«Разослано: т. Сталину т. Молотову», которое фигурирует на постоянно предъявляемой фотокопии якобы подлинной «сопроводиловки» за подписью Меркулова с «матерной резолюцией».
При сравнении этой эталонной публикации СВР с тем, что сотворили фальсификаторы в данном конкретном аспекте, невозможно не обратить внимания на очередной факт полной нелепости их фальшивки. Дело в том, что состряпанное ими указание о рассылке только двум адресатам, сделанное на представленной выше фотокопии с левой стороны на уровне названия должности отправителя, абсолютно не соответствует практике секретного делопроизводства на Лубянке. В практике секретного делопроизводства Лубянки отродясь не было такого, чтобы рассылку или, как это принято говорить там, разноску печатали бы на оригинале, то есть на первом экземпляре сопроводительного письма в адрес Инстанции, в данном случае Сталина. Тем более что указаны только два первых адресата. А куда подевался третий адресат — Л.П. Берия?!
В-пятых, потому, что в закономерно расцениваемом как эталон сборнике «Агрессия…» четко показано, что на подлинном оригинале документа присутствовало указание: «Основание: сообщение Старшины и Корсиканца № 4261 и № 4262 от 16.VI.41 г.». А на постоянно предъявляемой фотокопии якобы подлинного документа такого указания нет!
В-шестых, потому, что на постоянно предъявляемой фотокопии, которая представлена выше, расшифровка подписи Меркулова указана как «(В. Меркулов)», а на опубликованной в закономерно расцениваемом как эталон сборнике «Агрессия…» копии анализируемого документа расшифровка подписи Меркулова дана в таком виде — «(Меркулов)»! Документ-то печатался под копирку, следовательно, расшифровка его фамилии на разных экземплярах должна быть абсолютно одинаковой!
В-седьмых, потому, что на постоянно предъявляемой фотокопии якобы подлинного документа должность В.Н. Меркулова указана как «Народный комиссар государственной безопасности СССР». Формально вроде бы все правильно, но дьявол-то всегда кроется в деталях — на опубликованной в закономерно расцениваемом как эталон сборнике «Агрессия…» копии анализируемого документа должность Меркулова указана как «Народный комиссар государственной безопасности Союза ССР».
В-восьмых, потому, что сопроводительное письмо в исполнении фальсификаторов почему-то состряпано на бланке малого формата. Элементарный политес в документообороте между органами госбезопасности и Инстанцией и в те времена подразумевал использование бланков формата А-4, что могу подтвердить и собственным опытом работы в органах госбезопасности — при направлении информаций руководству государства для написания сопроводительного письма всегда использовались листы бумаги или специальные бланки формата А-4. Так было в КГБ СССР, так было и задолго до КГБ СССР.
В-девятых, потому, что непонятно, что должна была означать на использованном фальсификаторами малом бланке проставленная внизу цифра 1170, исполненная типографским способом? Она что, призвана свидетельствовать, что это номер страницы в архивном деле?! Но в используемой фальсификаторами ссылке на Архив Президента указаны листы 50–52 (и на фотокопии видна исполненная карандашом цифра 50 в верхнем правом углу), но что это за номер в нижней части листа — номер страницы «бланка» в каком-то деле?! Непонятно.
В-десятых, потому, что не менее непонятно, что должны были означать на использованном фальсификаторами для стряпания сопроводительного письма бланке малого формата странные знаки — «<8<8»? В советские времена на бланке сопроводительного письма в Инстанцию и на прилагаемом к нему документе ни при каких обстоятельствах категорически не допускалось присутствие каких бы то ни было пометок, помарок или знаков!
В 2016 г. жизнь еще раз доказала, что не только удивительное, но и удивительно странное действительно всегда рядом с нами. В тот год известным журналистом и общественно-политическим деятелем, депутатом ГД РФ А.Е. Хинштейном были опубликованы «Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти» — экспредседателя КГБ СССР и экс-руководителя ГРУ при Хрущёве генерала И.А. Серова[303]. На одной из страниц этого тайного, найденного через четверть века после смерти его автора дневника необъяснимо «странным» образом «выплыло» более чем странное упоминание о якобы документе с якобы начертанной Сталиным матерной резолюцией (оно на самом деле настолько странное, что придется привести его полностью): «Я сразу рассказал наркому Меркулову о посещении границы и поведении немцев (пояснение: в мае 1941 г. Серов был откомандирован в Прибалтику для проведения спецопераций по линии НКГБ, в Москву возвратился примерно за месяц до начала войны, по крайней мере так получается, исходя из его же дневниковых записей. — А.М.). Он со свойственной ему выдержкой выслушал меня и сказал, что на днях было получено сообщение из Берлина от резидента, которому надежный агент сообщил, что Гитлер в мае или июне выступит войной против Советского Союза. Я сразу сказал ему: “Так надо донести в ЦК, надо и нам меры принимать”. На это мне Меркулов грустным голосом сказал: “Доносил”.
