«такое отношение к маскировке как к одному из главных видов боевой готовности ВВС дальше терпимо быть не может». Но в эти дни уже абсолютно точно было известно, что нападение произойдет ранним утром 22 июня, в связи с чем войска, а особенно ВВС и ПВО западных округов, стали приводить уже в повышенную и полную боеготовность. И когда случился погром, то судьба многих руководителей ВВС РККА оказалась предрешена, хотя часть из них была арестована еще до начала войны, буквально за несколько дней, что, судя по всему, явилось следствием в том числе и злостного невыполнения в подчиненных им частях и соединениях ВВС упомянутых выше приказов. Еще раз подчеркиваю, что аресты этих лиц военной контрразведкой происходили с письменных санкций Тимошенко и Жукова — таковы были правила того времени. Так что прежде чем сгущать краски и облаивать сталинский период, сначала надо четко разобраться — ведь большинство документов давно рассекречено и опубликовано.
И еще о прилете этого самолета. Фальсификаторам явно не было известно, каким образом фальшивка будет вводится в пропагандистский оборот, как она будет привязана хронологически. Судя по всему, именно поэтому-то и было использовано столь дипломатично обтекаемое выражение «…прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам». С этим же обстоятельством связан и разнобой в хронологии, который зафиксирован в приведенных версиях этой якобы истории.
В-шестых, следующим и также равным предыдущим по значимости приемом составления и введения фальшивок в научно-исторический оборот является абсолютное табу на точную хронологию. Используется прием «воспоминаний», позволяющий, в случае реальной поимки за мягкое место, отыграть ситуацию назад — мол, память человека подвела, ведь столько лет (а то и десятилетий) прошло. Причем при использовании этого приема нередки разнообразные хронологические вариации, дабы приписывание одного и того же якобы факта или явления одному и тому же лицу не выглядело бы как под копирку.
Помните, при цитировании варианта Симонова в скобках было дополнение, в отношении которого была высказана просьба запомнить его, ибо далее пригодится. Так вот дело в том, что первичный вариант якобы рассказа Жукова Симонову был увязан с началом января 1941 г. Но этого физически не могло произойти по очень простой причине. В начале января 1941 г. Г.К. Жуков был всего лишь командующим Киевским особым военным округом (КОВО). На должность начальника Генерального штаба он был назначен только в середине января 1941 г. — постановление от 14 января 1941 г. № 92/сс Совета Народных Комиссаров СССР «О назначении начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны генерала армии Жукова Георгия Константиновича», которому в этот же день предшествовало постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О начальнике Генерального штаба и командующих военными округами» аналогичного содержания.
А теперь, соблюдая полное спокойствие, попытайтесь хотя бы самим себе честно ответить на один простой вопрос. Возможна ли была в те времена такая ситуация, чтобы еще не назначенному на должность начальника ГШ генералу, пока еще являющемуся только командующим КОВО, Сталин в начале января 1941 г. рассказал бы один из
высших государственных секретов, если, конечно, этот, с позволения сказать, секрет, то бишь обмен посланиями между Сталиным и Гитлером, имел место быть в реальной истории.
Ответ у всех нормальных людей будет один — нет, такого просто физически быть не могло. И это абсолютно верно. Потому что в то время Жуков еще не пользовался столь высоким доверием, чтобы информировать его по таким вопросам, не говоря уже о том, что у Сталина вообще не было, тем более в то время, привычки информировать высшее военное командование по крупнейшим политическим вопросам. Не говоря уже о том, что не было у него и привычки едва ли не всем подряд рассказывать государственные секреты. Вопросы высшей международной политики обсуждались только на Политбюро, причем, как правило, сначала Сталин и Молотов между собой обсуждали тот или иной вопрос, в том числе и с участием экспертов по международным вопросам, не исключая представителей разведки, а затем выносили его на заседание Политбюро. И далее обычно это выражалось для военных (так делается и поныне — принципиальная схема неизменна) постфактум — «в связи с такими политическими обстоятельствами Вам поручается то-то и то-то…».
Оно не могло быть еще и потому, что в варианте «в начале января 1941 года» Жуков излагал якобы имевший место вариант якобы июньского письма Гитлера!? А это уже не лезет ни в какие ворота! Поэтому явно была дана команда (одно только ясно, что это осуществлялось под общим руководством пресловутого А.Н. Яковлева) подкорректировать рассказ Жукова, и при публикации самой книги Симонова перевели эту команду в вариант «в начале 1941 года». Пожалуйста, разнообразили — появился второй вариант… Затем появился вариант Безыменского…
А до кучи, что называется, и вариант с упоминанием имени Елены Ржевской — известной, но не масштаба Симонова и даже Безыменского писательницы и переводчицы с немецкого. Ее-то зачем приплели?..
