— Эй-эй, — сказал я, чуть отодвигаясь и грозя им пальцем, — не вздумайте!
Но на муравьев это не особо подействовало. Я и глазом моргнуть не успел, как они лихо вползли ко мне на шорты и забегали по ним, будто ища что-то. И тут один, похоже, самый недовольный и воинственный, укусил меня за ляжку через ткань, потом другой, третий. С воплем боли я вскочил на ноги и принялся сбивать с себя муравьев ладонями, вертясь на одном месте. В это время остальные, что остались на стволе, вновь выстроились в шеренгу и взялись маршировать дальше, по тому месту, где я только что сидел.
— Ну и дьявол с вами! — плюнул я на муравьев, но те только притормозили немного и целеустремленно поперли всем стадом дальше, огибая продукт моей жизнедеятельности.
Человек далеко не царь природы, как бы он себя им не мнил, и даже рядом с ним не валялся, если честно. Что, собственно, и доказали муравьи. Это их лес, их дерево, их мох, то есть, их один большой дом, и они в нем полновластные хозяева. Конечно, можно было разбушеваться, наброситься на них с кулаками, начать их яростно давить и топтать, но разве от этого что-нибудь изменится, кроме чувства отомщенного самолюбия? Поэтому я не стал связываться с муравьями и отошел чуть подальше, стараясь всем своим видом показать, что мне на них совершенно начхать. Впрочем, муравьям тоже было наплевать на меня с высокой башни, то бишь, со ствола — добившись своего, они утеряли к моей персоне всякий интерес. Обидно, конечно, и несколько унизительно для человеческого высокомерия, но…
Тут я услыхал нарастающее жужжание и завертел головой, выискивая своего нового знакомого.
Наконец-то! Вернулся-таки, не обманул.
С неба упал квадрокоптер, зависнув над моей головой в каком-то полуметре в самый последний момент. Я даже инстинктивно пригнулся на всякий случай.
Надрывно гудя лопастями, аппарат держал в маленьких суставчатых лапках белый пластиковый пузатый пакет.
— Вернулся! — обрадованно воскликнул я, едва не распахнув объятия. Глупо, разумеется, выглядело бы, и я вовремя одумался, сдержав свой невольный порыв.
— У вас были сомнения на этот счет, господин Васильев? — поинтересовался квадрокоптер, передавая мне пакет, нагруженный чем-то аппетитно пахнущим.
— О, и еще какие! — я принял пакет, чуть раздвинул его ручки в стороны и заглянул внутрь. — Что это?
— Я подумал, вам тоже подзарядиться не помешает, — квадрокоптер сложил лапки и спрятал их в свое объемистое днище. — Кстати, спасибо за электроэнергию. Она у вас очень вкусная.
— Я смотрю, ты шутить научился? — усмехнулся я, опускаясь на мшистую, немного влажную кочку и запуская правую руку в пакет.
— В каком смысле?
— Вкусная — это слово вообще-то неприменимо в данном контексте, выражаясь понятным тебе языком.
— Знаю, что неприменимо, но с вами каким только глупостям не научишься, — квадрокоптер опустился рядом со мной и устроился на другой кочке, пристально наблюдая за мной. — Я боюсь, мне скоро можно будет выступать на эстраде.
— Странное выражение для машины — боюсь.
— Не придирайтесь. Это всего лишь фигура речи.
— Не слишком ли много для твоего скромного интеллекта всяких фигур, а?
Квадрокоптер ничего не ответил. Видно, решил не продолжать неприятный ему разговор. А я не стал настаивать — не до того.
Вытащив из сумки круг полукопченой колбасы, я тщательно обнюхал его и облизнулся. Сойдет. Положив круг обратно, нащупал небольшой жирный сверток, из которого изумительно пахло салом с чесночком — знакомый запах, кстати. Такое сало только моя мама делать умеет.
Я вскинул левую бровь и поглядел в невыразительный глаз квадрокоптера.
— Ты у меня по холодильнику шуровал, что ли?
— Нет, ограбил ближайший гипермаркет! Разумеется, это все из вашего холодильника.
— Ну, спасибо! — Я вернул сало в промасленной обертке обратно в сумку и поворошил остальное. Там еще оказались два гладких огурца, кусок хлеба и… початая бутылка водки!
Я опять уставился на квадрокоптер.
— Что? — не выдержал тот моего пристального взгляда.
— А это зачем? — вынул я из сумки пол-литровую бутыль и потряс ей перед «носом» аппарата.
— Вам же нужно утолять жажду.
— Ты думаешь, это для того, чтобы утолять жажду? — Я едва не расхохотался.
— А для чего же? Я сам лично видел, как едят и пьют люди.
— Эх ты, балда электронный! В том-то и дело, что пьют. То-то я смотрю, продукты как-то странно подобраны, — усмехнулся я и решил, а почему бы и не выпить глоток-другой в самом деле. Я в сомнении уставился на почти полную бутылку.
Нет, только не подумайте чего плохого. Вообще-то я почти не пьющий, но бывают такие моменты, когда хочется нажраться в хлам, как выражается современный культурный люд. Сегодня у меня случился именно такой день. Нажираться в этот самый хлам мне вовсе не хотелось, но рюмку-другую под сало с огурчиками вполне даже неплохо было бы.
— Вам не угодишь, господин Васильев! — взволнованно проворчал квадрокоптер.
