Дверь, клацнув замком, с тихим скрежетом отворилась, и на пороге моей камеры возник молодой высокий и худощавый лейтенант с копной непослушных соломенных вихров.
— Так, — сказал он, пристально глядя на меня, и поудобнее перехватил планшет, который держал в левой руке. За спиной лейтенанта маячил еще один, вероятно, охранник. Тот был пониже ростом лейтенанта и дышал ему в правую подмышку, откуда настороженно таращился на меня. Я его понимал.
Аккуратно поставив на стол кружку, я зачем-то поднялся, отерев о шорты влажные ладони. Я где-то читал, что когда в камеру входит охрана, нужно вставать, но так ли это на самом деле, мне было неведомо. Однако, рисковать мне вовсе не хотелось. Зачем мне лишние проблемы?
— Да вы садитесь, Васильев, — немного помявшись на пороге, сказал мне лейтенант и сделал один шаг к столу, потом, подумав, еще один, будто сомневался и вот-вот собирался броситься наутек при первых признаках опасности.
«Ну все, плохи мои дела, — грустно подумал я. — Уже не господин, а просто Васильев. Даже не гражданин…»
Я сел, нащупав пальцами застеленный грубым одеялом лежак, и сложил руки на коленях. Лейтенант еще немного поколебался и прошел к столу. Низенький охранник вошел следом за ним и застыл в широком дверном проходе.
— Вы свободны, — обернулся к нему лейтенант и опустился на единственный в камере стул. Положил планшет на стол.
Охранник сдержанно кивнул, вышел и затворил за собой дверь. Гулко хлопнуло, но скрежета замка я не услышал.
— Ну-с, Васильев, — лейтенант оценивающе поглядел мне в глаза, — что же это вы так? Вроде бы порядочный человек. С виду.
— Так получилось, — вздохнул я и потупил взгляд, принявшись перебирать складки на грязных шортах пальцами. — Выпил я лишнего.
— И часто вы так… лишнего? — лейтенант протянул руку к планшету и нажал кнопочку. Экран планшета засветился.
— Очень редко, — тихо отозвался я. — Можно сказать, почти никогда.
— Измордовали трех полицейских при задержании, так? — спросил лейтенант, пробежав по строчкам невидимого мне текста.
— Так. — Спорить тут не имело смысла. — Но один из них пнул меня в бок!
— Пнул? Вас? — тонкие брови лейтенанта вздрогнули и несколько надломились.
— Именно так, — кивнул я в подтверждение своих слов.
— То есть, вы хотите сказать, превысил свои полномочия при задержании? — уточнил лейтенант, тыча в экран пальцем.
— Я не знаю, превысил или нет, а только как было, так и говорю. Взял и пнул меня своей туфлей, — меня почему-то взяла злость.
— Спокойнее, — осадил меня лейтенант тяжелым взглядом. — Значит, пнул вас туфлей.
— Именно.
— Это той, которой вы его потом били?
— А чего он? — шмыгнул я носом.
— Ясно. Разберемся. А других за что?
— Мешали бить туфлей, — буркнул я и отвернулся к стене.
— Понимаю. — Лейтенант что-то записал в свой планшет. — Вы признаете, что совершили противоправный поступок?
— А чего признавать, если и так все ясно?
— Признаете или нет? — с нажимом повторил свой вопрос лейтенант.
— Признаю!
— Хорошо. Очень хорошо, — лейтенант сделал соответствующую пометку в планшете и опять уставился на меня своими пронзительно-синими глазами. — С этим вопросом все. Теперь поясните, почему вы хотели совершить акт суицида.
— Чего-о? — протянул я, уставившись на лейтенанта.
— Акт суицида. Выпрыгнули в окно третьего этажа своей квартиры по адресу…
— Простите, как вас зовут? — перебил я лейтенанта. Свой адрес мне и без него был известен.
— Трофимов, — несколько растерялся тот. — Лейтенант Трофимов.
— Так вот, лейтенант Трофимов, я похож на законченного идиота?
— Не очень, если честно, — пожевав губами, неуверенно отозвался тот.
— А зачем мне тогда заниматься самоубийством?
— Это лучше вы мне скажите, господин Васильев, — опомнился лейтенант и решил вернуть себе инициативу в допросе. Но мне пришлось по душе, что я опять вдруг стал господином Васильевым — это неплохой знак.
— Отвечаю: хотел поправить занавеску и вывалился с окна.
— Сомнительное заявление, — неудовлетворенно покачал головой лейтенант.
— Какое есть, — я нахально закинул ногу на ногу и покачал ей.
— Я бы рекомендовал вам вести себя несколько сдержаннее, — посоветовал мне лейтенант.
— А что я такого сказал?
— Глупость.
— Ну, знаете! — возмущенно всплеснул я руками.
— Никакую занавеску вы не поправляли, поскольку занавески у вас разведены широко в стороны и с подоконника до них не дотянешься.
— Возможно. Но я решил попробовать, — продолжал я стоять на своем. Тоже мне, Пинкертон выискался!
— Не получается, — несколько погодя сказал лейтенант.
— Что не получается?
— Не получается ваш вариант с занавеской.
— Это еще почему?
— А потому что после падения вы бросились наутек, а не вернулись домой, как это было бы логично. Или вызвали бы «Скорую помощь».
— Товарищ лейтенант, а вы сами падали когда-нибудь из окна?
