– Помогли?
– Пытались. Но на месте вашей бывшей квартиры сейчас находится торговый центр. В ту пору он уже строился. А дачу пришлось бы отсуживать у колов. Представляете, что тогда поднялось бы?
Антон представил.
– И никаких других вариантов? – спросил он чуть ли не заискивающе.
– Да нет, почему же? Подобрали заброшенный домишко на отшибе, подремонтировали…
– А работу?
– И работу нашли. Вживили чип. У нас, видите ли, без чипа – никуда: ни в сеть, ни за порог…
– А взамен?
– Что взамен?
– Ну вы ему – жилье, работу, чип… А он вам? Информацию?
Прохор Петрович поморщился.
– Помилуйте, какую информацию? Информации у нас и так выше крыши.
– То есть просто акт милосердия?
– Если хотите.
– И что?..
Собеседник досадливо дернул ртом.
– Пару месяцев все было спокойно. А потом среди тихушников прошел слух, будто рядом с одной из резерваций скрывается сам Треплев. Началось паломничество… – Прохор Петрович нахмурился, встал, сходил к автомату – взял и себе кофе. Вернулся за стол.
Антон ждал продолжения, но не дождался.
– Да не молчите же! – взвыл он. – Дальше что?
– А дальше вы, Антон Антонович, за каким-то, простите, лешим влезли в партизанскую войну.
– Я?!
– Ну а кто? Я, что ли?
Треплев откинулся на спинку стула. Изумленно взглянул в окно. Облачка там уже не было – свалило со сцены. Перевел взгляд на успевшую опустеть кофейную посудинку.
– Слушайте… А выпить у вас что-нибудь есть? Покрепче…
Ничуть не удивившись, Прохор Петрович открыл правую тумбу стола и достал графинчик.
Глоток алкоголя натощак оказал на задержанного поразительное действие – сделал в единый миг агрессивным и подозрительным. Через каких-нибудь пять минут трудно уже было понять, кто здесь кого допрашивает.
– Нет, вы скажите прямо! – напирал Антон. – Вы – контрразведка?
– Нет, – спокойно отвечал ему Прохор Петрович, нимало не смущенный внезапным преображением собеседника. – Хотя когда-то были отделом контрразведки. Теперь мы самостоятельная организация, но старые связи, разумеется, остались…
– А почему кругом звукоизоляция? У вас тут что, в Конторе одни тихушники работают?
– Как правило.
– Тихушники против тихушников?!
– Ну почему же обязательно против? Когда против, а когда и за…
– Но большей частью за отшибленных?
– Большей частью – да, – согласился Прохор Петрович. – Ориентируемся на большинство.
– А их большинство?
– Трудно сказать… Но, как выразился однажды некий кудесник, кто громче – тот и народ…
– Да не верю я вам! Не верю! Не верю!.. – взорвался Треплев. – Сами небось Седьмого и подставили! Да и других тоже!.. Вы же не благотворительный фонд! Вы Контора! Бывшая контрразведка. Что вы тут добренькими прикидываетесь? Откровенничаете, помощь предлагаете! Вроде бы даже и вербовать не собираетесь…
– А зачем мне вас вербовать? – спросил Прохор Петрович – и Антон невольно вскинул глаза. Не насмешка – скорее грусть почудилась ему в голосе сотрудника. Да и взгляд был под стать голосу. – Поймите же наконец, Антон Антонович, какое бы вы решение сейчас ни приняли, Контора вам поможет.
– С какой радости?
– С той радости, что любое ваше решение Конторе на руку…
– На кой тогда черт было выпытывать, чего я хочу, если выбора нет?
– Выбор есть, – поправил сотрудник.
– Героически погибнуть в партизанских боях? – съязвил Антон. – Стоп!.. – тут же скомандовал он сам себе. – Какие бои? В нейтральной зоне оружие запрещено – я сам слышал…
– Сейчас – да, – кивнул Прохор Петрович, не сводя взгляда с задержанного. – А предшественник ваш прибыл сюда чуть ранее. Ему, поверьте, повезло гораздо меньше, чем вам.
– Хорошо! Вы говорите, есть выбор… Ну так назовите хотя бы один другой вариант!
– Пожалуйста. Допустим, вы примыкаете к отшибленным…
– Издеваетесь?
– Нет. Этот сценарий нами тоже давно проработан. На всякий случай. Но, разумеется, более вероятно, что вы возглавите подполье тихушников…
– Вот об этом забудьте!
– Рад бы вам был поверить, но вы мне это уже говорили десять лет назад…
– Дайте еще выпить! – потребовал Антон.
– Не дам. Вас вон и так впору в наручники брать.
Упоминание о наручниках малость отрезвило. Задержанный ссутулился, притих.
– Что-то я так до сих пор и не понял… – обессиленно признался он. – Чем вообще занимается ваша Контора?
– Социальной эквилибристикой.
И трудно было сказать, всерьез это произнесено или в шутку.
– То есть?
– Поддерживаем напряженность в обществе на определенном уровне. С одной стороны, не даем ей сойти на нет, с другой – не позволяем перерасти в гражданскую войну…
– Боитесь работу потерять?
– Нет, причина глубже. Честно сказать, ваша выходка двадцатилетней давности явилась для нас этакой манной с небес…
– Для вас?..
– Для работников спецслужб…
– Поясните!