— Да нет, все в порядке. Ты молодец.
— Спасибо, — с явным облегчением произнес аппарат, нервно крутнув лопастями, и добавил: — Если не шутите, конечно.
— Ага, я оказался прав! — обрадовался я подтвердившейся догадке насчет пикников — на дне пакета обнаружилась рюмка. Ну конечно, откуда действительно природоохранному дрону было знать о настоящей трапезе человека, если он всю свою сознательную жизнь наблюдал исключительно пьянствующие на природе компании.
— Только прошу вас: не мусорите в лесу, хорошо? — попросил квадрокоптер. — А то я устал выносить объедки и пустую тару. И не шумите сильно.
— Обещаю, — клятвенно заверил я его, выкладывая снедь перед собой и любовно размещая ее на пакете. Затем вдумчиво протер футболкой несколько жирную рюмку, свинтил с бутылки алюминиевую пробку и плеснул себе грамм тридцать. Поднял. — Ну, будь здоров!..
Квадрокоптер оказался на удивление интересным собеседником, хотя и несколько однообразным, в смысле, зацикленным на природе, что и понятно. Зато он знал очень много о повадках зверья, птиц и жизни насекомых — любознательность его не ведала предела. Немало любопытного за свою бытность он почерпнул от человека разумного. Когда аппарат не на шутку увлекался повествованием, в его речи нет-нет, да и проскальзывали эмоциональные междометия. Но мне было наплевать. Я, раскрыв рот, внимал ему, потому как никогда не мог представить себе, насколько интересны могут быть рассказы о природе. И, разумеется, потихоньку подливал себе и закусывал — рюмкой, понятно, дело не обошлось. Сами понимаете, нервы на пределе, расслабиться нужно.
И когда к нам внезапно, ломясь сквозь заросли, пожаловали трое полицейских (оказалось, этот дурень винтокрылый зачем-то припер мой мобильник и по нему удалось отследить мое местоположение, о чем я узнал гораздо позже), во мне, как в песне, «было… семьсот на рыло». Ну, почти семьсот, если быть точным — бутылка оказалась ноль — семь без пары рюмок. Возможно, полицейские специально дали мне хорошенько нализаться, чтобы спокойно взять тепленьким и малоподвижным. Ну откуда им было знать, этим неучам, что в возбужденном состоянии алкоголь действует не так, как на заурядного забулдыгу. И искусственный интеллект их любимый, похоже, не предупредил.
В общем, квадрокоптер слинял первым. Я на него не в обиде, конечно. Во-первых, все рано или поздно этим бы и закончилось, в смысле, полицией. А во-вторых, ну сами посудите, какой из дрона воитель, тем более, природоохранного. Зато я взялся за дело с удвоенными силами, потому как портить мне отдых с задушевной беседой я позволить им никак не мог. Смутно помню, что, как и в какой именно последовательности происходило, но сначала я по-человечески попросил их убраться восвояси и не поганить мне своим присутствием праздник души. Вполне ожидаемо они пренебрегли моей просьбой, а один еще пихнул меня в бок своей грязной туфлей, мол, вставай и пошли. Ну, я и пошел! Насколько помню, хотя и довольно туманно, я каким-то образом содрал со своего обидчика туфлю и принялся колотить полицейского его же туфлей почем придется. Остальные двое бросились ко мне в попытке оттащить меня от моей жертвы. Да где там! Я рычал как лев и отбрыкивался от них почище сварливого коня. Потом меня вдруг взяла злость, что двое на одного, и тут уж я разошелся окончательно. Кому-то из них досталось огурцом промеж глаз, еще одному салом по сусалу — я его тщательно и со смыслом размазал по ненавистной оскаленной физиономии. До пустой бутылки я дотянуться не успел. Мне на голову упала дубинка, и в глазах полыхнули звездочки. Настала ночь…
Глава 6
Пробуждение мое оказалось вдвойне безрадостным, поскольку мне было жутко плохо после выпитого, а еще я обнаружил себя лежащим на жестком лежаке напротив небольшого зарешеченного окна, из которого на грязный бетонный пол изливались потоки солнечного света. Отлежанные бока ныли, и еще кто-то противно гнусавил нудную песню. От этого завывания сводило челюсти. Вставать не хотелось, но жажда заставила меня подняться с нар.
С большим трудом усадив затекшее непослушное тело, я потер ладонями опухшее лицо и похлопал глазами — будто песка в них насыпали. В тесной камере кроме меня никого не было, а гнусавый голос доносился из щели под потолком — пели в другой камере. Ну и слава богу. Только соседа мне сейчас еще и недоставало для полного счастья. Рядом со мной на столе стояли кружка и тарелка, в тарелке — ложка. Все было алюминиевым, потертым и немного погнутым. Протянув руку, я взял кружку, поднялся с кровати и прошел к крану, вделанному в стену над облезлым, в ржавых потеках умывальником. Нацедив из крана полкружки теплой невкусной воды, я напился, вернулся к своим нарам и уселся на них, вертя пустую кружку в руках, затем приложил ее к горячему лбу. Металл приятно холодил кожу. В голове начали, будто нехотя, ворочаться мысли, и я вдруг ясно припомнил, что натворил. Картины в моей голове проносились со скоростью пулеметной очереди. Я тихонько застонал и уронил руки на колени. Ох, что теперь будет! Это ж мне за все мои грехи не меньше пожизненного дать могут…