Моя мама говорит, что, когда она была маленькой, в июне всегда обещали солнечную погоду. Она знает это наверняка, потому что ее день рождения приходится на июнь. Вы помните какая погода была в ваш день рождения? Нет? Во всяком случае, я на месте. Еще один дождливый июньский день, и я, насквозь промокшая, с группой десятилетних детей. Дождь их, похоже, совершенно не волнует, они получают настоящее удовольствие, играя в догонялки и тому подобное. Лично я не думаю, что детям нужны состязательные виды спорта – легкая атлетика, игры с мячом, плавание. Пока они бегают, это самое главное. Поддерживайте их активность полдня пять раз в неделю – здоровое тело, здоровый образ мышления и т. д., – и Национальная служба здравоохранения исправится. Почему понадобилось столько времени, чтобы это понять? Зачем пичкать детей знаниями, которые они никогда не будут применять во взрослой жизни?
Вообще, на прошлой неделе я читала в Интернете, что в прежние времена для большинства служащих единственным занятием, во время которого они испытывали повышенное сердцебиение, был секс. Только он и поддерживал в них жизнь. Вполне правдоподобно, потому что моя мама, которая до того, как выбрать среднюю зарплату, работала оператором колл-центра, всегда жалуется на обязательные упражнения. Она выполняет минимум телодвижений и начинает ныть, если занятие длится хотя бы на пять минут дольше. И нисколько не извиняется за свое недомогание. У нее нет чувства стыда. Она просто этого не замечает.
Что касается обучения ее возрастной группы, я избегаю таких занятий, как чумы.
Мое растяжение плеча вновь настойчиво напоминает о себе. Я не буду говорить об этом маме, когда приеду к ней на выходные. Она, как всегда, затянет свою песню о «фашизме фитнеса». В прошлые выходные она предупредила меня:
– Ты станешь инвалидом в течение десяти лет.
Ее коробит, когда я хожу в тренировочном костюме.
Я сажусь на автобус, направляющийся в сторону моего дома, и чувствую приятную усталость, а на экране новостей вспыхивает текст: «Выпуск новых вариантов референдума в полночь»! Начинается обратный отсчет по секундам. Ведущий сообщает последние новости:
– Завтра вечером, в 19:00 в первых дебатах в прямом эфире будут представлены лучшие общественные деятели прошлого года.
Вот здорово! Белинда из Бэрроу великолепна. Она говорит все как есть, не допуская грубостей, а Солихалл Пит может легко поднять настроение с помощью убойной шутки. Короче говоря, он весельчак. Надеюсь, на этой неделе будет более простой вопрос.
Когда автобус проезжает мимо моего дома, я забрасываю сумку за плечо и замечаю Роули. Он стоит за главными воротами здания, окруженный кучей коробок. Чувствуя себя измотанной, я выскальзываю через открывшуюся дверь и быстро иду к нему. Ничего не понимаю – он ни словом не упомянул о переезде. Я-то знаю, что он полуночный бродяга, но новый арендатор… Перспектива не из приятных. Когда я приближаюсь, он с нарочито беззаботным видом поднимает руку, и я восклицаю:
– Что? Что случилось?
Бросаю свою сумку рядом с кучей коробок, и он говорит:
– Я съезжаю. Меня выселили. Во всем здании происходят изменения. Остаются только трудящиеся.
– Это ужасно. – Я смотрю мимо него на три другие кучи коробок. – Судя по этому, ты не один переезжаешь.
– Думаю, мы первая партия переселенцев. Они запускают процесс.
Я не знаю, что сказать в ответ.
– По крайней мере, нам дали коробки для вещей, – добавляет он.
– Но куда ты поедешь?
– Пока нас размещают в общежитии в Нортумберленде. На побережье. Машина уже в пути. – Он быстро поворачивается и встречает мой взгляд. – Я… Я протолкнул под твою дверь записку. Думал, что успею уехать, перед тем как ты… – запинается он и быстро моргает.
– Не знала, что Жилищный отдел может сделать это без предупреждения, – выпаливаю я. – Мы за это не голосовали. Я имею в виду… они действительно должны консультироваться с людьми. – Мое сердцебиение учащается. – Роули, тебе не нужно жить в общежитии, с твоими текстами и…
– Смотри, она уже здесь, – говорит он, указывая на дорогу.
Все происходит слишком внезапно. Я дрожу.
– Пообещай мне, что заглянешь в гости, если окажешься в этих краях.
Он бросает на меня взгляд, в котором читается: «Вряд ли».
Подъезжает машина. На панели назначения высвечивается имя Роули. Он кладет ладонь рядом со своим именем. Дверь открывается.
– Давай помогу, – говорю я, поднимаю тяжеленную коробку и засовываю внутрь. На крышке коробки аккуратная надпись от руки: «Записные книжки и Документы».
Значит, он пытается продать свои песни.
– В этом переезде есть свои плюсы, – говорит он. – Я слышал, сельская местность просто потрясающая. Драматическая погода, бури.
– Да, ты еще напишешь свои лучшие песни. Я в этом уверена.