– А что тут пояснять? Из двух зол, Антон Антонович, принято выбирать меньшее. Вспомните, что творилось двадцать лет назад! Межнациональная рознь, межрелигиозная, межпартийная… А теперь даже террористы раскололись на отшибленных и тихушников. Правда, в последнее время, – покряхтев, вынужден был признать он, – все как-то поуспокоилось. Возможно, затишье перед грозой. Вас угораздило прибыть сюда очень вовремя…
– Вы как будто об этом сожалеете!
– Отчасти да. Но только по отношению к вам. Для нас-то, сами понимаете, разницы никакой. Не появись вы – появился бы кто-нибудь из местных… Однако вернемся к вашим планам.
– Н-ну… работу я уже нашел… – растерянно сказал Треплев.
– Помощником смотрителя? А вы с ним уживетесь?
– Уживусь ли я с самим собой? – Антон невесело засмеялся, затем умолк, встревожился, впал в раздумье. Да уж, перспектива – видеть ежедневно то, во что неизбежно превратишься с годами… Смотритель… Затравленный, запуганный, отказавшийся сам от себя, лицедействующий на сходках и пьющий потом от безысходности… Седьмого по крайней мере можно хотя бы уважать! Героически погиб в нейтральной зоне… Нет, только не это! Ну его к черту, такое уважение!..
– Вижу, лавры Че Гевары как-то вас не слишком прельщают, – сварливо заметил Прохор Петрович. – Стало быть, все-таки помощник смотрителя… Ну что ж, дадим знать администрации, чтобы ни в чем препятствий не чинили… Вас вернуть в подвал или высадить в каком-либо другом месте?
После столь неожиданного предложения Антон Треплев чуть было не раздавил второй стаканчик.
– То есть… – пролепетал он, помаргивая. – Вы собираетесь меня… просто взять и… отпустить? И что, даже чип не вживите?
– Вас ведь примут на работу, – напомнил Прохор Петрович. – Тогда и вживят. Волокиты не будет. Обещаю.
– А как же я теперь обратно попаду? При свидетелях… Слу-ушайте!.. Меня там наверняка хватились! Вертолет-то уже улетел…
– Никуда он не улетал. Вас сюда доставили частной машиной. А свидетели… – Человек из Конторы включил планшет, взглянул. – Да, есть свидетель… – сообщил он. – Но этот, поверьте, шума поднимать не станет…
Забрали одного человека – вернули другого. Да и не человека даже, а то, что от него осталось. В рассыпанном состоянии Антон Треплев шагнул из туннеля в подвал. Бетонная плита за спиной с утробным урчанием стала на место. Оглянулся. Работница на плакате по-прежнему строго сводила брови и прижимала палец к губам.
Правильный намек. Своевременный.
Ощущая нечто вроде симптомов эдипова комплекса, он заставил себя повернуться и взглянуть в глаза пожилому своему двойнику. Но того в подземелье не оказалось. На краешке письменного стола сидел бочком и покачивал носком ботинка склонный к полноте мужчина в просторном плаще. Черты лица скрыты широкими полями шляпы. Очки со смуглыми стеклами лежат рядом.
Приблизившись, Антон узнал в сидящем Иоганна Себастьяновича.
– Ну и зачем было врать? – благодушно осведомился неизвестно откуда взявшийся здесь компонастер. – Надо же, с Конторой он не связан! Хотя понимаю – задание…
Поздоровались.
– Тоже через туннель? – хмуро спросил Антон.
– Я? Господь с тобой! Пешочком… На улицах вон до сих пор пробки, как в городе…
– И не опасаешься?
– Чего?
– Ну… все-таки резервация… Думаешь, вырядился шпионом – и никто тебя не узнает?
– Ну как это никто! Пока шел, два раза автограф попросили…
– Тогда зачем вырядился?
– Из вежливости. Вроде бы маскируюсь… А тихушники меня вроде бы не замечают… – Иоганн Себастьянович съерзнул со стола и с видимым неудовольствием оглядел интерьер. – Прямо застенки какие-то!.. – Надел очки, нахлобучил шляпу поглубже. – Может, перейдем к тебе, в подсобку?
«Ишь ты! – отметил про себя Антон. – Даже куда поселили ему известно…»
– Милости просим…
К счастью, узкая лесенка, ведущая из круглого зала в подсобные помещения, располагалась впритирку с выходом из подвала – проскользнули по-быстрому.
В подсобке Треплева ждала еще одна мелкая неожиданность: постель прибрана, стол освобожден от объедков, все сияет чистотой, а две девушки (одна из них была уже знакома Антону), стоя на подоконнике, протирают шваброчками верхнюю часть окна.
При виде вошедших обе спрыгнули на пол и только что не взяли инструмент «на караул».
– Нам выйти? – почтительно спросила Громовица.
– Да, желательно… – молвил Иоганн Себастьянович.
Девушки вышли. Компонастер снял шляпу и положил вместе с очками на стол. Вновь явилась на божий свет величественная, слегка обрюзглая физиономия обезьянье-львиных очертаний.
– Ну-с, и по какую мы сторону баррикад? – полюбопытствовал ее обладатель, когда оба уселись друг напротив друга.
– Мы?
– «Мы» в смысле «ты», – уточнил композитор. – А я уж так – сбоку припека… Куда тебя внедряют: к отшибленным или к тихушникам?
– Никуда! – огрызнулся Антон. – В помощники смотрителя меня внедряют… А?! Ничего себе?! – горестно-ядовито вопросил он чуть погодя. – Быть сотрудником собственного музея, да еще и на пару с самим собой!