— Что? — спросил я, на всякий случай отодвигаясь от дамы. Ощущение было такое, будто ее вот-вот кондрашка хватит с досады.
— Как же?.. — повторила дама полушепотом, продолжая смотреть на остатки эфорамки полными слез глазами. — Мне же…
— Ну, если у вас все в порядке, мы пошли, — осторожно сказал я и начал пятиться. Степан последовал за мной. Дамочка на это никак не прореагировала, продолжая стоять столбом.
Мы на цыпочках отошли подальше и свернули за деревья, туда, где возле скамейки вертелся Самсон, нетерпеливо тычась пятачком в сумку.
— Да-да, заслужил, — сказал я ему и поспешно выдал хряку заработанную морковку. Тот мгновенно успокоился, сел на задние лапы и счастливо захрумкал.
— Ну? — спросил Степан, наблюдавший за дамой из-за дерева. — Дальше-то что?
— А что там такое?
— Ничего. Стоит, озирается.
— Прискорбно. Выпала из жизненного процесса.
— Смешного мало, на самом деле.
— Да уж, — я пристроился рядышком со Степаном. — И долго она так собирается страдать?
— По-моему, она просто в шоке. Или в полной растерянности. В один миг остаться без столь нужной штуки.
— Ну, кому как.
Дамочка, тем временем, несколько придя в себя, активнее закрутился головой, потом сдвинулась с места и потопала к парочке, показавшейся из боковой аллеи.
— Простите, вы не одолжите вашу эфорамку? — жалобным голоском попросила она у парня.
— С чего это? — грубовато осведомился тот, отстранившись от странной женщины, с размазанной по лицу косметикой.
— Понимаете, на меня налетел какой-то кабан и сломал мне рамку.
— Каба-ан? — удивленно протянул парень, а девушка вцепилась в локоть своего провожатого и испуганно прижалась к нему. — А вы уверены? Может, это был медведь? Белый?
— Нет-нет, это был именно кабан! — запротестовала дамочка. — И я хотела бы заявить в полицию, но…
— Знаете, шли бы вы, — грубо оборвал ее молодой человек, — сами знаете куда! Обкуренная какая-то, что ли?
Он пошел дальше, таща за собой девушку. Дамочка тут же утратила к парочке интерес и переключила внимание на мужчину средних лет, входящего в ворота. Но тот только шарахнулся от нее, словно от прокаженной.
— Больше ничего не придумала? Кабана какого-то выдумала! — ответил он ей, затравленно огляделся по сторонам и вышел обратно в ворота. Дамочка, не видя больше никого, побежала за ним, продолжая умолять. — Да отстаньте вы от меня! Чего привязались? — донеслось из-за парковой изгороди. — Ненормальная какая-то!
Парочка между тем приближалась к нам.
— Фас! — скомандовал я, и Самсон вновь сорвался с места.
Женский визг резанул по ушам. Мы со Степой спрятались за ствол дерева и затихли. Возня, шум, крики и… все! На этот раз хряк управился гораздо быстрее. Он шмыгнул мимо нас, прошуршав кустарником, и потребовал очередную плату. Я, разумеется, незамедлительно выдал ему его заработок.
— Знаешь, Федя, а ведь это попахивает терроризмом, — задумчиво проговорил Степан, осторожно выглядывая из-за ствола.
— Ничего с ними не случится, — только отмахнулся я.
— Да ты посмотри сначала!
— Ну, что там? — я выглянул из-за дерева.
Парочка пребывала в шоке, и как я полагал, вовсе не из-за нападения хряка. Молодые люди убито смотрели себе под ноги, что-то бормоча под нос.
— Что теперь будет? Что будет? — разобрал я ее слова. — Я же Маринке обещала ответить! А еще купить надо… А что надо купить? — она растерянно взглянула на молодого человека.
— Откуда я знаю! — огрызнулся тот. — У самого крыша едет. Я столик нам заказал.
— И?
— Я не знаю, где этот проклятый ресторан! — пнул растоптанную эфорамку молодой человек и засунул руки в карманы. — Пошли новые покупать.
— Пошли, — поспешно согласилась его спутница. — А куда?
— Я… не знаю, — на лице парня отразилась вселенская мука. — Проклятая свинья! Расплодили тут.
— Пошли, пошли, — потянула его за рукав девушка. — А то еще вернется.
— Да, да, пошли быстрее, — и они, все время оглядываясь, не покажется ли хряк, направились к выходу из парка.
— Дело пошло! — потер я ладони.
— Неужели они настолько зависимы от подобной безделицы? — удивленно вздернул брови Степан. — Никогда бы не подумал. Прямо шагу без нее ступить не могут.
— Ну, не все, конечно. Но очень многие. Ага! Вон, смотри, мужик идет!..
Сумка стремительно опустошалась, морковки в ней становилось все меньше, а недовольных, потерянных гуляк — все больше. Хряк, порядком отъевшись за пару часов, утерял изрядную доли резвости и первоначальный задор. Приятная сытая истома накатывала на него, отзываясь вялостью и неохотой действовать. Пора было закругляться. Я застегнул сумку с жалкими остатками моркови на молнию, но Самсона это нисколько не обрадовало. Он, похоже, решил получить от случая все!
— Самсон! — не успел остановить я хряка, как тот накинулся на очередного прохожего, которым оказался… полицейский! — Ой-ё! — схватился я за голову, в ужасе отступая за дерево, пока полицейский боролся с превосходящим его в весе противником.
