Объекты, расположенные в горах, двигаются медленнее, но все же смещение имеет место. За эти годы я видел, как отступают ледники Гималаев и поднимается граница леса. Тут же в дело вступают и фермеры со своими стадами, что приводит к дальнейшему конфликту между барсами и людьми. Из года в год кошек оттесняют все выше, к самым отдаленным и труднодоступным частям горного хребта.
Несмотря на это, до 2070 года все было не так плохо. Защита была надежной, коридор между двумя популяциями сохранялся, а тибетские монастыри добились больших успехов в своих программах сохранения хищников. Мы полагались на монахов в предоставлении новостей и надеялись отследить больше кошек. Сейчас странно думать об этом как о времени преобладающих оптимистических настроений, однако количество барсов продолжало уменьшаться. Именно эта эпидемия – вирус, вспыхнувший в Азии в 2071 году – окончательно решила их судьбу. Она оказала скверное влияние на голубых баранов, а для кошек вообще стала смертельной. Монахи начали находить их по всему горному хребту, мертвых или умирающих. Вирус воздействует на мозг, поэтому кошки теряли ориентацию и спускались на территорию, заселенную людьми, где и умирали.
В то время я повидал больше диких кошек, чем за двадцать лет работы. А браконьеры, несмотря на происходящий хаос, становились с каждым днем все наглее.
Я не думаю, что хоть одно правительственное учреждение может побороться с Рынком вымирающих животных. Сервер перемещается каждые несколько месяцев. Предложения появляются на сайте, когда количество снижается примерно до десяти особей в дикой природе. Сначала это были земноводные. За ними последовали рептилии и морские обитатели (не спрашивайте меня, каким образом эти люди «гарантируют» количество морских обитателей), затем появились млекопитающие. Я жил с ежедневным страхом увидеть на рынке снежных барсов. Видел сны, в которых данные моего сканера совпадали с отличительными знаками кошки, которую мы отметили. Видел висевшую на грязной стене шкуру барса, кровь из которой стекала в медицинскую посуду. Я просыпался в поту и лихорадочно набирал сайт рынка. Барсов не было. Обычный кошмар. Я говорил себе, что это никогда не станет реальностью. Снежный барс – культовая фигура; как и у многих сверххищников, его преимущество состояло в том, что он захватывал воображение публики. Оно, если не случится ничего из ряда вон выходящего, сохранит его в безопасности.
Я ошибался.
НОВАЯ ПОЗИЦИЯ* * * Pseudophryne corroboree
(Яркая ложная жаба) * * *
В дикой среде # <4
Полный образец. Золотисто-черная кожа.
Торги начинаются с 800 000 долларов США или эквивалентной суммы в другой валюте
Земноводные являются символом плодородия и славятся своими афродизиаковыми свойствами. Известно, что жаба приносит исключительную удачу в бизнесе.
Пятнадцать месяцев назад популяция снежного барса сократилась до пяти диких особей. Два самца, самка и два детеныша, которые, как мы полагали, родились от старшего самца. Его отравили браконьеры. Поскольку его чип еще был активным, нам удалось найти тело до того, как это сделали их подрядчики, что стало единственной удачей ужасного дня. Мы нашли самца на берегу реки под горой в такой позе, будто он пытался пить, возможно, желая облегчить боль своей затянувшейся агонии. Ночью выпал снег, и его мех покрылся изморозью. Теперь его навеки погасшие глаза не вырежут и не продадут – это все, что мы смогли для него сделать.
Мы с Нихалом не хотели терять ни минуты и решили отвезти оставшихся барсов в безопасное место на вертолете, но не смогли вовремя получить лицензию. Я не буду утомлять вас юридическими заморочками, связанными с перемещением вымирающих видов. Это сложный процесс. Все, что мы могли сделать, – это держать ситуацию под контролем и надеяться на безопасность наших чипов. Из-за катастрофической ситуации с популяцией барсов, несколько лет назад мы, наконец, получили возможность подключаться к Международной космической станции, поэтому сигналы наших чипов значительно стабилизировались. Если бы эти четыре барса могли продержаться какое-то время и если бы молодой самец не нашел детёнышей до того, как они вырастут, через пару лет самка была бы готова размножаться снова.
Младшего самца убили дротиками через два месяца – мы потом узнали, что наши камеры-ловушки были взломаны. Я не мог заставить себя зайти на рынок вымирающих животных, поэтому это сделала Симона. Они продали его мех, кости, когти и кровь. Глаза – пять миллионов за штуку. На какой-то бойне в подворотне эту красивую кошку расчленили, упаковали по частям и отправили в дома покупателей.
Глаза снежного барса очень бледные, и совсем не похожи на глаза других кошек. Я задавался вопросом, были ли они куплены вместе или по отдельности. Я спрашивал себя, кто их купил, и представлял себе, что может произойти, если я когда-нибудь встречу этого человека.
