Вы и вам подобные не хотите это осознать, но Путин всегда имеет преимущество перед Западом. Первый раунд в «большой игре» на постсоветском пространстве явно ему удался, – подытожил Ветров, сделав большой глоток воды из стакана.
– Россия включила все рычаги, чтобы получить максимальное количество нефтедолларов в Европе. Это получилось особенно удачно при канцлере Герхарде Шредере, с которым Путин смог создать энергетический альянс, а еще и потому, что во времена, когда климатическая политика становилась все более важной, природный газ был более чистой альтернативой углю и нефти. Россия рассчитывала на выгодные контракты на поставку, немецким компаниям были выданы лицензии на добычу в России. Сначала все шло как по маслу. Но искусственно спровоцированные транзитные конфликты на Украине поставили под угрозу красивый план.
После этого Россия решила разместить свою будущую транспортную инфраструктуру в обход рискованных транзитных стран, где газ незаконно отводился. Но это настроило противников сотрудничества с Россией против самой идеи энергетического альянса. Сказка о российском энергетическом оружии для господства над Европой пошла по кругу. Идея создания энергетического НАТО была введена в игру. В первую очередь Англия и страны Центральной и Восточной Европы, поддерживаемые Соединенными Штатами, усилили свое лоббирование создания энергетического союза с более жесткими, более конкурентными правилами, которым должны подчиняться все государства-участники. Россия, прежний основной поставщик ЕС, потеряла свое влиятельное положение на европейском рынке и уступила новым правилам потребительского картеля.
В то же время крупнейшие российские энергетические компании, такие как «Газпром» и «Роснефть», стремились к стратегическому партнерству с другими транснациональными корпорациями, чтобы распространить свои деловые интересы на другие регионы и континенты. Россия заявила претензию на энергетические резервы на континентальном шельфе в Северном Ледовитом океане, но пригласила и других на совместное разведывательное бурение.
Ветров хотел обязательно дать понять своим контрагентам, что энергетический альянс ЕС – Россия был лишь миротворческим. В любом случае за прошедшее столетие он принес Европе больше стабильности, чем конфликтов. Но следователи уже зевали в полный рот. Тем не менее Ветров продолжил:
– В связи с войной на Украине обострились конфликты в энергетическом секторе: страны Центральной и Западной Европы вели борьбу с энергетической политикой России и пытались стать независимыми от российского газа. Помимо этого сланцевая революция, добыча нефти и газа из простой песчаной почвы сделала США крупнейшим экспортером ископаемого топлива во всем мире. Страны ОПЕК были списаны.
Кроме того, США проторили себе путь на европейский рынок, еще больше ослабив Россию жесткими санкциями. Эти санкции были основаны главным образом на экономических расчетах! Вот только Европа была и остается слишком бедной ресурсами, чтобы стать независимой от российского природного газа. Именно поэтому Германия, несмотря на все препятствия, одобрила строительство «Северного потока-2», который будет использоваться для исследования месторождений на Крайнем Севере России.
Идея Северо-восточного прохода, задуманного еще при Иване IV, вот-вот будет реализована. Россия могла бы стать важнейшим транзитным коридором для перевозок грузов и продуктов между Европой и Азией. Этот стратегический проект россияне воплотят, только не с европейцами, а с китайцами. Что неудивительно, учитывая поведение Запада.
Эпоха сжиженного газа может пройти так же быстро, как и началась. Сильное землетрясение из-за подземного бурения в США или серьезной аварии на танкере для транспортировки СПГ (сжиженного природного газа) – и защитники окружающей среды по всему миру пойдут на баррикады, как было в акциях протеста против ядерной энергии.
Абель мог только устало улыбаться от всего этого. Прокурор считал Ветрова чокнутым фантазером. Как мог политолог всерьез говорить о появлении гигантского энергетического рынка в далекой Евразии, незаметного для Европы?
– Никому в будущем не понадобится русская зажигалка, – съязвил он. – Германия совершила переворот в энергетике! Запад поставил перед собой весьма амбициозные климатические цели. Эпоха углеводородов закончилась. Возобновляемая энергия – это будущее ЕС. – Он подчеркнул, что поворот в энергетике не был бы таким успешным, если бы не страх Германии впасть в зависимость от России.
Пока Ветров еще говорил, в комнате для допросов появилась еще одна персона. Она незаметно села в углу и стала слушать объяснения политолога – с интересом, хотя и качая головой. В свете настольной лампы Ветров узнал ее лицо. Анжела, сколько бы ей ни было сейчас лет, все еще играла ведущую роль в ЦРУ. Очевидно, немецкие власти не могли или не имели права принимать самостоятельные решения без американского одобрения.