Я помахала ему на прощание, было грустно, и весь вечер чувствовала себя мрачно. До тех пор, пока в одиннадцать часов в мою дверь не постучалась Верити. Все еще одетая в ресторанную униформу, она извинилась за столь поздний визит и сказала, что заметила, что у меня все еще горит свет. Она вручила мне приглашение на празднование дня рождения своего ресторана и сказала: «Напитки бесплатно». Более того, она сообщила мне, что договорилась с одним официантом насчет ночной стирки, и они будут заниматься ею посменно, через неделю.
Все внезапно начало налаживаться. Я взяла из холодильника банку пива, чтобы это отпраздновать, и решила подождать до полуночи, желая узнать суть нового референдума.
Я рада, что так сделала, поскольку референдум оказался легким. Как гора с плеч. Мне не нужно будет смотреть дебаты на этой неделе.
Вариант первый: «Время обязательных упражнений для граждан, получающих среднюю заработную плату, должно быть увеличено на один час в неделю».
Вариант второй: «Время обязательных упражнений для граждан, получающих среднюю заработную плату, должно быть уменьшено на один час в неделю».
Как только объявили варианты, а в Интернете открылось голосование, я тут же выбрала первый вариант. В этот момент я представляю, как голосует Роули. Мой голос, его голос – первые две капли дождя. Это вызывает у меня улыбку. Мне приятно проявление солидарности с моим отсутствующим другом. Более того, теперь я понимаю его точку зрения. Потому что, приняв быстрое решение, избавилась от всего лишнего. Как минимум следующие семь дней я предоставлена своим собственным мыслям.
Э. Дж. СвифтРынок вымирающих животных
Добро пожаловать на наш эксклюзивный рынок, где вы найдете животные активы с поразительными возможностями. Наши поздравления с вашей рекомендацией.
Независимо от того, каким путем вы ее используете – с помощью перорального введения, трансдермального (внутрикожного) применения, ношения части вымирающего или почти вымирающего животного на коже или хранения ее у вашей кровати – эти возможности непрерывно умножаются. Как владельцу конечного актива вам может очень крупно повезти: вы можете достичь неожиданного процветания или обрести могущество в своей сфере влияния.
Рынок вымирающих животных занимается продажей исключительно тех товаров, изготовленных из животных, количество перечисленных видов которых уменьшилось до менее десяти особей в дикой среде. Пользуясь Рынком вымирающих животных, вы можете быть уверены, что приобретаете товар из категории «<10 диких особей»; никакое другое агентство такой гарантии не дает.
Для просмотра активов, находящихся в настоящее время на аукционе, перейдите на страницу «СПИСКИ». Начальные цены для активов «СВЕРХХИЩНИКИ» доступны по запросу.
Что бы вам там ни рассказывали, мы его не оставили.
Нечто, чтобы нам нравился этот парень, – честно говоря, он стал для нас геморроем, – но мы бы никогда его не бросили. Не потому ли вы пришли? Обычно это первое, что спрашивают люди. Да, я Джунайя Боумен, а кто же еще? В монахи меня пока не обратили.
Мои извинения. Я уже много раз это делал. Понимаю, вы проделали долгий путь, чтобы со мной встретиться. Здесь очень спокойно, возможно, вам понравится смена обстановки. А здешние виды, надо признать, действительно впечатляют. Но не обманывайтесь: все может измениться в мгновение ока. Завтра все то, что вы видите, может скрыться в тумане.
Но вы ведь пришли не за видами.
Значит, вы здесь из-за барсов. Вы знаете, что в Кыргызстане снежный барс – это священное животное, хранитель великих воинов? Эта роль подходит только для такого величественного существа. По вашему мнению, со всеми имеющимися в нашем распоряжении технологиями мы могли бы узнать о них больше, – но они до сих пор остаются самыми неуловимыми из больших кошек, точно горные призраки.
Прежде чем начать, позвольте мне хотя бы налить вам этого прекрасного чаю.
Это была обычная экспедиционная команда: я, Нихал и Симона. Я изучаю снежных барсов уже более тридцати лет, можно сказать, ветеран, хотя мы с Нихалом знакомы давно. Симона на десять лет моложе меня, она лучше разбирается в технологии беспилотников и анализе полученных данных. Мы составляем – и составляли тогда – хорошую команду. И должны были придерживаться этой стратегии. Гималаи – беспощадное место; последнее, чего можно пожелать – это застрять здесь с новичком. Слишком уж много способов есть умереть, и речь вовсе не о барсах.
Я полагаю, вы знаете, что экспедицию курировала компания отца Ксандра. Это давало нам основание полагаться на частное финансирование. Но когда мы потеряли чип, стоимость экспедиции взлетела до небес, и нам было никак не обойтись без помощи «Новых горизонтов», по крайней мере поначалу.
Я родился в тридцатые годы третьего тысячелетия, когда исследования показали неожиданный скачок популяции барсов. Скорее всего, исследователи просто начали лучше их отслеживать; тогда переломным моментом стало развитие программного обеспечения распознавания образов. Я вырос в непрерывно меняющемся мире. Каждую неделю возникало нечто новое: коралловые рифы, западная антарктическая ледниковая шапка, быстро распространяющиеся возбудители малярии или вирусы, появляющиеся из вечной мерзлоты. Биологи отмечали изменения в миграционных маршрутах, на которых в течение миллионов лет ничего подобного не происходило.