Они ждали сигнала с холма, а никакого сигнала не могло поступить уже потому, что одно из отделений специального разведывательного отряда НСР «Молния» еще час назад закончило «работать» с захваченным горе-разведчиком. Результатом «работы» стала исчерпывающая информация об общине людоедов, об их численности, обычаях, а также об их нехитром плане действий. Труп горе-разведчика, еще теплый, со следами пыток, оставался лежать недалеко от того места, где тот прятался, но Волк и его племя об этом пока не знали, а потому продолжали тихо сидеть и ждать.
Вторая половина того же дня, тремя километрами восточнее узловой станции, отряд НСР
Возвращение отделения Шульца внесло ясность в планы лейтенанта. Теперь Яросвет знал обстановку, характер и численность противника, и ему оставалось только доработать уже имевшийся план операции по зачистке Узловой.
Уверенность насчет обитаемости станции не подвела его. В самом деле! Станция, имевшая до Войны стратегическое значение, в которой сходятся вместе пять направлений, просто не может быть необитаемой! Только вот… Яросвет предполагал встретить на станции обычных упырей, — озверевших людей, отличавшихся от обезьян (которых Яросвет, будучи еще мальчиком Димой, видел в старых журналах о дикой природе) разве что большей сообразительностью (и большей жестокостью), а оказалось, там обитает довольно большое поселение не таких уж и глупых выродков числом более полусотни. Впрочем, кого сейчас можно называть вполне нормальным…
«С упырями было бы куда проще разобраться», — думал Яросвет. Выродки, в отличие от упырей, могли быть вооружены и луками, и копьями, и топорами, и даже огнестрелом (попадались и такие). Упыри если и попадались вооруженные, то, чаще всего это были камни и палки. Истребить десять-пятнадцать упырей можно было и пятерым хорошо вооруженным бойцам, с этими же придется немного повозиться. Эти твари уже убили одного из его солдат, — Малюту. Да и Радомир — толковый капрал, хоть и сидевший в седле, боец был теперь никакой…
Отряд стоял в трех километрах от станции возле еще одного мертвого товарняка. Электровоз замер как раз на небольшом, метров пятнадцать в длину, мосту. Под мостом протекал ручей, и лошадей отвели к водопою. Лейтенант и четыре капрала расположились на открытой платформе, груженной стальными болванками. Сержант Шульц закончил наносить шариковой ручкой пометки поверх полиэтиленовой пленки на карте командира, поглядывая при этом в свою тетрадь на наброски местности, сделанные им вовремя допроса выродка.
— Все готово, Командир.
— Так… давай посмотрим, сержант… — лейтенант взял у него карту.
— Вот здесь, у них сидят лучники, до десяти чел… ублюдков. Вот тут стоит состав, — Шульц ткнул ручкой в планшет командира, — здесь… еще около двадцати тварей. Они хотят отвлечь нас на себя, в железных коробках суки сидят, а тем временем те, из вокзала, нас из луков… А сунемся к ним, нас на первом этаже встретят!
— А главный их, этот… Шакал где?
— Волком его зовут, — ухмыльнулся Шульц. — Этот козел вот здесь сидит… — Шульц снова ткнул в карту, — на башне, или как там ее… там прожектора раньше были. Но там еще внизу несколько выродков прячутся, охраняют. Еще вот здесь, и здесь, суки, прячутся…
Несколько минут командир смотрел на расставленные сержантом отметки на карте, затем сделал несколько правок красной пастой. Подчиненные, молча, ждали указаний. Наконец он оторвался от карты, жестом подозвал бойцов:
— Поступим так…
Вечер того же дня, узловая станция
Все произошло быстро. Пять минут потребовалось капралу Лютобору на то, чтобы его отделение, в состав которого входило два автоматчика, зашедшее с тылу в здание станции, покончило с засевшими там лучниками. В целях экономии боеприпасов автоматчики стреляли преимущественно одиночными. Каждый автоматчик был прикрыт двумя товарищами, один из которых шел с арбалетом наизготовку, второй — с обнаженным мечом. За ними шли три снайпера-арбалетчика, прикрывавшие друг друга, а с ними Лютобор, отдававший четкие короткие команды подчиненным. Услышав выстрелы и крики из здания станции, засевшие в товарняке выродки запаниковали (большинство впервые слышали выстрелы). Некоторые пытались бежать в противоположную от здания сторону, пролезая под вагонами, продираясь сквозь кустарник, но как только они выходили к лесу, их отстреливали из арбалетов снайперы.
Те выродки, что посмелее, рванулись было через пустырь к зданию станции, но попали под огонь Пулемета Калашникова калибра 7,62 мм. (пулеметный расчет уже закрепился в начале станции, предварительно расстреляв стрелами и вырезав прятавшихся там дикарей). С юго-западной стороны, там, где еще возвышались остатки различных технических сооружений, а также имелась неплохо сохранившаяся котельная, работало отделение капрала Чура из восьми арбалетчиков. Расстреляв пятерых местных, отделение взяло котельную. Зрелище, представшее перед штурмовиками внутри здания котельной, двоих бойцов заставило проблеваться...
Зашедший к тому времени с запада Шульц уже видел где сидит Волк. Его задачей было взять вождя выродков живым для допроса.