— Н-нет, — не совсем уверенно отозвался тот, видимо, ища скрытый подвох в моих словах.
— А вы попробуйте, — посоветовал я ему, — тогда и поговорим о логике.
— Что вы имеете в виду? — моргнул тот пару раз.
— Я имею в виду шоковое состояние. Я не понимал, что произошло и как уцелел, и мне вдруг захотелось куда-нибудь убежать, далеко-далеко…
— Вы головой ударились?
— Почему головой? — я обиженно надул щеки.
— Может, у вас черепно-мозговая травма?
— Нет у меня никакой травмы! Я на ноги упал. А тут на меня весь этот народ с «дурильниками» своими попер.
— С чем, с чем? — не понял меня лейтенант, от удивления подавшись чуть вперед.
— Со смартфонами, — процедил я сквозь зубы. — Помощи от них не дождешься, зато через пять минут мои фото испещрят все доски в Интернете. Оно мне надо?
— Не надо, — подумав, согласился со мной лейтенант. — И по этой причине вы решили сбежать от них?
— Возможно. Я сейчас уже и не помню толком, из-за чего. Шок у меня был, понимаете?
— Понимаю. Временная потеря памяти?
— Вроде того, — поразмыслив, согласился я с ним. Интересно, чем все это закончится? — Понимаете, товарищ лейтенант, день у меня отвратительный был.
— Да-да, я в курсе, — опять уставился лейтенант Трофимов в экран планшета. — Два задержания нарядом ДПС, три раза вас посещал вас участковый капитан Березовский.
— Он наш участковый?
— А что вас так удивило? — воззрился на меня лейтенант.
— Да нет, просто я не знал, кто у нас участковый, а вот вы сказали, и теперь я в курсе.
— Так, — серьезно сказал лейтенант и опять опустил голову. — Еще повздорили с мусорным баком.
— А чего он? — буркнул я. — Я ему говорю: «бери мусор», — а он, гад такой, не берет. Рассортируй сначала, говорит. Издевательство какое-то, честное слово!
— Не кричите, — поморщился лейтенант. — Я в курсе. Куда потом дели мешок?
— Я… я его в другой бак выбросил, который не таким умным оказался.
— В какой конкретно? — уточнил лейтенант, делая очередную пометку.
— Ну в какой? — мазнул я невидящим взглядом по серой стене камеры. — Не помню уже в какой. После того как меня ДПС-ники отпустили в очередной раз, заехал в какой-то двор и там бросил.
— А за город зачем ездили?
— Развеяться. Думаю, прокачусь — отпустит.
— Что отпустит?
— Душу.
— Ах, душу, — понимающе ткнул пальцем в экран лейтенант. — В лесу что делали?
— В каком лесу? — я весь мгновенно напрягся.
— В обычном, где вас взяли, — поиграл желваками лейтенант. Похоже, ему уже порядком надоело со мной возиться.
— Ах, в этом! — выставил я указательный палец.
— А был еще и другой?
— Нет, не было, — я решительно отверг его далеко не беспочвенные подозрения. Конспиратор из меня, если честно, никакой.
— Тогда чего же вы спрашиваете?
— Вы знаете, у меня ужасно болит голова, — я провел рукой по лбу и поморщился. Я нисколько не кривил душой — она действительно болела. — И я очень плохо соображаю.
— Понятно. Так что же вы делали в лесу? — повторил свой вопрос лейтенант.
— Пил.
— Пили?
— Да, пил! Разве это запрещено?
— Нет, но… — поерзал на стуле лейтенант, будто ему не совсем удобно было сидеть.
— Что?
— Один?
— Пил один, а были вдвоем.
— Интересно! С кем?
— С дроном природоохраны! — я решил говорить правду и только правду.
— Опять шутите? — грозно посмотрел мне в глаза лейтенант.
— И в мыслях не было, товарищ лейтенант!
— Предположим, — тот постучал пальцами по столешнице. — И что же, он тоже пил, этот ваш дрон?
— Во-первых, дрон не мой, а природоохраны, как я уже говорил, а во-вторых, вам не хуже меня известно, что дроны не пьют.
— И что же в таком случае вы с ним делали?
— Мило беседовали о природе, пока не приперлась полиция и все не изгадила, прошу прощения за резкость. Я никого не трогал, сидел себе спокойно, а тут эти трое: «Вставай пошли!». Нагрубили, спровоцировали.
— Вас?
— Ну не дрона же!
— В полицию поступил вызов, что человек выпрыгнул из окна третьего этажа и скрылся в неизвестном направлении. Полиция, разумеется, должна была разобраться в этом.
— Понимаю. Но кто дал им право хамить и пинаться?
— Никто, вы правы. Мы разберемся в этом вопиющем факте, если он подтвердится.
— Думаю, не подтвердится, — качнул я головой.
— Почему вы так считаете? — подозрительно покосился на меня лейтенант.
— А в лесу кроме полиции и меня никого больше не было.
— А дрон куда подевался? — у лейтенанта стало такое лицо, будто он подловил меня на противоречии.
— Улетел, как только эти трое вломились на поляну. Я бы сам улетел, если бы мог. Шуму от них было, больше, чем от стада медведей.
— А разве медведи ходят стадами?
— Может, табунами — я не в курсе.
— Понятно, — лейтенант поднял руку и задумчиво почесал пальцем переносицу. — Все равно разберемся.