Торонто, канадская провинция Онтарио, вечер того же дня
Торонто – самый крупный, современный и красивый город Канады, расположенный в ее восточной части, на берегу живописного озера Онтарио, неизменно, вот уже вторую сотню лет, привлекал множество туристов из разных стран. Торонто нередко сравнивали с Нью-Йорком, но куда больше общего этот роскошный мегаполис имел с Чикаго, также расположенным на берегу одного из великих американских озер и имевшим примерно пятимиллионное, согласно последней электронной переписи, население. Осень в Торонто считалась бархатным сезоном: в октябре листья деревьев в парках и скверах города окрашивались в яркие желтые и красные тона.
Андерс Брейвмен, лидер тайной организации «Белое превосходство», сидя в уютном, но совсем не дорогом кафе «Докс» напротив бывшего порта, а теперь – живописной марины для частных яхт, ощущал глубокое удовлетворение. Пока их план продвигался лучше, чем можно было ожидать. Он сам за прошедшее с момента встречи с единомышленниками в бывшей химической лаборатории на юге Ирака время проделал большую плодотворную работу. Для начала он неплохо потрудился над полным изменением своей внешности в целях конспирации – перенес болезненную, но эффективную операцию по полной замене отпечатков своих пальцев и языка. Импланты в роговицах глаз изменили их цвет с водянисто-голубого на зеленый; армия нанороботов-хирургов под легким местным наркозом полностью переделала профиль его носа и структуру голосовых связок. Через пару дней его вряд ли бы узнала даже родная мать. Впрочем, он вырос в приюте для сирот, а со своей матерью, даже если она вдруг обнаружилась живой, он бы даже не поздоровался. Какое-то время Андерс сидел один, неспешно пил кофе из большой пластиковой чашки и ел сочный бургер, наблюдая при этом за белыми и серыми чайками над гладью чистого, ярко-синего озера. Через какое-то время к нему присоединились еще двое. Они, хотя и были раньше знакомы, но теперь, после операций, узнали Андерса лишь по его секретному коду-позывному, пришедшему на встроенные в кожу их рук датчики.
Один из этих двоих был невысоким, но крепко сбитым молодым мексиканцем по кличке Шорти (Коротышка). Андерс, разумеется, предпочитал бы иметь дело только с белыми, но в многонациональной, расово смешанной Америке разбрасываться полезными, умелыми и преданными соратниками не приходилось. Шорти нисколько не увлекался расовыми идеями организации, но ему была по душе ее активная подрывная деятельность. Он считал, что мексиканцам по праву принадлежат все южные штаты Америки (либо проданные, либо бездарно упущенные его правительством еще в XIX веке). И что мексиканцев в Штатах используют как людей второго, а то и третьего сорта. В таком взгляде на вещи был здравый смысл. Даже по официальной статистике, девяносто процентов его соотечественников имели грейды C и С—, а почти все остальные принадлежали к низшему грейду D – своего рода неприкасаемые новой эпохи, люди, которых общество считало умственно или морально неполноценными. Шорти был хорошим боксером, в свое время пытался наладить трафик химических наркотиков, но терроризм в чистом незамутненном виде привлекал его самого и команду из десятков его сторонников гораздо больше.
Третьей в компании была успешная, стройная, интеллигентная, дорого одетая девушка, которая по всем признакам входила в элиту общества. Выпускница самого престижного в мире технического университета – бостонского MIT, она имела грейд B+ с перспективой роста до самого элитного грейда A (дававшего обладателям доступ к любым благам мира) в ближайшем будущем. Ее звали Хелен Мастерз, и она была связана с Обществом со студенческой скамьи. Причины, побуждавшие ее уже несколько лет плотно сотрудничать с самыми отъявленными террористами в мире, были не до конца понятны даже ей самой. Возможно, она подспудно хотела отомстить миру за свой неудачный роман на первых курсах учебы – с парнем, который после трех лет отношений во время романтического ужина в Венеции, на закате, в кафе на Великом канале, вместо вручения обручального кольца весело и по-приятельски сообщил ей, что не готов к браку, но хочет просто дружить с ней хоть до старости. С трудом пересилив себя, Хелен с улыбкой ответила, что тоже не против. Через три дня, вернувшись в Бостон, она отрезала свои красивые длинные волосы, сменив их на короткую деловую стрижку. С тем парнем она потом виделась всего однажды, подсыпав ему в бокал вина препарат, разрушающий стенки сердечной артерии. На следующий день он, как обычно каждый год, участвовал в Бостонском марафоне. В тот раз он упал замертво, не добежав даже до десятого километра. Когда это произошло, Хелен почувствовала приступ удовлетворения, не уступавший по глубине и степени эйфории самому яркому оргазму за всю ее жизнь. Это невероятное сладостное чувство, похожее на действие сверхсильного наркотика, впоследствии она испытывала еще не раз, тайно убивая других неприятных, чем-то обидевших или задевших ее личную гордость людей. К тридцати годам – возрасту абсолютного расцвета женщины – на ее счету было уже не меньше дюжины жертв. Она была уверена, что именно в тщательно спланированных, жестоких и безнаказанных убийствах заключался главный из многих ее талантов. Она нередко ощущала себя сверхчеловеком, и это чувство было поразительным.