— Тикаем! — рванулся было Степан.
— С ума спятил? — постучал я лбу пальцами. — А как же Самсон?
— Потом за ним приедем. Скажем, сбежал, паразит такой.
— Нет, я друзей не бросаю! — я оттеснил Степана с дороги и решительным шагом направился к полицейскому, отбивающемуся от хряка.
Насколько я понял, между ним и свином вышло крайнее недопонимание: полицейский, похоже, полагал именно себя мишенью огромной свиньи, а Самсон зверел, не в силах добраться до эфорамки на голове у полицейского, отчего оставался так же далек от вожделенной морковки, как корова от воздухоплавания.
И тут подоспел я.
— Безобразие! — я вцепился в Самсона, незаметно подсовывая ему под нос сразу пучок морковок, чтобы немного отвлечь его. — Почему вы избиваете наше животное?
— Уф-ф! — Полицейский, несколько придя в себя, поднялся с земли и одернул форменную куртку. — Да вы в своем уме? — воскликнул он. — Это он накинулся на меня.
— Не может этого быть! — наотмашь рубанул я рукой. — Самсон — он само спокойствие и уравновешенность. Он бы никогда себе этого не позволил. Вы его чем-то спровоцировали, — продолжал я наступать на полицейского.
— Я? — поразился тот, невольно отступая от подобного напора. — Да вы в своем уме? Я здесь по долгу службы! Поступили жалобы…
— Вы мне баки-то не забивайте! Жалобы у него, видишь ли. Самсон очень нежное животное с крайне ранимой психикой.
— Да я…
— Попрошу ваши документы!
— Вот, — полицейский покорно вытащил из внутреннего кармана корочку, развернул и сунул мне под нос. Он все еще никак не мог сообразить, что следует предпринять. Похоже, никто ни разу за всю его карьеру не позволял себе так с ним разговаривать.
— Чего вы мне их в нос тычите? Я вам не дальтоник! То есть, не близоглазый недоу… Короче, вы поняли.
— Я пока еще ничего не понял, — честно признался тот, убирая корочку в карман. — Ваша свинья…
— Самсон.
— Да-да, свинья…
— Самсон! — рявкнул я, отчего у полицейского фуражка сбилась набекрень. — Вам лично понравится, если вас будут называть свиньей?
— Но это же свинья! — указал на вдохновенно жующего хряка полицейский.
— Возможно! Но это не дает вам права оскорблять его.
— Постойте, какое оскорбление?!
— Нет, это вы постойте! Что за беззаконие с произволом? Нельзя уже в парке домашнее животное спокойно выгулять. Кабан паршивый, свинья.
— Я бы вас попросил…
— Не надо меня просить!
— Я…
— Вы! Именно вы! — продолжал я наседать на полицейского. — Именно на вас я напишу жалобу. Да, да. Никакого порядка в городе. Здесь черт те что творится, а вас нет. Вас никогда нет, когда вы нужны, а вот как мусорному баку чем не потрафишь или телевизор грохнешь…
— Какой еще телевизор? — наморщил лоб полицейский.
— Никакой. Это так, к слову.
Хряк сыто рыгнул и закатил глаза.
— Видите? Это у него шок! — указал я пальцем на разомлевшего свина, благодарно привалившегося к моей ноге. — Несчастное животное.
— Уи-и, — вяло подтвердил Самсон и помотал головой.
— Какое безобразие! Я буду жаловаться. Я вас запомнил. Я все запомнил, так и знайте! Пошли, Самсончик, — я схватил хряка за ухо и потянул за собой. — Да пошли же ты быстрее, — прошипел я ему, — пока дядя не очухался.
Самсона долго уговаривать не пришлось. В его бездонном желудке приятно ворочалась морковка, и хряка тянуло поваляться на мягком сене в родном сарае.
Мы выскочили из ворот. Мимо меня с сумкой в руке проскочил Степан, на ходу разблокируя двери грузовичка, и мы вдвоем насилу впихнули в заднюю дверь упирающегося Самсона. Тот никак не хотел лезть в пропахший машинным маслом и бензином задок фургона.
— Стойте! — из ворот парка показался запыхавшийся полицейский. — Стоять, кому говор!
Мы со Степаном шустро запрыгнули в кресла, и грузовичок рванулся с места, обдав полицейского удушливым выхлопом. Успел ли тот запомнить номер? Кто его знает. Хотя, после сельского-то бездорожья с грязевым месивом, какие к чертям номера…
Глава 2
Угрюмый Степан сидел у меня в комнате на стуле, отстраненно глядя в стену и барабаня пальцами по столу. Я развалился на кровати, подложив под голову руки, и размышлял, чем опять не потрафил «бобру». Ведь все прошло если и не совсем гладко, то уж замечательно наверняка. Однако, как только мы сдали хряка с рук на руки счастливым хозяевам, Степан унесся к себе и пропадал там пару часов, а после заявился ко мне, молча уселся напротив и вот уже минут десять наводил молчаливое уныние, повышая градус нервозности.
— Результат есть, — наконец сказал он.
— Правда? — с изрядной долей наивности спросил я, не отрывая взгляда от умывающейся на потолке мухи.
— Но так дело не пойдет.
— Ты лучше с самого начала начни, — посоветовал я, резким движением усаживая свое тело на край кровати. — А то я никак в толк не возьму, о чем, собственно, речь.