Но не могло быть и того варианта, который якобы Жуков изложил Безыменскому в той вариации, в которой он опубликовал это. Вообще, надо иметь в виду, что Лев Александрович Безыменский в послевоенное время являлся, вежливо говоря, придворным, хотя и весьма талантливым журналистом, публицистом и писателем, специалистом по Германии, понятливо способным выполнить любую пропагандистскую задачу, поставленную партийными верхами. Что он и делал всю жизнь. Так что принять на веру то, что он опубликовал, приписав анализируемую историю устам Жукова, физически невозможно.
Прежде всего, потому что в случае с Безыменским уже сработали предыдущие правила, которые были указаны выше. Но в варианте Безыменского непонятно вот что. Почему Сталин столь откровенно проигнорировал непосредственного начальника Жукова, то есть наркома обороны СССР, на минуточку, Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко, с которым Жуков всегда ходил на доклад к Сталину (о чем он многократно указал даже в мемуарах), прямо как в известной прибаутке — «мы с Тамарой ходим парой». Почему Сталин вызвал к себе только одного Жукова?! Всего лишь заместителю наркома обороны, хотя и начальнику Генерального штаба, неизвестно, за что особое доверие, а самому наркому — фига в кармане?! Что, нарком обороны в таком случае не должен был быть проинформирован об этом?! Почему именно Жукову, а не его непосредственному начальнику, маршалу Тимошенко Сталин дал почитать якобы имевшую место переписку? Ведь Сталин прекрасно знал, что такое военная субординация, и не нарушал ее даже во время войны, даже обладая неограниченными правами Верховного Главнокомандующего. А тут Жукову даются для прочтения якобы документы особой государственной важности, а Тимошенко, видите ли, игнорируется?! В мемуарах Жуков преподносит себя чуть ли не как близкого друга Сталина, с которым Иосиф Виссарионович советовался по всевозможным вопросам войны, однако если обратиться к Журналу посещений кремлевского кабинета Сталина, то любой с удивлением обнаружит, что с момента назначения на должность начальника Генерального штаба и вплоть до ночи с 21 на 22 июня 1941 г. именно в статусе начальника ГШ Жуков побывал в кабинете Сталина всего 27 раз, причем только вместе с Тимошенко.
Да и вообще, когда Жуков мог быть ознакомлен с этой якобы перепиской между Сталиным и Гитлером, совершенно непонятно, потому что, по данным журнала записей лиц, принятых Сталиным, Жуков за 15 мая не числится. До этого он был у Сталина только 12 и 14 мая, но тогда еще не было факта прилета самолета якобы с ответным посланием фюрера. Следующий раз Жуков побывал на аудиенции у Сталина только 19 мая, но в это время под контролем Сталина происходили малоизвестные майские командно-штабные игры, затем 23 и 24 мая, а в эти дни состоялось расширенное заседание Политбюро с участием высшего командного состава РККА, далее 3, 6, 7, 9 (дважды), 11 (дважды) июня, а в эти два дня, когда он дважды побывал в кабинете Сталина, согласовывались вопросы о начале выдвижения войск приграничных округов по планам прикрытия в целях подготовки к отражению грядущей агрессии, 18 и 21 июня, а в эти дни уже откровенно кипела работа по приведению войск в боевую готовность. Причем следует иметь в виду, что, всякий раз бывая в кабинете Сталина, Жуков заходил туда вместе с Тимошенко[201].
И еще один несуразный момент в рассказе якобы Жукова по Безыменскому. Как-то весьма странно выглядит утверждение Жукова, что-де Сталин открыл ящик своего стола и достал оттуда эти якобы письма. Документы такого рода держат в сейфе, а Сталин всю жизнь очень тщательно соблюдал режим секретности в работе с документами. Так что очень даже непонятно, каким это образом ему пришло в голову держать такие документы просто в ящике письменного стола…
Если якобы Жуков действительно именно так изложил Безыменскому и без того абсолютно не внушающую ни малейшего доверия якобы имевшую место эту историю, а тот, ничего не преувеличивая и не приукрашивая, опубликовал ее в аутентичном якобы рассказу маршала виде, то это как раз то, за что после войны Георгий Константинович Жуков был серьезно наказан — за необоснованное выпячивание и раздувание своей роли в тех или иных делах. Это обстоятельство и подвело и фальшивку, и Безыменского. Потому что нельзя было с помощью фальшивки так показывать эту реальную черту характера Жукова. При тщательном анализе этой якобы имевшей место истории сие сразу вскрывается и потому сразу же вызывает сильное подозрение.
Короче говоря, не зря вся эта якобы имевшая место история оказалась приведенной только на страницах книги, изданной лишь спустя десятилетие после смерти Симонова. Если, конечно, все то, что в книге Симонова приписано якобы Жукову, действительно было написано его, Симонова, собственной рукой, в чем, увы, приходится — и да простительна будет мне еще раз такая вольность — более чем глубоко сомневаться.