике. Секрет заключается в том, чтобы уйти от дилемм «все или ничего, сейчас или никогда» и признать, что между черно-белыми крайностями в виде бездействия и прыжка в омут есть целая гамма серых оттенков. «Альтернативы сохраняют потенциал выигрыша, создаваемый высокой неопределенностью, и одновременно уменьшают возможность проигрыша». В некотором смысле вариативное мышление можно представить как общий подход, при котором выбираемое для реализации решение является одной из альтернатив в целом ряде вариантов действия. «Лучшие стратеги, таким образом, должны оперировать реальными опционами и альтернативами и иметь свободу выбора при принятии решения», – заключает Кортни. Из сказанного мы должны извлечь следующий урок: необходимо сфокусироваться на сохранении альтернатив, чтобы не оказаться застигнутым врасплох предстоящими переменами и не быть бесповоротно загнанным в тупик.
Взирайте на неопределенность с оптимизмом
«Каждый день – это новая возможность, – говорил легендарный бейсболист Боб Феллер. – Мы можем развить вчерашний успех или забыть о вчерашних поражениях и начать все сначала». Страх перед неизвестностью – мощный источник стресса. Даже опытные атлеты испытывают «соревновательный мандраж», особенно когда сталкиваются с неожиданным событием на площадке: будь то противник, невероятным образом получивший очко, или собственная ошибка, из-за которой приходится выбирать защитную тактику. Музыканты и актеры называют это же явление сценическим страхом.
Мы, как и звезды спорта и музыкальные виртуозы, ощущаем больше беспокойства по поводу будущего, когда кажется, что контроль над окружающим миром ускользает от нас. Волнение из-за возможного поражения заставляет нас избегать потерь вместо того, чтобы фокусироваться на закреплении успехов. Мы уже обсуждали этот феномен в главе 1, когда говорили о «неприятии потерь». Вспомним, что люди с подобной склонностью предпочитают избегать потерь, а не получать эквивалентную отдачу от выигрышей.
Суть заключается в том, что нам следует больше внимания уделять шансам, а не возможным негативным последствиям. Так мы увеличиваем свои возможности по адаптации к вызовам 2030 г. Уинстон Черчилль как-то заметил, что «пессимист видит трудности в каждой возможности; оптимист видит возможности в каждой трудности». Например, хотя изменение климата выглядит как проблема без решения, каждая проблема представляет собой возможность для действий.
Не бойтесь дефицита
К 2030 г. мы столкнемся с нехваткой пресной воды, чистого воздуха и плодородной земли. Возможно, нам есть чему поучиться у прежних сообществ в преодолении серьезных экологических катастроф. Возьмем для примера остров Рапануи, более известный как остров Пасхи. Эту территорию часто называют самым удаленным населенным местом в мире. Крохотный вулканический остров площадью немногим больше 160 кв. км когда-то населяли представители удивительной цивилизации, которая добилась поразительных успехов в культуре, религии и политике. В частности, именно они построили тысячу с лишним исполинских каменных статуй, вес самой большой из которых превышает 80 т при высоте более 9 м.
Цивилизация Рапануи пережила упадок после истощения ресурсов. Это произошло задолго до прибытия на остров европейцев в 1722 г. «Параллели между островом Пасхи и современным миром леденят душу, – пишет в своем бестселлере «Коллапс»[24] Джаред Даймонд. – Полинезийский остров Пасхи оказался столь же изолированным посреди Тихого океана, как планета Земля в космосе». Возможности спастись или получить помощь извне не было. «Именно в силу этих причин люди воспринимают коллапс общества острова Пасхи как метафору, худший вариант развития событий, который может ожидать и нас в будущем».
Традиционный сюжет, который представляют Даймонд и другие авторы, повествует о фанатичной конкуренции между дюжиной кланов, проживавших на острове. «Увеличение размеров статуй с течением времени позволяет предположить, что противоборствующие вожди кланов заказывали статуи, чтобы переплюнуть друг друга… Я не могу удержаться от мысли, что статуи создавались исключительно из желания продемонстрировать свое превосходство». По словам Даймонда, все начинается с роста населения и соперничества в создании статуй. Затем следует вырубка лесов для расширения земледелия и перевозки статуй, потеря биоразнообразия и сокращение производства продовольствия. В конечном итоге – «голод, уменьшение численности населения и каннибализм».
Антрополог Терри Хант и археолог Карл Липо в книге «Статуи, которые умели ходить» (The Statues That Walked) рассказывают иную историю. «Не безрассудная мания создания статуй истощила леса и привела остров к экологической катастрофе». Леса были уничтожены не людьми, а в основном крысами, которых завезли люди во время колонизации острова. Местные жители не воевали друг с другом, на что указывает отсутствие запасов оружия и относительная редкость останков с признаками насильственной смерти. Более того, обитатели острова Пасхи прибегали к латеральным инновациям для обеспечения пропитания растущего населения на бесплодном отрезке суши. «Остров постепенно был превращен в бесконечную цепь окруженных каменными стенами садов», которых насчитывалось около 2500.