Я уже понял, что видимо там, в ЦК, не обратили внимания на это донесение. Затем Меркулов сказал, что от премьера Англии есть сообщение Сталину, что немцы на нас нападут, но просил об этом никому не говорить.
Читая эту запись своих воспоминаний, я должен уточнить и дополнить [её] следующими фактами, которые я узнал позже.
В 1954 году [подчиненные], разбирая документы в Комитете государственной безопасности, мне доложили подлинную записку резидента из Берлина от 17 марта 1941 года, [которую] докладывал Меркулов Сталину*. Резидент доносил, что он встретился с проверенным агентом, данные которого не вызывают сомнения. Агент сообщил, что Гитлер готовит армию для нападения на Советский Союз и планирует начало наступления в мае или, в крайнем случае, в июне 1941 года.
Это донесение Меркулов (нарком госбезопасности) направил лично Сталину со всеми мерами предосторожности и соответствующей серией в собственные руки. В препроводительной записке было коротко сказано: “Направляю при этом донесение агента из Берлина. Дата — март 1941 г.”.
Документ этот был возвращен обратно в НКГБ. На препроводительной было рукой т. Сталина написано: “Товарищу Меркулову. Пошлите этого агента к… матери”, и подпись — “И. Сталин”**».
Так вот что тут особо странного? Начнем с простого. В том месте, где в тексте поставлена одна звездочка, А.Е. Хинштейн сделал сноску, в которой указал следующее: «В другом варианте записок Серов указывает, что речь идет о разговоре “на явке нашего сотрудника (полковника Короткова) с проверенным агентом”».
Прочитав такую сноску, любой вправе задать простой вопрос — а какой вариант записок Серова можно считать достоверным и какой вариант его записок был преподнесен читателям? И какому же варианту верить, если вообще можно верить этому творению?!
Что же до содержания этого примечания со ссылкой на самого Серова, то, увы, сие, если по-простому, то не пришей кобыле хвост, ибо такие (якобы) приведенные Серовым пояснения, — «в другом варианте записок Серов указывает, что речь идет о разговоре “на явке нашего сотрудника (полковника Короткова) с проверенным агентом”» — сотрудник резидентуры разведки обычно указывает отдельной телеграммой в порядке отчета о встрече с агентом с указанием всех обстоятельств этой встречи. Зачем это неуместное для дневника пояснение — увы, непонятно.
В том же месте, где проставлены две звездочки, Хинштейн сделал очередную, но требующую уже детального аналитического комментария сноску, в которой он написал следующее: «О том, что нацистская Германия готовит нападение на СССР, Сталину докладывали неоднократно. Та резолюция, о которой пишет Серов, была наложена на докладную записку Меркулова от 16 июня 1941 г. (не 17 марта!) с донесением советского источника, работавшего в штабе люфтваффе, X. Шульце-Бойзена. Сталин написал: “Товарищу Меркулову. Может, послать ваш “источник” из штаба германской авиации к е… матери. Это не “источник”, а дезинформатор. И. Сталин”. Подобным образом Сталин реагировал на все документы с аналогичными сообщениями. (Цит. по: Карпов В. Маршал Жуков. Его соратники и противники в дни войны и мира. М., 1994. Кн. 1. С. 211)»[304].
Не могу сразу же не выразить глубокого сожаления в связи с тем, что обладавший колоссальным опытом журналистских, в том числе и документальных, расследований журналист и по состоянию на 2016 г. уже весьма опытный общественно-политический деятель, депутат ГД РФ Александр Евсеевич Хинштейн привел сноску такого содержания без какой-либо проверки, да еще и сослался на писателя В.В. Карпова, который при жизни был не только известным писателем, но и, к глубочайшему сожалению, в последние полтора десятилетия своей жизни стал активным распространителем и пропагандистом нескольких чрезвычайно опасных фальшивок, а исключительно аргументированную и более чем доброжелательную критику в свой адрес по поводу распространения им таких фальшивок, в том числе и от крупнейших отечественных профессионалов архивного дела, воспринимал крайне уперто, едва ли не запредельно болезненно, абсолютно никак не реагируя и даже не пытаясь хоть что-то исправить, хотя ему неоднократно предлагали помощь в этом вопросе, чтобы обеспечить, как говорится, достойное сохранение лица и авторитета. Увы и ах — Карпов ни на что не реагировал. А что касается столь огульного заявления — «Подобным образом Сталин реагировал на все документы с аналогичными сообщениями», — то оно вообще не от мира сего, ибо такого не было и в помине, иначе на более чем 400 донесениях всех видов разведки, контрразведки и разведки погранвойск по поводу агрессивных приготовлений гитлеровской Германии, а также на огромном количестве аналогичного характера донесений дипломатов и журналистов были бы такие же резолюции. Зачем так поступил уважаемый А.Е. Хинштейн, да еще и со ссылкой на Карпова, понять более чем затруднительно. Ко всему прочему, Хинштейн, так же как и многие иные любители «лягнуть» Сталина, допустил характерную ошибку, назвав сопроводительное письмо за подписью Меркулова «докладной запиской Меркулова», да к тому же перепутал даты.