Агентша ЦРУ злобно бросила Ветрову:
– Вы постоянно пропагандируете континентальную Европу от Лиссабона до Владивостока. Это просто чушь. Гораздо реалистичнее общее пространство безопасности и экономики от Ванкувера до Донецка. США никогда бы не подумали о том, чтобы покинуть Европу, выиграв там три войны в течение XX века, включая холодную войну. Если бы мы ушли, как после Первой мировой, европейцы снова напали бы друг на друга. К тому же наше присутствие в Европе держит Россию в страхе, не допуская немецко-российский союз в ущерб Западу.
Анжела вряд ли могла выразиться более недвусмысленно. Она пристально смотрела на Ветрова холодными глазами. Он давно знал, что действовал ей на нервы своими заявлениями в международных СМИ, противоречившими ее интересам. Снова и снова он публично выступал с теорией о том, что мнимые преступления, совершенные русскими, которые возлагались на Путина, на самом деле были результатом деятельности западной разведки, чтобы дискредитировать Путина. Происходит это уже много лет, особенно часто с 2018 года, с момента отравления газом бывшего российского агента Сергея Скрипаля и использования отравляющего газа в войне в Сирии. Западная мировая политика построена на гигантской лжи.
Теперь Ветров язвительно обратился к Анжеле:
– Европа находится на грани краха, несмотря на влияние США!
Абель и Шлангенбадер сидели рядом, как прилежные ученики.
– Россия заплатит высокую цену за свою атаку на либеральную систему ценностей, – произнес Шлангенбадер.
Ветров задумался, осознавал ли Путин, какое оружие Запад использует против него, когда вмешался в военный конфликт на Украине. Переоценил ли он возможности России, как считали многие? Недооценил ли он реакцию Запада? Или он, как всегда, имел преимущества и ждал ошибок противоположной стороны, чтобы послать ее в нокаут?
Ветров устал разговаривать со стенами. Он замолчал, вспомнив свое нынешнее положение. А потом спросил присутствующих, когда его освободят. И как на него повлияют объявленные санкции? Будет ли запрещен въезд в определенные страны, объявят ли его там персоной нон грата, будут ли заблокированы его счета?
Незадолго до полуночи Ветрова поместили в одиночную камеру.
Ничего не помогло: ночь он проведет здесь. На следующий день его ожидали дальнейшие допросы.
Когда он лежал на койке, натянув на себя тонкое одеяло, дверь его камеры распахнулась. Палач появился лично? В ярком свете, падающем из коридора в камеру, стоял пожилой господин.
– Вставай и иди домой! – Ветров едва мог сдержать радостный вопль. Перед ним стоял Поль Ревэ.
Несколькими часами ранее конференция в Немецком обществе внешней политики в Берлине подошла к концу. Некоторые гости гадали, нужно ли осаждать робота Бориса как живого новичка в своих рядах – в конце концов, работа в сети была их повседневным хлебом – или они выставят себя на посмешище?
Борис безмятежно гудел и отправился семенящими шагами в буфет. Его окружили, трогали, стучали по нему. В его шарообразной голове двигалась камера. Она сосредоточилась на одном человеке, и сразу же запустилось программное обеспечение для распознавания. С помощью сканера Борис опознавал окружающих людей.
Профессор Эберхард Шнайдер, ветеран изучения стран Восточной Европы, преградил путь роботу.
– Сорок лет назад я спросил у так называемого компьютера каменного века, кто сменит генерального секретаря Брежнева. Компьютер выдал правильный ответ: Андропов. Теперь я спрашиваю, кто последует за Путиным? – Шнайдер вытащил свой блокнот, чтобы записать ответ.
Несколько тревожных секунд казалось, что у робота не будет четкого ответа. Тем временем искусственный интеллект исследовал Всемирную паутину. За этим последовал ответ, которого никто не ожидал, за исключением странной, одетой в темное, фигуры в зале, которая затем быстрыми шагами направилась к выходу и, никем не замеченная, исчезла под покровом черной ночи. Больше имя Хирен никому ничего не сказало.
Прилетев в Москву ни свет ни заря, Ветров сел в машину своего двоюродного брата. Невыспавшийся Глеб Павлик выглядел панически встревоженным. На его лице был написан ужас:
– России конец, Георгий! Мы не использовали историческое временное окно, чтобы попасть в лучший мир. Санкции США толкают нас теперь обратно в старый ров, из которого мы сможем выбраться только через несколько поколений. Обвал фондового рынка, если еще и цена на нефть упадет, Россия погибла! Уровень жизни населения уже резко падает, богатые покидают страну первыми, все панически скупается, потому что никто не знает, появятся ли завтра импортные товары в магазинах. Западные компании удирают под нажимом Америки.
Ветров, уставший от событий прошлой ночи, попытался его успокоить. Политолог Федор Андреев, сидевший на заднем сиденье, возразил:
– Такая огромная страна, как Россия, наделенная всеми важнейшими природными ресурсами, которая простирается на обширной территории в восьми часовых поясах, не может быть поставлена на колени внешними санкциями. После Октябрьской революции весь мир был против России, а страна выжила.