Последствия смерти самца не заставили себя ждать. Тайный агент предупредил нас, что нашу самку и ее двух детенышей рекламируют, предлагая баснословную награду за их поимку. Мы должны были добраться до них раньше других. С нашим подключением к МКС их поимка в теории выглядела простой: найти зверей по GPS, прилететь на вертолете, немного пройти пешком, выпустить пару дротиков и затем процедура восстановления. Мы все были готовы, но за два дня до вылета чип самки по непонятной причине отключился.
Нашей первой мыслью было – ее нашли браконьеры.
Даже не знаю, как описать отчаяние, охватившее нас той ночью. Мы каждую минуту обновляли страницу Рынка, боясь того, что можем найти. Никто из нас не мог уснуть. Каждый прошедший час был временной отсрочкой. У нас затеплилась слабая надежда, с течением ночи постепенно перераставшая в веру. Наша самка барса была жива. Мы просто не знали, где она. Мы вернулись к отслеживанию методами двадцатого века, разыскивая величайшего волшебника королевства животных.
Она будто знала, что мы идем за ней.
НОВАЯ ПОЗИЦИЯ* * * Squatina aculeata
(Обыкновенный морской ангел) * * *
В дикой среде # <3
Формальдегидный образец
Торги начинаются с 950 000 долларов США или эквивалентной суммы в другой валюте
Сохраненный морской ангел даст покупателю вечную защиту. Ангелы особенно эффективны против мстительных духов, прибрежных наводнений и смерти от воды.
Сделка с компанией «Новые горизонты» была простой: они возьмут на себя расходы на экспедицию при условии, что мы позволим мальчику Ксандру снять нелепый фильм в виртуальной реальности. Я надеялся, что эта возня надоест ему до конца первого же дня. Он мог бы забраться в один из монастырей и сидеть там, пока папа не заберет его на вертолете.
Предвзятое отношение? Хорошо, я поясню. Я был настроен против него задолго до нашей встречи. Ему не помогло и то, что он явился в чрезвычайно, баснословно дорогой экипировке. Внешне он вполне вписывался в образ исследователя, но ведь это был не более чем материал из плотных волокон. Его экипировка могла похвалиться последней косметической регенерацией клеток, но при этом отсутствовал крючок для захвата. Мы быстро обнаружили, что он не знает, как работать с обогревателем, а его камера будет замедлять нас, и расстояние, которое мы могли бы пройти за день, сократится.
Целью Ксандра было запечатлеть встречу с барсом в виртуальной реальности. От слова «встреча» мне стало как-то не по себе. Не поймите меня неправильно: фронт работы с природой и виртуальной реальностью был замечательным, можно было пользоваться экспериментами, впервые начатыми Аттенборо[11] еще в 2010-м. «Новые горизонты» не являются одной из таких компаний. «Новые горизонты» ориентируются на эмоции, порожденные страхом: их наиболее успешной франшизой является «Нападение акулы», а в мире, который лишь недавно руководствовался международным запретом на добычу акульих плавников, это красноречивее любых слов.
Моя антипатия, должно быть, была очевидна, потому что за ночь до того, как мы отправились в путь, Нихал отвел меня в сторону и посоветовал поумерить мое раздражение.
– Его фильм неуместен, – говорил он. – Мы отправляемся туда ради барсов и не можем позволить себе разозлить отца Ксандра. Во всяком случае, сомнительно, что малец сделает хоть пару удачных кадров, потому что, как только мы увидим кошек, тут же выпустим в них транквилизаторы.
Но я кипел от злости. Я сказал, что Ксандр будет подвергать риску всю экспедицию.
Нихал сказал, что понимает, почему я расстроен, но у нас нет выбора.
Он был прав. Мои эмоции не находили выхода, и я отыгрывался на этом идиоте.
Я посвятил свою жизнь работе со снежными барсами и вплотную столкнулся с их возможным исчезновением в дикой природе. У меня был, возможно, единственный шанс спасти их. Я ненавидел то, что нам предстояло сделать. Не каждое перемещение заканчивается успешно. Иногда животные не приживаются. Я верю, что можно умереть от тоски по родине.
Нихал всегда держался более прагматичных взглядов. «Однажды, – сказал он, – мы сможем заселить эти горы вновь». Он сказал, что наши барсы жертвуют собой ради всех пленных животных. Жертвуют своей свободой ради выживания генофонда. Но я видел поднимающуюся границу леса и тающие снежные покровы, и это не казалось мне прагматизмом – это было ужасное заблуждение.
В первый день друзья из «Новых горизонтов» подбросили нас на вертолете и выгрузили вместе с экипировкой на плато на высоте примерно 4 тысячи метров. До окраины известного ареала самки барса – около двух дней пути. Была ранняя осень, кусты можжевельника пестрели ягодами, а над заснеженными окружающими нас вершинами мерцало полуденное солнце. Глядя в небо, я заметил выразительный силуэт лениво парящего беркута. Наш маршрут предполагал многочисленные повороты и неожиданные находки. Мы составили график дежурств, чтобы присматривать за Ксандром, который мог невзначай уколоться иглой с транквилизатором.