Когда со стороны станции послышалась стрельба нескольких автоматов и присоединившегося к ним немного позже ПК, Волк решил было спуститься вниз, — он закинул лук за спину и полез по ржавой лестнице. Пока он спускался, троих из засевших внизу дикарей расстреляли стрелами с железными наконечниками появившиеся из ниоткуда бритоголовые. Попытавшихся бежать двоих сержант собственноручно расстрелял из автомата. Потом, обратившись к застывшему на полпути до земли на лестнице Волку, спокойно произнес:
— Лук, аккуратно, с плеча скинул...
Волк подчинился. Лежавшие вокруг вышки трупы выродков располагали выполнять указания лысого здоровяка.
— Спускайся. Попытаешься бежать, прострелю ноги. Все понял, выродок?
— Да. Не стреляй, — ответил Волк таким же спокойным голосом. Его мысли в тот момент лихорадочно метались, но он не подавал вида, держась с достоинством взятого в плен генерала. Волк видел, что расстрелявшие находившихся внизу охотников солдаты окружили вышку, и теперь могли в любой момент расстрелять его самого, вздумай он оказывать сопротивление. Спускаясь, Волк заметил быстро приближавшегося верхом на коне широкоплечего чужака, — которого сразу отметил для себя как командира захвативших станцию солдат. Но в тот момент, когда спрыгнув на землю (лестница начиналась на уровне груди Волка), Волк стал медленно оборачиваться к стоявшему немного поодаль Шульцу, он получил прикладом в скулу от одного из подошедших бойцов…
Подскакав ближе, Яросвет посмотрел с интересом на валявшегося на земле связанного Волка и приказал привести того в чувства. Реанимировали вождя весьма оригинальным способом — ударом ноги в область поясницы. Застонав, вождь разлепил глаза, и его тут же вырвало прямо под ноги стоявшего рядом «реаниматора».
— Имя? — начал допрос лейтенант.
— Волк.
— Главный здесь?
— Да. Был.
— Это верно. Был. Сколько вас тут всего? Считать, надеюсь, умеешь?
— Шестьдесят четыре человека взрослых и двенадцать детей. — вожак отвечал ровным голосом, он уже оценил ситуацию и не стал строить из себя героя.
— Где дети и бабы?
— Там, — кивнул он в сторону, — в котельной… — Волк скривился от боли: распухшую скулу сводило, да и в штанах было мокро после удара в почку...
— Где тело нашего товарища?
— Его… отдали детям…
Волк взглянул в лицо допрашивавшего, и… в тот момент ему стало страшно. По-настоящему. Руки Волка задрожали.
— Н-нет. Н-не надо… Я здесь все знаю! Меня слушаются… Я…
— Молчать. — спокойным голосом приказал лейтенант. — Шульц, привяжи эту падаль за ноги…
Привязанный за ноги Волк вопил и даже выл как настоящий всю дорогу до котельной, — около четырехсот метров, которые конь Яросвета преодолел менее чем за полторы минуты. За это короткое время шкуры, в которые был одет вождь, изрядно обтрепались, стершись местами до дыр. Из нашитых поверх шкуры «масок», уцелела только одна — на груди, изображавшая «улыбку». Лицо вождя было исцарапано в кровь. Связанные ранее за спиной руки развязались, — на левой руке, в области запястья, белела обнаженная кость...
Чур, стоявший возле входа в котельную, был бледен. Его бойцы окружили котельную и стреляли в каждого, кто пытался выбраться наружу. Окна котельной были забиты досками и какими-то щитами. Некоторые щиты были сдвинуты в сторону, видимо для проветривания помещения. В нескольких местах валялись трупы полуголых женщин, убитых арбалетчиками при попытке сбежать. Возле одного из окон валялся подросток, — стрела прошла его голову навылет, что говорило о выстреле почти в упор. Более никто не пытался выбраться из здания. Вокруг распространялся запах жареного мяса, от которого у подъехавшего лейтенанта заурчало в животе.
Чур доложился командиру по форме.
— Сколько их там внутри?
— Человек двадцать пять баб и их выблядков, — ответил Чурослав.
— Вооружены?
— Возможно, но сопротивление не оказывали. Только вот… — Капрал покосился на убитого пацаненка, — убежать некоторые пытались...
— Открывай дверь! — лейтенант обратился к стоящему возле двери бойцу со шрамом через все лицо. Боец выполнил команду. Яросвет заглянул внутрь, и… его стошнило. Капрал, подождав, пока командир закончит, протянул ему флягу с водой.
— Пулеметный расчет сюда! Быстро, — холодным тоном сказал лейтенант.
Картина, представшая перед повидавшим всякое офицером Рейха, была омерзительная. Из открытой двери котельная просматривалась насквозь до такой же двери в противоположном конце прямоугольного здания. Котлы, а также остатки разнокалиберных труб располагались справа, слева когда-то были окна, но теперь везде сплошные щиты, местами сдвинутые в сторону. В крыше имелась неровная дыра, — сделанная для выхода дыма. Посреди помещения котельной располагался очаг из стащенных в кучу электродвигателей и железобетонных изделий, над которым были разложены прутья из арматуры с нанизанными на них кусками мяса. Между очагом и стоявшим снаружи лейтенантом лежал притащенный сюда кусок плиты перекрытия, на котором лежало то, что осталось от Малюты... Яросвет успел заметить жавшихся по углам баб и нескольких детенышей (назвать ребенком мал