Кафе было почти пустым. Лишь один столик в противоположном углу занимала шумная компания студентов с разным цветом кожи, праздновавших что-то. Они то и дело надевали шлемы виртуальной реальности и затем горячо делились впечатлениями. Зайдя в кафе, Андерс проверил помещение специальным прибором, определявшим наличие устройств спецслужб. Как он и предполагал, в этом скромном, неброском заведении все было чисто: только две обычные видеокамеры над дверью, без прослушек в столах, имеющихся почти во всех дорогих модных клубах и ресторанах.
Коротышка рассказал о своем новом плане. Его люди контролировали чрезвычайно важное для всего плана место, в пустыне у мексиканской границы, откуда завтра требовалось беспрепятственно запустить партию дронов с вирусами на Нью-Йорк. Но теперь его даже больше увлекала другая идея.
– В штате Нью-Мексико посреди пустыни есть секретное место, огромный подземный бункер, где правительство хранит примерно тысячу старых водородных бомб. Они все еще не утилизированы.
– И что ты предлагаешь?
– Завтра в ходе атаки по всей стране возникнет огромный хаос. Военные будут подняты по тревоге, многих перебросят ближе к месту событий, на восточное побережье. О старых бункерах и их охране никто может специально и не вспомнить. Я предлагаю, используя вирусы, нейтрализовать охрану, затем овладеть этим хранилищем и вывезти оттуда бомбы на грузовиках. Спрячем их в надежном месте в Мексике. На самом деле, это не так уж и сложно. Зато потом правительство будет стоять перед нами на коленях, выполняя любые наши требования.
– Шорти, ты, кажется, не очень понимаешь, как сложно это сделать. Спутники отследят, куда вывезли бомбы, и их быстро и легко найдут. Возможно, лучше было бы взорвать весь этот арсенал прямо там, на месте. Но для этого нужна команда смертников. И, главное, даже такой сумасшедший взрыв посреди пустыни хоть и порядком испортит экологию штата лет эдак на пятьсот, но принесет не так много жертв. Давай оставим эту идею пока. Сейчас нельзя распылять усилия.
Мексиканец был разочарован, но спорить не стал. Андерс внимательно огляделся. Половина из студенческой компании уже разошлась по своим делам, остались лишь три девушки, уткнувшиеся в свои коммуникаторы. К тому же они сидели довольно далеко.
– То, что мы задумали, возможно совершить только благодаря тому, что общество расслабилось, слишком сильно расслабилось. Раньше нас всех сцапали бы спецслужбы сразу после того, как план вообще успел бы возникнуть. Но сейчас все настолько уверены, что ничего такого в нашем «новом счастливом» мире произойти не может. Просто потому, что якобы не осталось людей, которые были бы заинтересованы в терроризме. И вправду – с чего бы это? Ведь правительство уверено – у всех теперь все есть. Любые удовольствия. Все, что хочешь.
Андерс криво усмехнулся. Хелен подумала о том, что в первое мгновение при входе в кафе ей трудно было поверить, что перед ней сам Брейвмен – настолько сильно изменилась его внешность. Но вот теперь, хоть не прошло и четверти часа, она уже забыла, как Брейвмен выглядел раньше. Его манера говорить, идеи, сильная, хоть и отрицательная личная энергетика, маниакальная уверенность в собственной правоте – вот что органически составляло его истинный образ. А внешность – это ерунда.
– Но эти дегенераты в правительстве не понимают, что удовольствия сами по себе не несут никакого смысла. Человеку нужны свобода и достоинство, он должен быть сильнее удовольствий. Этот дурацкий мир рассыпается к чертям. Уже завтра вечером человечество очнется и станет другим.
Андерс посвятил своих собеседников в некоторые дополнительные детали плана. Удар по Нью-Йорку и Детройту должен быть одновременно нанесен из нескольких точек в Мексике и Канаде. Будут задействованы в общей сложности более трехсот сверхбыстрых дронов, начиненных автоматическими «мухами» (в каждом дроне их помещалось более сотни). Особенно важно, чтобы количество погибших в общей сложности составило не меньше миллиона человек. Тогда этот теракт безусловно вошел бы в историю как самый устрашающий и разрушительный из всех.
Хелен, в том числе отвечавшая за управление финансами организации, отчиталась о сделанном ею и ее командой утром. Завтрашний день, 17 октября, был вторником. Сегодня нью-йоркская фондовая биржа открылась спокойными торгами. Все финансы «Белого превосходства» (а капитал организации за счет тайных дотаций со стороны нескольких ее богатых сторонников составлял сотни миллионов) были сконцентрированы на брокерском счете компании Хелен. На второй час торгов она на все средства скупила опционы на продажу примерно двадцати самых популярных торгуемых на бирже акций. После столь масштабных терактов в городе биржа закроется как минимум на несколько торговых дней. Однако, поскольку атака должна была произойти около пяти часов вечера, за час до закрытия биржи, то в течение некоторого времени