Независимо от того, какой сюжет вам больше по душе, ключевой момент, заслуживающий внимания, заключается в том, что эта цивилизация каменного века процветала не благодаря богатым ресурсам, а как раз наоборот – в силу их отсутствия. Два археолога отмечают, что «история Рапануи повествует не об экологическом суициде, а о жизнестойкости и настойчивости, с которой островитяне применяли инновационные подходы». Таким образом, настоящая тайна здесь не в том, как развалилось это полинезийское общество, а в том, как оно умудрилось преуспевать сотни лет на небольшом, изолированном от внешнего мира острове, не имеющем значительных природных ресурсов.
Изобретательность жителей Рапануи лучше всего характеризуется их умением создавать и перемещать массивные статуи без колес и тяглового скота. Эксперименты показали, что команды в составе не более 20 человек могли заставить свои творения «проходить» километры от единственного карьера на острове до места их установки. Островитяне с помощью веревок по тщательно выстроенным дорогам перемещали многотонные монолиты, раскачивая их из стороны в сторону. Весьма вероятно, что при этом никаких деревянных опор, шестеренок и плит не использовалось.
Очевидно, что глобальное потепление сейчас представляет собой самую большую угрозу для сохранности культурного наследия Рапануи. Статуям, расположенным на платформах у побережья, грозит затопление из-за повышения уровня моря. «Есть ощущение собственного бессилия, невозможности защитить останки собственных предков, – замечает Камило Рапу, лидер организации коренных жителей острова Пасхи, которая управляет Национальным парком Рапануи. – Это очень больно». Однако руководитель по вопросам планирования Себастьян Паоа довольно оптимистичен. «[Наши предшественники] понимали, что окружающая их среда рассыпается на части, но это не лишило их желания продолжать жить здесь, – говорит он. – То же самое можно сказать об изменении климата в наши дни». В глобальном масштабе нынешний климатический кризис ведет к тому, что нам придется обходиться меньшими ресурсами и снижать выбросы даже в условиях роста потребления и расширения городов.
Пожалуй, самую лучшую оценку дали археолог Пол Бан и ботаник Джон Фленли, которые указывали на двойственный урок истории Рапануи. «Это предостережение для нашей планеты и, одновременно, вселяющий надежду пример умения человека создавать новое и преодолевать трудности… Островитяне смогли довольно успешно адаптироваться к новым условиям». Уникальный вывод, по словам Бана и Фленли, связан не с упадком общества Рапануи, а с тем, что «там царил мир на протяжении тысячелетия». По мнению антрополога Дейла Симпсона-младшего, разные территориальные кланы, по всей видимости, не конкурировали и не конфликтовали друг с другом. Наоборот, «устойчивый тренд на максимальное использование минимальных ресурсов свидетельствует о сотрудничестве». Кланы по мере необходимости совместно пользовались ресурсами. «Полагаю, что эти выводы идут вразрез с моделью коллапса, опирающейся на предположение, что [жители острова Пасхи] только и делали, что соревновались в том, кто построит самую большую статую», – подчеркивает Симпсон.
В стремлении выжить обитатели Рапануи даже пошли на преобразование культуры (возможно, это придется сделать и нам). Они перешли от «обожествления предков (распространенное явление в Полинезии) к почитанию единого бога-творца Макемаке. Большинство ритуалов и церемоний было сконцентрировано на идее плодородия и плодовитости, в том числе и людей». Новая культурная практика включала в себя ежегодное соревнование – «ритуальный забег за первым яйцом», по результатам которого отбирался «человек-птица», правивший островом следующий год. Это поразительно мирный и эффективный подход к противостоянию сокращающейся ресурсной базе. Таким образом, жители острова Пасхи оставили в прошлом тяжелейшее и затратное строительство статуй. И это произошло задолго до прибытия европейцев. «По оценкам, статуи либо вообще не возводились, либо возводились в небольшом количестве после 1500 г.». Соревнование за получение статуса человека-птицы представляло собой решение проблемы руководства при необходимости распределения ограниченных ресурсов среди кланов. Здесь есть что-то общее с идеями Элинор Остром по преодолению трагедии общих ресурсов. Возможно, мы можем вслед за геологом Дэвидом Брессаном заключить, что доисторическое общество Рапануи – пример «общества, лишенного многих возможностей в будущем». В этом наша современная цивилизация сходна с островом Пасхи.